Ремесло древней Руси

Бытование в XIV–XV вв. паникадил более древнего типа доказывается изображениями их на иконах и миниатюрах. На иконе XIV в. из Кривецкого погоста на Северной Двине и на рисунке Феофана Грека (известном в копии 1423 г.) есть изображения паникадил о расширяющимся книзу поддоном, характерным для более раннего времени XI–XII вв. [1282]

Восприняв старую, хорошо им известную форму, новгородские мастера незначительно изменили ее, устранив поддон, чем придали более законченный и изящный вид всей люстре, не нуждавшейся в подставке. Сохранив в основном форму византийских хоросов, литейщики не законсервировали византийский орнамент. В области орнаментики новгородские художники жили общей жизнью с Северной и Западной Европой, применяя в своем творчестве те новые элементы, которые появлялись в искусстве этого времени. Новгород и Псков знали свою готику, использовавшую и русские и общеевропейские элементы.

1282

А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, М., 1937, рис. 107, 150, 171. — Икона из Кривецкого погоста интересна рядом бытовых деталей, как деревянные шатры церквей, одежда женщин, серьги. Паникадило на рисунке Феофана очень близко к «корсунскому» Новгородской Софийской ризницы, но отличается поддоном, так что общие контуры его ближе к киевскому паникадилу Ханенко.

Вопрос о местном, русском производстве паникадил решается наличием русских литых надписей на них [1283] .

Датировка меднолитых паникадил устанавливается как по наличию готического плетения XIV–XV вв., так и по лилиевидному орнаменту, датируемому первой половиной XV в. [1284] За рубеж XIV и XV вв. говорят и накладные литые фигурки святых. Этот способ орнаментации известен с конца XIV в. и широко распространен в XV в. Таким образом, временем появления паникадил описанного типа нужно считать вторую половину XIV в. или XV в. Окончательно оформился этот тип, надо думать, в XV в. Паникадило Софийской ризницы имеет в числе святых Сергия; придел Сергия в Софийском соборе был открыт в 1414 г. Точное время канонизации Сергия неизвестно. Умер он в 1392 г. [1285] При изучении всех сохранившихся до нас паникадил бросается в глаза удивительная однотипность отдельных частей. В некоторых случаях совпадают все детали [1286] , в других — только отдельные элементы. Сравнивая три паникадила — новгородское «корсунское», новгородское никитское и островское — мы видим, как перемешаны здесь черты сходства и различия. «Корсунское» паникадило совпадает с никитским в оформлении цилиндрического обода и трапецевидных пластин. Сходство литых фигурок и их оформления настолько велико, что позволяет ставить вопрос об использовании одних и тех же литейных форм [1287] . Но треугольные пластины нижней части в этих паникадилах совершенно различны: на софийском под кентавром находится плетенка, а на никитском — барс.

1283

На трапецевидных пластинах ряда паникадил есть надпись ХЕРОВИМ в окружении готических завитков. Литые фигурки святых на хоросах типа никитского сопровождаются небольшими надписями в 1–3 строки: НИКОЛА, МИХАИЛЪ, ВЛАСЕ и т. д. Надписи отлиты вместе с самими фигурками.

1284

См. ниже работу мастера Ивана Фомина 1435 г.

1285

В. Голубинский. История канонизации святых в русской церкви, 1903, стр. 72.

1286

Н.В. Покровский (Заметки…, стр. 4) сопоставляет хорос Русского музея с хоросом, хранившимся в Духовной академии.

1287

Утверждать, что литье производилось в одних формах, можно будет только после сличения самих вещей; по изданиям можно лишь допускать эту возможность.

Сопоставляя софийское паникадило с островским, мы заметим совершенно иное оформление цилиндрического обода, но полную идентичность трапецевидных пластин с херувимами и готической плетенкой. Здесь вновь напрашивается предположение об одной форме для всех 12 пластин обоих хоросов. Треугольные пластины в каждом случае различны.

Если мы будем сравнивать никитское паникадило с островским, то здесь, при различии обода, мы отметим сходство именно в треугольных пластинах, имеющих по два круга на каждой; в большом круге кентавр, в малом — барс. Одинаковы здесь и цепи. Итак, все три предмета различны и в то же время имеют ряд тождественных частей.

Все это заставляет нас допускать наличие единой мастерской, рассчитанной на массовый сбыт, в которой отливались детали нескольких типов и потом из этих деталей монтировались готовые изделия.

