Режиссёр смерти: Последний дебют
Шрифт:
– Я люблю тебя, Сэмми... очень люблю! И я не понимаю, что со мной происходит от этой любви! Я думала, что, если буду дразнить тебя и ненавидеть, даже презирать, эта любовь пройдёт и оставит меня в покое, но она лишь росла и росла, пока не доросла до невероятных размеров! Я уже не могу с ней справиться сама без чьей-либо помощи, но мне не с кем советоваться: у меня нет друзей, особенно тут! Да и я не хочу уже с ней справляться... – она приложила ладони к своему сердцу. – Мне тут тепло от этой любви, но иногда при мысли о твоём ответе тут становится холодно и... пусто, будто из меня всё выели. Я... я пойму,
Сэмюель сложил бровки домиком, сел на корточки перед зажмурившейся Илоной и ласково улыбнулся:
– Я тоже тебя люблю, Илона.
Она тяжело вздохнула:
– Я так и зн... – но, не договорив, подняла изумлённое лицо на композитора. – Что?..
– Я люблю тебя. Да, ты колола меня словами, но я всегда понимал, что ты не плохой человек и на самом деле ты очень хорошая, просто тщательно скрываешься ото всех. Я понимаю причину твоего страха, поэтому не злюсь на тебя. Я принимаю твои чувства и... я думаю, это взаимно.
– Ты... ты действительно говоришь правду или притворяешься, чтобы утешить меня?..
– Я правду говорю. Я не люблю лгать.
Илона отвела смущённый взгляд от юноши; слёзы скоротечными реками невольно заструились по её шоколадным щекам.
– Ты плачешь?..
– Нет, не плачу! Тебе кажется... – она утёрла слёзы, шмыгнула носом и насупилась. – Если ты говоришь неправду, то я... я... я умру!
– Не надо умирать! Я правду говорю, честно-честно! Ты мне очень дорога...
– Ну смотри у меня, глупый блондинчик!
– Зови меня лучше Сэмми и Сэмом.
– С-сэмми... Сэмми!
Илона бросилась в объятия Сэмюеля и уже без стеснения разрыдалась от радости.
– Ты меня правда любишь?
– Правда... Да. Я очень привык к тебе за всё это время и уже трудно представить, как я буду без тебя и твоих шуточек.
– Хи-хи! Скажи ещё раз, что любишь!
– Я люблю тебя.
– Ещё.
– Я люблю тебя.
– Ещё, ещё!
– Я люблю тебя, Илона.
– А я сильней! – Илона начала покрывать нежными поцелуями его лицо и смеяться, плакать одновременно. – Нельзя быть таким заботливым! Нельзя, нельзя быть таким добрым! Нельзя, нельзя, нельзя! И прошу, обещай мне, поклянись мне, что ты отныне не будешь травмировать себя никоим образом!
– О-обещаю...
– Хи-хи! Я так тебя люблю-ю, люблю, люблю! И в честь моей любви к тебе я хочу подарить тебе кое-что!
Она сняла с шеи свой слегка светящийся кулон в форме маленькой алой лампочки и сразу же повесила её на шею возлюбленного, на которой уже висел чёрно-белый квадратный медальон.
– Вот! Это моя драгоценность, которая досталась мне от бабушки, которую я дарю тебе!
– Ого... – юноша начал с удивлением рассматривать кулончик, вертя его в пальцах. – А мне нечего тебе подарить...
– Ты мне уже подарил своё сердце, большего мне и не надо! Хи-хи-хи!
Прекратив плакать и высморкавшись, невозможно счастливая Илона подняла блестящие глаза на Сэмюеля, что сидел перед ней на коленях, и тотчас стала
серьёзной, словно разговора об их чувствах друг к другу не было:– Я хотела с тобой поговорить ещё о кое-чём.
– О чём?
– У меня есть план на эту ночь, и ты мне поможешь с ним! В общем, я хочу поймать убийцу с поличным! Ради этого я не ужинала и ничего не пила, потому что в еде и воде может быть снотворное, так как убийца, как я думаю, среди тех, кто готовит для нас еду, поэтому мы все засыпаем каждую ночь! А теперь я собираюсь окончить всё это раз и навсегда!
– И что ты предлагаешь?
– Так как ты ел, ты скорее всего захочешь спать...
– Я обещаю не спать! – тут же сказал Сэмюель, поднявшись на ноги.
– Да? Тогда вызовись сторожем на эту ночь! Мы с тобой вместе поймаем убийцу и прекратим это всё! – она подняла вверх кулачок. – Команда Илоны и Сэмми в деле!!
– Да! Но погоди, чем мы свяжем убийцу?
– Скотчем! – она вытащила из кармана большой моток скотча. – Я всегда и везде ношу его с собой! Это очень полезная вещь.
– Отлично! Тогда наша команда точно в деле!
Они пожали друг другу руки, поцеловали друг друга в щёки (губ они сильно смущались) и вышли из курильни, вернувшись на второй этаж к остальным. Все не заметили их ухода и уже медленно готовились ко сну, расправляли самодельные постели, взбивали подушки и расстилали одеяла. Максим и Марьям скотчем, данным Илоной, связали руки за спиной и ноги Стюарту, который совсем, на удивление всех, не сопротивлялся, и укрыли его одеялом.
– Крепко связали? – спросил Борис, ехидно улыбаясь в лицо хмурому Стюарту.
– Да, кг’епко.
– Только посмей вытворить что-нибудь, мы тебя с поличным захватим, ёмаё!
– Честно, я не думаю, что это Стюарт... – подал голос Табиб, но его никто не услышал.
Выждав нужный момент, Сэмюель вызвался быть на шухере в эту ночь. Сев у стены с фонарём в руках, композитор принялся за наблюдение, а Илона, спрятавшись под одеялом с фотоаппаратом, притворилась спящей.
Все уснули.
Глава 7.4. Сорванная маска
Пробило полвторого.
Среди спящих выросла голова проснувшегося коллеги. Человек поднялся, шатаясь, подошёл к слегка задремавшему Сэмюелю и легко потрепал его за плечо.
– Сэм, можешь помочь? – шёпотом спросил он сторожа.
– А? – спросонья акнул композитор. – Да... да, конечно! Что такое?
Поднявшегося на ноги Сэмюеля взяли под руку и что-то прошептали ему на ухо. Ошеломлённая Илона наблюдала за ними приоткрытым глазом и не могла поверить в реальность происходящего.
«Наверное, тебе кажется... Да, тебе кажется... не может же это быть этот человек?..» – пыталась она успокоить страшное сердцебиение и лихорадочное дыхание.
Юноша кивнул, поднялся и вместе с человеком вышел на лестницу; их голоса начали отдаляться, пока этаж не погрузился в тишину. Илона приподнялась и посмотрела на закрытую дверь лестницы, но тут же легла обратно, ибо услышала возвращающиеся шаги.
Человек, сжимая в руке шарф Петра, вернулся в комнату, опасливо огляделся и подошёл к постели Максима Убаюкина, грозно нависнув над мирно спящим солистом. Илона широко распахнула глаза и побледнела.