Рим. Новый Порядок. Том 1

Я промолчал. Отец считал мой образ жизни исключительно своей заслугой. Я не знал, каким был Коммод в прошлой жизни, но знал из истории, что наследственная монархия имеет склонность к вырождению. Она не защищена от этого, да и сама по себе крайне костна в адаптации к новым вызовам.

Мне было ясно, что отец имеет в виду не столько кровную наследственность, сколько воспитание наследника с детства под его контролем. Размышляя над этим и практикой усыновления, я понял, что принятие чужого человека не вызывает у меня отторжения, если он разделяет мои идеи и цели. Если сын оправдывает ожидания — прекрасно. Если нет, усыновление могло бы стать стабильной альтернативой.

Математика на стороне усыновления. Но, возможно, стоит создать комбинированную систему: воспитывать кровного наследника, не полагаясь только на него, а использовать усыновление как дублирующий механизм. Это потребует законного закрепления, чтобы избежать борьбы за власть. Пока это лишь мысль, деталей у меня нет.

Я понимал, что метод отца даёт повод для обвинений: его подход внешне неотличим от наследной монархии.

— И не забывай — ты обещал! — в конце концов напомнил отец, пристально посмотрев на меня.

На это нечего было возразить. После триумфа произошло моё первое серьёзное политическое разногласие с отцом, о котором я не люблю вспоминать. Оно до сих пор меня беспокоит.

Дело в том, что мой дорогой, заботливый отец-император Марк Аврелий задумал выдвинуть меня на пост консула. Консул — это была серьёзная должность в эпоху Республики, но теперь она в основном носит представительный характер. Тем не менее, это важная политическая ступень. Именно это и объяснял мне отец.

А я, в свою очередь, возражал, что это всё равно обязательства, которые отнимут у меня слишком много времени. А мне это время нужно для более глубокого обучения, изысканий в философии и разработке колоната. Тогда я ещё не знал Фабия, но ведь договорённость с отцом была заключена раньше!

Последним моим аргументом стало то, что эта должность могла бы быть уместной, если бы я не представил Империи свою философию. Сейчас же сенаторы крайне недоброжелательны, и этот шаг разозлит их ещё больше. Пусть они немного успокоятся и привыкнут. А год — не такой уж большой срок. Пусть меня выберут на следующий год.

Тогда я впервые увидел во взгляде отца разочарование, и это заставило меня чувствовать вину. Чтобы как-то примириться, я пообещал помогать ему в делах, совместно учиться и участвовать в управлении, если он всё же назначит меня суффект-консулом. Это в некотором роде замена ординарному консулу, если те уходили в отставку или их срок завершался досрочно. Формально я становлюсь консулом, но в основном это почётный статус и символическая функция.

Узнав больше о роли суффект-консула от отца, я в итоге согласился. Это не записывается в анналы, а формально у меня были права участвовать в заседаниях Сената, которыми я пока пользоваться не хотел. Так что, если формально — я консул в 15 лет.

Теперь я нахожусь здесь, с отцом, исполняя своё обещание.

— Я помню своё обещание и не отказываюсь, — наконец сказал я хоть что-то.

Отец сдержанно кивнул и перебил мои мысли:

— Лучше проверь отчёты от Пертинакса. Ты же просил держать тебя в курсе северных дел в Маркомании и Сарматии.

Это уже было интересно. Я потянулся за папирусами и с увлечением углубился в чтение.

В отчётах, присланных из северных провинций, основное внимание уделялось строительству фортов и стен на новом лимесе. Описывались потраченные ресурсы, отмечалась нехватка некоторых материалов. Например, требовались дополнительные поставки древесины для укреплений и железа для производства крепежей.

Далее шли сводки о состоянии легионов. Всё было в пределах нормы, хотя в нескольких частях указывались проблемы: дисциплина новобранцев, трудности с языком и адаптацией варваров. Особое внимание уделялось необходимости обучению латыни: из-за этого тренировки шли медленнее, чем хотелось бы. Проблемы с дисциплиной чаще всего возникали у старших новобранцев, привыкших к племенным военным традициям. Но никаких серьёзных угроз не было. Терпение и труд все племена перетрут.

Ещё один отчёт касался взаимодействия с местным населением. Контакты с варварами, живущими вдоль лимеса, оставались напряжёнными. Хотя явного сопротивления не наблюдалось, нервозность в общении с римскими войсками сохранялась.

Особое внимание я уделил отчёту о совете старейшин, перечитав пару раз, чтобы не упустить ничего. Закончив, я откинулся на спинку стула и вздохнул.

— Генерал отлично пишет доклады по военному делу, фортификации и снабжению. Но, увы, не силён в политических вопросах, — заметил я, обращаясь к отцу.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересованно спросил он.

— В его описаниях совета старейшин всё слишком сухо и кратко. Собрались, поругались, подрались, разошлись. И так пять раз. Кто с кем спорил? О чём был конфликт? До чего договорились? Какие у них основные проблемы и сложности? Ответов на эти вопросы в отчёте нет.

Отец задумался, скрестив руки на груди.

— Ты прав. Если мы следим за Сенатом в Риме, то чем хуже эти варварские советы? Генералу нужно указать на необходимость более детальных отчётов.

— Думаю, он просто не подходит для этой должности, — предположил я. — Его место — военная власть. Но для управления территорией нужен кто-то с опытом. Можно отправить туда одного-двух сенаторов… хотя, боюсь, это будет как впустить лису в курятник.

— Сенаторов туда точно нельзя, — кивнул отец. — Найду подходящего администратора и назначу его префектом провинции. В Дакии Пертинакс тоже был не слишком популярен. Я думал, он учёл прошлый опыт. Видимо, ему действительно стоит оставить только военные обязанности. Надеюсь, это разделение не приведёт к конфликтам.

— Не должно быть...
– неуверенно высказал мнение.

Мы оба понимали, что выявление этой проблемы — уже шаг вперёд.

— Кстати, о сенаторах, — неожиданно начал отец, скрестив руки и внимательно глядя на меня, — сенатор Клавдий Публий выразил желание пригласить юного цезаря в гости.

— Неожиданно, — задумчиво ответил я, но затем, вспомнив триумф, добавил: — Хотя нет, не так уж неожиданно. Какой повод?

— Праздник Анны Перенны, — пояснил отец. — Он организует обед в честь богини. Песни, тосты, все традиции. Возможно, это и выглядит как жест вежливости, но ты понимаешь, что за этим стоят иные цели.

Я нахмурился, размышляя.

— Если он хочет поговорить, лучше я узнаю, о чём, лично.

— Да, но будь осторожен. Такие приглашения всегда несут скрытый подтекст. Может, мне пойти с тобой?

Я покачал головой:

— Без тебя рискованно, но с тобой разговора не получится. Потом ещё начнут шутить, что я без тебя шагу сделать не могу.

Отец нахмурился, но кивнул.

— Они всё равно будут говорить, но если ты уверен в своих силах — иди.

— Я пойду, — спокойно сказал я. — Как ты сказал, они не посмеют ничего дурного предпринять. Возьму с собой Декстера. Всё равно он скучает здесь без дела.