Принимая во внимание географическое размещение меднолитых паникадил (Новгородская земля и Новгород; в других местах их нет), такую мастерскую естественнее всего предполагать в Новгороде Великом. Литье производилось по восковой модели, но с сохранением формы, которая служила не только для б или 12 частей данного паникадила, но и для повторения этих отливок. Невысокий, мягкий рельеф всех частей позволял возобновлять форму посредством оттиска в глине готовой пластины [1288] .

1288

В ГИМ (инв. № 20271) хранится интереснейший фрагмент медного литья, представляющего образчик компоновки различных деталей. Центральная часть этой полосы тождественна Никитскому и софийскому паникадилам, но нижняя состоит из драконов, сплетенных друг с другом хвостами; этих драконов нет на паникадилах. Дата драконов — XV в. Очевидно, мастер использовал оттиск с паникадила и осложнил его дополнительным оттиском драконов. Переплетенные чудовища близки к тератологическому орнаменту на серебряном кадиле 1492 г. работы попа Саввы. — См. С. Бартенов. Московский Кремль, т. II, М., 1916, стр. 97, рис. 129.

Для того чтобы закончить раздел о литье, нам необходимо было бы остановиться на литье благородных металлов, преимущественно серебра. Но здесь мы уже вторгаемся в область ювелирного дела, требующую особого рассмотрения.

3. Ювелирное дело

Ювелирное дело XIII–XV вв. известно по большому количеству образцов, сохранившихся в ризницах и сокровищницах, но уцелевшие вещи составляют, разумеется, лишь ничтожную долю тех богатств, которые были сделаны руками русских мастеров. Так, например, мы знаем, что Иван III в 1476–1478 гг. получил многочисленные богатые подарки от новгородских бояр и архиепископа [1289] .

1289

Софийская I летопись 1476 г.; Воскресенская летопись 1478 г.

Почти каждый пир у того или иного новгородца сопровождался подношениями золотых ковшей, окованных серебром рогов, серебряных мис, золотых чар, сердоликовых, хрустальных «струфокамиловых» вещей, окованных в серебро позолоченных кубков, поясов и т. д.

По данным западнорусских летописей, в эти годы было вывезено из Новгорода 300 возов «перел, злата и серебра и камений многоценных» [1290] .

Часть этих ювелирных изделий упоминается еще в XVI в. в духовной кн. Дмитрия Ивановича Жилки [1291] .

1290

К.В. Базилевич. Имущество московских князей в XIV–XVI вв. — «Труды ГИМ», вып. III. Разряд общий исторический, М., 1926, стр. 40. — Враждебно настроенные к Ивану III западные летописцы, очевидно, преувеличивали его приобретения, но, несомненно, приобретения эти были значительны.

1291

Напр., ковш новгородского архиепископа Ефимия весом в 16 фунтов с «образиной» на ручке и четырьмя кругами, в которых «писаны царства». Был у кн. Дмитрия и ковш архиепископа Феофила со сканью и ковш посадника новгородского Луки Федоровича.

Из всего золота и серебра новгородских бояр до нас дошел только один именной ковш в виде ладьи с надписью: «А СЕ КОВШЬ ПОСАДНИКА НОВГОРОЦКОГО ГРИГОРЬЯ КЮРИЛОВИЧА», датированный 1428–1436 гг. В летописи этот посадник носит прозвище Посахно [1292] .

Мы привели этот пример лишь для того, чтобы показать, какую незначительную часть древнерусских ювелирных изделий можем мы изучать по нашим музейным коллекциям. И все же ювелирное ремесло находится в этом отношении в лучшем положении, чем любое иное ремесло, так как среди сотен вещей XIII–XV вв. сохранилось около двух десятков точно датированных предметов и, кроме того, нам известны имена восьми мастеров.

1292

Ю.А. Олсуфьев. Опись серебряных ковшей б. Троице-Сергиевской лавры, 1925, стр. 5-10.

Приведем список дошедших до нас датированных вещей, расположив их в хронологическом порядке:

1330 Сосуд новгородского архиепископа Моисея [1293]

1336 Медные двери с золотым письмом, сделанные по заказу новгородского архиепископа Василия Калики [1294]

1343 Оклад евангелия, сделанный по заказу вел. кн. московского Симеона Гордого [1295]

1383 Реликварий суздальского архиепископа Дионисия [1296]

1293

Лучшее из изданий: М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб., 1913. — Дата в этом издании ошибочно указана — 1323 г.

