Режиссёр смерти: Последний дебют
Шрифт:
Глава 7.3. Неожиданность
Позавтракав и убравшись за собой, все вновь вернулись к центральному столу в столовой и сразу же бросились в рассуждения об убийце. Как понятно, из всех подозреваемых самыми вероятными представали Стюарт Уик и Ева Вита, но и про Сэмюеля Лонеро, Петра Радова и Табиба Такуту никто не забывал. Они подобно голодным псам обглодали все улики, что были у них на руках, и пытались начать думать, как кровожадный и беспощадный убийца, но всё было тщетно: все оставались при своих мнениях и не принимали чужой точки зрения. Против Стюарта выступали Ева
Так прошёл час, два, когда неожиданно со стороны фойе послышался хриплый смешок, заставивший всех мгновенно замолчать и устремить удивлённые взоры в сторону звука: в дверях стоял, пошатываясь, живой Борис Феодов при параде: он был одет в чистый синий фрак, белую рубашку и красный галстук, и криво улыбался окровавленным ртом, обнажая красные зубы. Все тотчас побледнели и отошли чуть назад.
– Борис?!
– Это что, мертвец?!
– Ч-что происходит?!
– Может, это видение?..
– Ага, массовая галлюцинация?
– Какого чёрта?!
– Ну чё, не ожидали? – захохотал Борис и прошипел от боли, схватившись за раненный живот. – Вы мне не рады?
Никто ему не ответил.
– Хах... Я же сказал, что докажу свою невиновность. Будь я убийцей, игра бы уже завершилась.
– Что? Но как ты?.. – спросил ошеломлённый и сильно побледневший Сэмюель.
– Магия! Вернее, техника, о которой мало кто знает. Ну, фокус, короче говоря. Та-да-а! – он развёл руками в стороны и вновь засмеялся. – Ладно, я пойду рот всполосну и лицо умою. Скоро вернусь!
Оставив огорошенных коллег, Борис зашёл на кухню, тщательно отмылся от крови и вернулся в столовую с яркой улыбкой на бледных губах.
– Короче, поясню, чтобы не было вопросов: есть такая техника, называется «техника мертвеца», которой обладает только наш яокийский народ. Она не позволяет человеку умереть ни от кровопотери, ни от ранений и жить, во что бы то ни стало! Конечно, потом всё равно потребуется медицинское вмешательство, но всё же она работает.
– Что? Но каким образом?.. – удивился Стюарт. Он всё ещё не верил в реальность происходящего и уж тем более в достоверность слов Бориса.
– Да чёрт его знает! Историки зовут это чу-удом, а наши местные зовут это дьявольским даром, что, мол, Бог не за нас, зато Дьявол наш! Вот мы и живём...
– Surprenant!.. (фр.: Удивительно!..)
– Ага, супренант-супренант! Петь, вот тебе не надоело балакать на иностранном? А хотя без разницы; чё я лезу не в свои дела? – он усмехнулся. – А на меня еда осталась?
Сэмюель тотчас сбегал на кухню и принёс приятелю тарелку супа с лапшой и говядиной. Довольный насытившись, Борис убрал за собой и присоединился к обсуждениям про убийцу (к его счастью, он всем доказал, что он – не убийца).
Спустя время явно очнувшийся Затейников включил микрофон и оглушил всех удивлённым возгласом:
– В
смысле ты живой?!Борис захохотал и показал в потолок два кукиша.
– Иди к чёрту, ре-жи-ссёр! Чё, не ожидал моего шикарного возвращения, да?! Ха-ха-ха!
– Но как ты!?..
– А спать поменьше надо было, чертяга! Я уже всё всем рассказал, повторять не буду!
Некоторые из присутствующих хихикнули и даже обрадовались, что их коллектив не покинул такой странный и беззаботный, хоть и сумасшедший человек, разгоняющий мрак их заточения своими нелепыми словечками и выходками.
Затейников причмокнул губами и сказал:
– Ладно, то, что ты жив, очень интересно и загадочно, но это не отменяет скоротечного хода времени! У вас на всё про всё осталось всего-то пару дней, так что скорее отыщите проклятого убийцу и выживите, если сможете! Удачи!
– Постой! – воскликнул Стюарт, но Добродей не дослушал его и отключился.
Все переглянулись меж собой, слушая самодовольный хохот Бориса и его лепетание.
– И что мы будем делать? – спросил всех Максим Убаюкин.
– Я хотел спросить его, что нам надо будет делать, если мы отыщем убийцу, – вздохнул Стюарт. – Но он даже не дал мне шанса спросить его.
– Ну, нам его надо связать и обезвредить, я так подозреваю, – предположил Пётр Радов.
– А потом что?
– А я откуда знаю, Стю? Ну, может, Затейников скажет, мол: «Поздравляю, вы нашли убийцу!», а потом покажет, куда вести убийцу или... ну ты понял...
– И что будет дальше?
– А дальше даже автор не знает! – усмехнулся Борис.
– Какой автор? Ты про что? – нахмурился Стюарт.
– Ну, мало ли мы в книгу попадём! Про это точно напишут книгу, ведь подумайте, ёмаё! Нас пропало четырнадцать, нет, тринадцать человек (Лев, прости, но ты не считаешься, ты бездомный без друзей и семьи), и, думаете, никто не заметит этого?
– Да, ты прав, заметят.
– Верно, Петька! Я думаю, нас уже вовсю рыщут-ищут, поэтому скоро поляна проклятого режиссёра накроется! Сюда приедет полиция, всех виновных закуёт в кандалы и всё! Мы на свободе!
– Кстати, а почему никто до сих пог’ не спохватился за нас? – спросил Убаюкин.
– Да, это очень странно...
– Действительно, почему?
– Может, тут замешана и полиция?
– Нет смысла гадать, давайте лучше потолкуем об убийце! – прервала обсуждение Марьям. – Не можем же мы допустить ещё одну жертву!
– Верно, верно.
– Да, ты права.
– Кто за Стюаг’та? – громогласно спросил Максим. Поднялось несколько рук: Марьям Черисская, Ева Вита, Борис Феодов и Максим Убаюкин шли против него.
Хмурый Стюарт Уик проскользнул взором по лицам, голосовавшим против него, и вздохнул:
– Какие у вас аргументы против меня?
– Во-пег’вых, пг’отив тебя совег’шенно нет улик; во-втог’ых, ты специально мог заделаться следователем, чтобы покг’ывать себя; в-тг’етьих, ты идеально подходишь под те паг’аметг’ы, котог’ые ты сам же и назвал при убийстве господина Вог’ожейкина.
После этих аргументов руки подняли так же Пётр и Лев.
– Desole, mon ami (фр.: Прости, друг мой), но аргументы действительно идут против тебя. Тем более ты голосуешь за Еву; ты мог сознательно оставлять улики против неё, чтобы мы думали о ней.