Рим. Новый Порядок. Том 1
Шрифт:
Он на мгновение замолчал, но затем продолжил, словно мысленно перечисляя все проблемы:
— Вилла, которой я управляю, занимает 67 югеров. Мы выращиваем пшеницу и ячмень, держим стада коров, овец и коз. Есть виноградник. На вилле работают 35 рабов, три вольнонаёмных — кузнец, повариха и пастух, а также надсмотрщик с охраной. Кроме того, у нас есть склады, амбар, мельница, винодельня и сыроварня. Как это всё разделить? Если раздать участки каждому, мы разрушим существующее хозяйство. Боюсь, даже будучи свободными, колоны не смогут превзойти прибыль, которую сейчас даёт цельная вилла с рабами.
Я
— Ты прав, Рустик, — ответил я, медленно подбирая слова. — Если дробить виллу на участки, это действительно разрушит её. Тогда давай рассуждать иначе.
Я наклонился вперёд, ощущая, как новая идея формируется у меня в голове:
— Мы сдаём в аренду не землю, а всю виллу целиком, вместе со всеми постройками, стадами и инфраструктурой. Сдаём её объединению — коммуне колонов.
Рустик поднял бровь, явно заинтригованный.
— Коммуна? — уточнил он.
— Да. Это будет группа колонов, которые сами организуются. Они создадут свои внутренние правила работы и деления прибыли. Коммуна выберет старшего колона, который станет нашим связным. Мы будем взаимодействовать с ним, а он будет отчитываться за работу всей коммуны.
Я сделал паузу, чтобы дать ему переварить эту мысль, и продолжил:
— Доля, которую мы будем брать, должна быть умеренной. Пусть это будет четверть урожая. Остальное они оставят себе. Если им понадобятся дополнительные услуги — например, счёт или помощь в учёте — они смогут заплатить за них отдельно.
— И как быть, если коммуна провалит дело? — с сомнением спросил Рустик.
— Если они не справляются, мы можем либо заменить старшего колона, либо разорвать контракт со всей коммуной, — твёрдо ответил я. — Пусть катятся. Найдём новых. Правда, нужно будет следить, чтобы они не поломали ничего из злости или не украли имущество. Но я думаю, если дать им понять, что аренда пожизненная, они будут заинтересованы в успехе.
Рустик кивнул, соглашаясь, но добавил:
— А если внутри коммуны начнутся конфликты?
— Это их проблемы, — отрезал я. — Они сами должны решать свои споры и мотивировать людей. Но если старший колон будет перегибать палку, мы напомним, что можем вернуть их в рабство.
Я откинулся на спинку стула, чувствуя усталость, но зная, что мы близки к конкретным решениям. Взглянув на Рустика, я твёрдо сказал:
— Ты, как управляющий, будешь следить за порядком. Если возникнут проблемы, докладывай. Всё фиксируй: какие трудности возникают, как они решаются. Нам нужно изучить каждую деталь, чтобы понять, что работает, а что — нет.
Я сделал паузу, затем добавил:
— Все детали по аренде, долям и тому, как организовать их работу, мы обсудим прямо сейчас. У тебя же есть данные по своей вилле? Проведём расчёты: по земле, по рабам, по доле. Нужно всё продумать заранее, чтобы
потом не возникло вопросов.Рустик кивнул, видимо, уже мысленно готовясь к длительной работе.
Мы засели за непростые расчёты. Под рукой оказались таблички с данными о размере полей, численности рабов, их обязанностях, доходности культур и состоянии инфраструктуры виллы. Каждая цифра вызывала новые вопросы: сколько земли выделить каждому? Какая часть стада перейдёт к колонам? Сколько ресурсов нужно оставить на обслуживание амбаров и винодельни?
Работа заняла не меньше четырёх часов. Говорили мало, сосредоточенно записывая результаты. Таблицы заполнялись, и к концу работы я ощущал одновременно облегчение и вымотанность.
Когда всё было закончено, мы, наконец, вздохнули с явным облегчением.
— Остаётся согласовать это с моим отцом. Мы повторим ему всё, что я изложил, и попросим выделить твою виллу для эксперимента. Он не откажет, — подвёл итог я.
— Надо учесть, что текущий год может не дать точных результатов, ведь работы уже начались, — заметил Рустик.
— Верно, — кивнул я. — Но это не повод откладывать. Мы начнём сейчас, тщательно собирая данные. А следующий год позволит сравнить результаты и оценить, что работает, а что нет.
Мы обсудили ещё несколько деталей, уточнив оставшиеся вопросы. Когда наставники ушли, я наконец вздохнул, испытывая одновременно удовлетворение и волнение.
Колонату — быть!
Я понимал, что запускаю процесс, который способен изменить всю Империю. Эта мысль пронизывала меня до мурашек.
***
930(177) конец марта (следующий день), Рим, Палатиум
Мы вчетвером снова находились в кабинете отца, рассказывая ему о наших выводах по колонату. Я вёл изложение, а Фабий и Рустик дополняли, где я что-то упускал. Было очевидно, что они глубоко вникли в тему и, вероятно, обсуждали её между собой после нашей встречи.
Отец слушал нас с каменным лицом, не подавая виду, что думает. Однако, когда речь зашла о проблемах с рабами и латифундиями, его взгляд стал задумчивым, а в глазах появилась заинтересованность.
Когда мы закончили, он откинулся на спинку кресла и произнёс официальным тоном:
— Ты проделал огромную работу, цезарь.
Он сделал паузу, оглядывая нас, и продолжил:
— Я вижу, что куратор и вилликус поддерживают тебя. А значит, твоя идея не так уж бессмысленна, как может показаться на первый взгляд.
Его лицо смягчилось, и он рассмеялся:
— Освободить рабов и дать им землю! Это звучит слишком необычно и даже пугающе. Но я считаю, что в этом есть здравый смысл. Ты, как всегда, подходишь к делу основательно.
Он кивнул, вспоминая наши прежние разговоры:
— Я помню, как ты говорил о противоестественности рабства. Если мы сможем исправить это и при этом получить больше прибыли, то зачем держаться за старые идеи? Конечно, найдутся те, кто будет сопротивляться...
Отец ненадолго задумался, затем продолжил:
— Но если ты прав, что они проиграют экономически, то их возмущение не имеет значения. Бунтовать будут только богатые магнаты. А простых рабочих это не коснётся.
Он снова замолчал, переваривая услышанное, а затем одобрительно произнёс: