Режиссёр смерти: Последний дебют

– Я в порядке, – сухо ответил композитор и повернулся лицом к приятелям, всё ещё прижимая мёртвое тело возлюбленной к груди. Глаза, что раньше напоминали безоблачные светлые небеса, заволокли тучи, хладнокровие застыло на бледном лице. Поднявшись, он взял Илону на руки. – Надо отнести её в комнату.

– Сёма...

– Всё в порядке. Осматривайте место преступления.

– Тебя сопроводить?

– Нет. Спасибо за предложение, Табиб, но я просто хочу немного побыть наедине с Илоной. Я хочу проститься с ней.

И, ничего более не сказав, смотрящий в пустоту Сэмюель направился с трупом на руках к лестнице, где тотчас скрылся. Дверь за ним тихонечко закрылась.

Стюарт, Табиб и Пётр, проводив его взглядами, переглянулись. Никто и не подозревал об истинных чувствах Сэмюеля и его разговоре с Илоной за день до её смерти.

– Кажется, его сильно потрясла смерть этого фотографа... Но почему? Она ведь дразнила его... – сложил брови домиком Пётр.

– Они сдружились, я думаю, – предположил Табиб. – Может, смерть Илоны стало последней каплей. Мы не железные и он тоже. В конце концов, он был одним из немногих, кто пытался поддерживать в нас надежду на хороший исход. Он не выдержал, сломался, главное, чтобы не окончательно.

– Никогда не видел господина Лонеро в таком состоянии... – прошептал Стюарт. – Кстати, Пётр, где твой шарф? Непривычно видеть тебя без него. Ты же, вроде, в нём уснул.

– А? – Радов ощупал свою голую шею. – А я-то думаю, что не так. Но где мой шарф не знаю...

– ...погоди, твой шарф красного цвета? – нахмурился Такута.

– Да.

– Тогда поздравляю: твоим шарфом задушили Убаюкина!

– Ч-что?!

– Я, когда ты скрылся на лестнице, решил глянуть на труп (о чём, если честно, пожалел) и увидел на шее красный шарф. Конечно, у меня возникли вопросы, но тошнота была сильнее вопросов.

– Господи, убийца решил подставить ещё и меня?!

– Похоже, что да.

– Degoutant! (фр.: Отвратительно!)

Молчавший весь их разговор Стюарт осматривал кухню в поиске новых улик, однако ничего не нашёл и, оставив Петра и Табиба, отправила на третий этаж. С щемящим сердцем пройдя мимо комнаты Эллы, он приоткрыл дверь в комнату Штуарно и тихонько зашёл внутрь. Сэмюель сидел спиной к нему на коленях перед кроватью, на которой лежала Илона, и держал её маленькую ладошку в своей руке.

– Прости меня, я не смог защитить и уберечь тебя от катастрофы, – шептал он в пустоту, надеясь, что Илона слышит его с той, далёкой стороны. – Я виноват в этом... виноват во всём. Я, как дурак, поплёлся за ней, ничего не подозревая, и дал себя ранить, тем самым подставив тебя, хотя я обещал, что мы вместе поймаем убийцу и закончим этот кровавый проект. Знаешь, солнышко моё, я всегда нёс только смерть и разрушения дорогим мне людям, и ты не стала исключением, к сожалению... Я сейчас сижу, как дурак, и думаю, как бы сложилась жизнь, останься ты в живых... Принёс бы я тебе страдания? Или наша жизнь сложилась бы лучше?.. Я не знаю. И никогда не узнаю. Прости меня, если сможешь, хотя я знаю, что мне нет прощения. Нет, не прощай меня никогда. Не прощай. Я виноват, я знаю. Я виноват.

Стюарт стоял позади него и с сожалением смотрел на приятеля. Ему хотелось хоть как-то облегчить его страдания, но что он может сделать? Что мог сказать? Он не знал и не понимал уже ничего.

Сэмюель внезапно обернулся к Стюарту лицом. Вена взбухла на его лбу, однако прожигающие глаза его были совершенно пусты; в них не было никаких эмоций. Скрипач шумно сглотнул.

– Господин Лонеро, я...

– Прости меня, Стюарт. Я причиняю всем только боль и страдания.

– Нет...

– Да. Я никого не могу уберечь. Если бы не я, ты бы не ввязался в этот проект; если бы не моя неудача, никто бы не пострадал. Если бы не я, она была бы ещё жива...

– Господин Лонеро, но вы не виноваты.

– Стюарт, посмотри правде в глаза; не отрицай её. Я уже принял настоящее. Не снимай с меня вину, когда я действительно виноват. Нам осталось идти только вперёд.

– Господин Лонеро...

– Мы ведь отыщем убийцу?

– ...да, – Стюарт прижал руку к нагрудному карману, ощутив рельеф улики. – Да, мы отыщем убийцу. Я вам обещаю. Мы отомстим за всех.

Сэмюель криво улыбнулся, опустил голову и поднялся на ноги.

– Идём, Стю, нам надо разбудить остальных и сообщить о смертях.

– Хорошо, идём, но перед этим я хочу вас спросить. Кто носит серьги?

– Серьги?..

– Да, из оставшихся в живых.

– Ну, Ева, Пётр вроде... А тебе зачем?

– Потом узнаете.

Приятели вышли из комнаты, тихонько закрыли дверь и спустились на второй этаж.

Глава 8.3. Последняя улика

Когда приятели спустились на этаж, там уже были Табиб, Пётр и проснувшийся первее всех Лев Бездомник, что стоял, скрестив руки на груди, и с сочувствием смотрел на ранее живого коллегу. Остальные мирно и достаточно крепко спали, даже не подозревая, что рядом с ними лежало мёртвое тело.

– Я отнесу его в комнату, чтобы никто не видел этого ужаса, – сказал Лев, аккуратно укутал Максима в простыню, вернул ему отрезанное лицо на место и вместе с Петром, что пожёвывал незажжённую сигарету, отправился на четвёртый этаж.

Серый Табиб посмотрел на Сэмюеля и спросил:

– Ты как?

– Я... я в порядке, – отмахнулся он. – А ты-то сам как?

– Сойдёт. Меня пугает, что чем дольше я нахожусь в этом проклятом месте, тем сильнее я схожу с ума и простодушнее начинаю относиться к чужим смертям. Вернее, я уже легче переношу их.

– Это плохо...

– Это плохо, но в то же время хорошо. Хорошо в плане, что я больше не падаю в обмороки при виде хотя бы капельки крови... В общем, это всё очень странно и непонятно.

Вскоре, когда Лев с прокуренным Петром вернулись, пробудились и остальные: Марьям Черисская с детским лепетом потянулась, Борис Феодов широко и шумно зевнул, а Ева Вита потёрла заспанные глаза; казалось, она не выспалась.

– С добрым утром, – улыбнулся Борис, но увидев бледные лица, перестал лыбиться. – Ну чё? Всё-таки трупешник?

– Не поверишь, их даже два, – сказал Пётр, уперев кулаки в бока.

– Чё?! Два?!

– В смысле два?.. – ужаснулась Ева.

Марьям испуганно оглянулась и поняла, что среди них не было Илоны и Максима.

– Нет Макса и Илоны! Они мертвы?

– Да, – кивнули все.

– То есть вы хотите сказать, что это всё-таки был не Стюарт? – нахмурилась она и поднялась, поправив платьице.

– Да, не я, – ответил Стюарт. – Я был связан, и ты сама можешь подтвердить, что Максим перед сном меня тщательно обыскивал и не нашёл при мне никаких острых предметов, чтобы я мог перерезать скотч и убить кого-то.