Режиссёр смерти: Последний дебют
Шрифт:
Но меня понять попытайся, прошу:
Я один и не с кем совсем не дружу.
Кто такой друг? Я понять не могу,
Можешь ли мне объяснить, почему
Я так одинок в этом мире большом?
Наш мир и все правила словно дурдом!
Внезапно Затейников ударил кулаками по экрану, заставив Стюарта вздрогнуть и отползти от греха подальше. Бледное осунувшееся
Я чувствую себя так одиноко!
Так одиноко! Так одиноко!
Я сломлен внутри! Ты меня почини!
Прошу, мне надежду и веру верни!
Кто я такой? Не знаю!
Помочь мне тебя умоляю!
Почему эта жизнь так несправедлива?!
Я в озере дней словно нажива!
Судьба моя уже предрешена!
Потому прошу, умоляю тебя
Не вини меня и не злись на меня!
На того, кого сломала жизни игра!
У меня нет друзей, у меня нет семьи!
Я – одиночка в луже грязи!
Стюарт вслушивался в его песню, но морщился от отвращения к этому мерзкому, обезумевшему и по-настоящему страшному человеку.
– Что ты хочешь от меня?!
– Прощения! Умоляю, подари мне прощение!
– Ты не получишь его! – гневно процедил сквозь стиснутые зубы скрипач, схватил со стороны молоток и кинул его в самый центральный телевизор. Экран сверкающими щепками разлетелся в стороны, – с треском послышался дикий, полный невыносимой боли вопль, и остальные телевизоры потухли.
Глава 5.6. Не та жертва
Тем временем, пока Стюарт мучился в кошмарном сне и ворочался, переваливаясь с одного бока на другой, над его головой медленно выросла тень кровожадного убийцы. Зажёгший остатки свечи спичкой и вооружённый острой вилкой, он собирался нанести точный удар прямо ему в шею, как вдруг его за запястье схватила Элла, резким рывком повернула лицом к себе и пристрелила пристальным взором.
– Ты?! – с ужасом воскликнула женщина, увидев при свете хладнокровный лик душегуба. Но шок не смог заставить её оцепенеть; она тотчас ловко выхватила столовый прибор из его рук и отшатнулась назад, прижавшись спиной к стене. – Ты... убийца!
– Я! Да, это я! Но почему ты не уснула?!
– Я нутром чуяла, что тот компот был не обычным! Все крепко спят и даже не просыпаются от наших голосов, а, значит, в компот было что-то подмешано, не так ли? Может, там было снотворное?
Убийца захохотал:
– Поздравляю! Ты смышлёная бабёнка!
– Но зачем ты всё это делаешь?!
– Не важно! Ты никогда этого не поймёшь! Никто этого не сможет понять!
Убийца прыжком преодолел расстояние между ними и собирался ударить Эллу кулаком в лицо,
но та вовремя отскочила в сторону и удар пришёлся на стену. Однако вилку она уронила, и убийца тотчас поднял её, вновь вооружившись.– Тебе конец! – процедил сквозь зубы душегуб и вновь набросился на Эллу, что отскочила к столу и ловко уворачивалась от его ударов, то отходя в сторону, но нагибаясь.
– Ты заблуждаешься!
Шёл удар за ударом, удар за ударом, но вилка лишь сверкала при свете свечи и никак не могла вонзиться в чужую плоть. Тогда убийца применил ноги, чтобы повалить проворную актрису на пол, однако даже эти удары Элла видела и уклонялась от них. О, какая это была битва; не на жизнь, а насмерть! Окаолла не брезговала в ответ наносить удары и, в отличие от противника, пару раз попала ему то в живот, то в грудь. Лицо и руки убийца всячески защищал, чтобы не получить синяка на видном месте и утром не раскрыться перед остальными участниками.
– Сдохни, тварь! – вскричал в гневе душегуб и о всей силы ударил вилкой на мгновенье замершую Эллу прямо в плечо. Прошипев от боли, актриса отпрянула от него и схватилась за рану. Кровь бутонами роз распласталась по её ночному платью, но вскоре прекратила литься. – Ты мешаешь моему плану!
Убийца, оказавшись около Стюарта, собирался вновь нанести ему удар в шею, однако Элла не желала так просто сдаваться: она набросилась на противника и повалила его на пол. Противники покатились к столу, борясь и пытаясь навалиться друг на друга, чтобы взять на себя главенство.
– Я тебе не позволю его убить!
– Хватит мешать мне! Это его судьба, судьба быть мёртвым!
– Если так, я тебя сама убью!
Элла, наконец, навалилась на убийцу и схватила его за шею с целью задушить. Но душегуб тоже не собирался сдаваться: он своим острым длинным ногтем вонзился в глаз противницы и начал выковыривать его из глазницы. Женщина закричала от боли, отпустила его шею и отползла от противника. Глаз её заболтался на нерве.
Часы страшным боем пробили ровно три ночи.
Убийца поднялся на ноги и медленно подошёл к бедной женщине, что тряслась, жмурилась от боли и пыталась вставить свой глаз обратно. Схватив Эллу за ворот, он насильно поднял её на ноги и вдарил в стену.
– Прости, но такова судьба, – печально прошептал он.
– Я... я буду жить... Я не отдам свою последнюю... жизнь... – прошипела женщина сквозь стиснутые зубы и со всей силы ударила противника ногой в пах.
Убийца вскрикнул от боли и отпустил её, дав на мгновенье шанс избежать печальной участи, однако воспользоваться им у женщины не вышло; он быстро опомнился и навалился на неё сверху. Резкий рывок – вилка вонзилась глубоко в сонную артерию. Убийца беспощадно рвал вилкой её шею; кровь фонтаном хлестала во все стороны, окрашивая в ярко-алый «кровати» и всех мирно и крепко спящих.
– Сдохни, сдохни, сдохни! – шипел душегуб. Слёзы струились по его щекам, смешиваясь с кровью.
Завершив незапланированное убийство, он утёр кровь с лица, поднялся на ноги и начал думать, что ему делать с телом; он не хотел просто оставлять Эллу здесь, ему хотелось придумать что-то интересное и изощрённое, хоть на душе и скребли кошки. Спустя несколько минут раздумий он ухватил женщину за руки и поволок по полу на первый этаж, оставляя за ней багровую дорожку.