1294

Обширная литература о них приведена А.С. Орловым в его «Библиографии русских надписей XI–XV вв.», 1936, стр. 72, 74. Хорошего издания Васильевских врат нет. Список акад. Орлова можно пополнить статьей И.А. Гальнбека — «О технике золоченых изображений на Лихачевских вратах» («Материалы по русскому искусству», т. I, Л., 1928). Автор исследует технику золочения и дает фотографии отдельных листов (рис. 3).

1295

П. Симони. Собрание изображений окладов на русских богослужебных книгах XII–XVII ст., вып. 1, СПб., 1910, табл. II.

1296

М.И. Михайлов. Ук. соч., рис. 22. — К сожалению, надпись и дата транскрибированы Михайловым ошибочно.

1392 Оклад евангелия, сделанный по заказу московского боярина Федора Андреевича [1297]

1405 Кадило серебряное Сергиева-Троицкого монастыря [1298]

1410 Панагия серебряная кн. Даниила Борисовича Суздальского [1299]

1414 Складень серебряный работы мастера Лукьяна [1300]

1414 Реликварий (ковчег) кн. Ивана Даниловича Суздальского [1301]

1297

П. Симони. Собрание изображений…

1298

Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра б. Троице-Сергиевой лавры, Сергиев, 1926, стр. 87; Н.И. Брунов. Русская архитектура X–XV вв. (Сообщения Кабинета теории и истории архитектуры Академии архитектуры СССР, вып. 1, М., 1940, стр. 11, рис. 3).

1299

Оружейная Палата в Москве. Инвент. № 4615.

1300

«Вестник Общества древнерусского искусства при Московском Публичном музее», М., 1875, № 6-10, рис. стр. 48–49.

1301

М.П. Степанов. Храм-усыпальница вел. кн. Сергия Александровича, М., 1909, табл. XXXIX.

1410–1429 Реликварий Радонежских князей [1302]

1422 Оклад евангелия Кирилло-Белозерского монастыря [1303]

1428–1436 Ковш новгородского посадника Григория Кириловича [1304]

1435 Новгородский панагиар мастера Ивана [1305]

1425–1461 Рогатина князя Бориса Александровича Тверского [1306]

1430–1458 Панагия новгородского архиепископа Евфимия [1307]

1302

Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. XI, стр. 234.

1303

Николай Макаренко. Путевые заметки и наброски о русском искусстве, вып. 1, 1914, рис. 21, стр. 52–53.

В «Библиографию» Орлова этот предмет не включен; возможно, что А.С. Орлов был введен в заблуждение другим изданием, где год указан ошибочно — 1534 г. См. «Художественные сокровища России», 1901, табл. 79.

1304

См. выше.

1305

«Древности Российского государства», отд. 1, табл. LIV–LVIII; Н.В. Покровский. Древняя ризница Новгородского Софийского собора. — «Труды XV Археол. съезда», М., 1914, табл. VIII–IX. — Дата часто читается ошибочно — 1436 г.

1306

См. выше.

1307

«Вестник Общества древнерусского искусства», М., 1875, № 6-10.

1449 Потир каменный в золотой оковке работы мастера Ивана Фомина для Троице-Сергиева монастыря [1308]

1456 Складень золотой работы троицкого монаха Амвросия [1309]

1463 Ковчег троице-сергиевского игумена Вассиана Рыло [1310]

1469 Кадило серебряное, сделанное по заказу князя Юрия Васильевича [1311]

В этом списке совершенно нет ювелирных изделий, датированных XIII в., 5 вещей датированы XIV в. (из них наиболее ранние — новгородские) и 13 — датированы временем до 60-х годов XV в. Такое распределение не случайно, так как весь остальной материал при попытке разбить его на периоды дает, примерно, ту же самую картину — крайнюю малочисленность вещей XIII — начала XIV вв. и возрастание их количества с середины XIV в.

1308

Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. I и III.

1309

В.А. Никольский. Русский ювелир XV в. — «Среди коллекционеров», М., 1922, № 4, стр. 19.

1310

Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра. Фотографии нет, стр. 235–239.

1311

М.М. Лосева. Образец русского серебряного мастерства XV в. — Сб. Оружейной Палаты, М., 1925, стр. 114. — Этот предмет хронологически несколько выходит за рамки нашей работы, но еще тесно связан с традициями середины XV в., что и позволяет включить его в список.