Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг.

С политической точки зрения Бертло и Довгалевский обсудили заключение пакта о ненападении и подготовили в августе его текст. В данном документе говорилось о необходимости соблюдать нейтралитет в случае нападения третьей стороны, и сам по себе он не был ничем примечателен, однако произошла утечка информации, и о нем узнала пресса. Французские правые подняли шум. Чтобы избежать критики, Бертло переложил ответственность за начало переговоров на советскую сторону [45] . В советско-западных отношениях часто так бывало, что каждая сторона пыталась не показывать, что уступила другой. В данном случае предложение Франции заключить пакт о ненападении стало приманкой для СССР, чтобы заставить его обсуждать более важные экономические вопросы.

45

Ряд замечаний по этому поводу см.: ДВП. Т. XIV. С. 367, 370, 386–387; Ovey. No. 95. 8 May 1931. N3256/2200/38. TNA FO 371 15619.

Осложнения

Возникли и другие осложнения. Два французских союзника — Польша и Румыния — враждебно относились к СССР и боялись его. Обеим странам принадлежали территории, на которые претендовал СССР, и обе входили в систему восточного альянса Франции и стояли на страже антисоветского санитарного кордона. То есть, если СССР хотел подписать пакт о ненападении с Францией, то необходимо было предложить похожие договоренности Польше и Румынии.

Переговоры с Польшей шли медленно, и Сталин, который в это время был в ежегодном отпуске в Сочи, решил узнать, что происходит. «Дело очень важное, почти решающее (на ближайшие 2–3 года) вопрос о мире, и я боюсь, что Литвинов, поддавшись давлению т[ак] наз[ываемого] “обществ[енного] мнения”, сведет его к пустышке». Сталин велел Политбюро принять более активное участие в этом деле. «Постарайтесь довести его до конца всеми допустимыми мерами».

«Было бы смешно, — добавил он, — если бы мы поддались в этом деле общемещанскому поветрию “антиполонизма”, забыв хотя бы на минуту о коренных интересах революции и социалистического строительства». Сталин также хотел, чтобы в Париже как можно быстрее заключили торговое соглашение. «Почему там застряло дело? — спрашивал он. — Почему все заказы направляются в Германию, в Англию, а французам не хотят давать заказов?» [46]

Французская сторона связала торговую сделку с погашением долгов, чтобы это было неприемлемо для Москвы. Политбюро велело своей стороне попытаться заключить отдельные контракты с французскими производителями [47] . Лазарь Моисеевич Каганович, секретарь ЦК (Центрального комитета) ВКП (б), продолжал критиковать НКИД за нерешительность. «Наши же дипломаты исходили только из необходимости успокоить немцев и, как вы предвидели в письме, поддались вою т[ак] н[азываемого] общественного мнения и выскочили торопливо, не прощупав ничего» [48] . Не надо думать, что Сталин был мягок с французами. Он начал терять терпение. «Мы имеем лучшие условия кредита в Германии, Италии, Англии, — заметил он. — Либо французы принимают итало-германские условия кредита, либо могут убраться к черту». Но затем Сталин предложил «последнюю уступку» — британские условия, согласно которым кредиты предлагались на приемлемых условиях, «но без прямой гарантии англ[ийского] пра[вительства]» [49] . Сталин не первый раз был недоволен Литвиновым. В 1927 году произошла печально известная история, когда он написал от руки служебную записку, в которой на пяти листах ругал Литвинова за то, что тот осмелился сомневаться в политике Политбюро [50] . Сталин часто так делал — выпускал пар, а потом начинал думать практично. Он был великим циником. Этим как раз объясняются его отношения с Литвиновым, который порой выступал для него в роли мальчика для битья, однако Сталин в целом соглашался с его политическими рекомендациями. Они оба были реалистами, хотя из-за внутренней политики Сталину часто приходилось скрывать практическую сторону своей натуры за грубостью и сарказмом.

46

И. В. Сталин — Л. М. Кагановичу. 30 августа 1931 г. // Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. М., 2001. С. 71–73.

47

Л. М. Каганович — И. В. Сталину. 3 сентября 1931 г. // Сталин и Каганович. Переписка. С. 77.

48

Там же. С 77–79.

49

И. В. Сталин, В. М. Молотов — Л. М. Кагановичу и Я. Э. Рудзутаку. 5 сентября 1931 г. // Сталин и Каганович. Переписка. С. 82.

50

Carley M. J. Silent Conflict. P. 275–279.

Иосиф Виссарионович Сталин

Тут необходимо подробнее рассказать о Сталине — вожде СССР. Его слово было решающим как в важных, так и в не очень важных государственных вопросах. О нем писали многие поколения, начиная с 1930-х годов, когда его начали критиковать Троцкий и Борис Суварин. Можно подумать, что о Сталине уже было сказано все, что только можно, однако любопытство историка удовлетворить очень трудно.

Иосиф Виссарионович Сталин. 1932 год

Сталин родился в Грузии в Гори в декабре 1878 года. Его настоящее имя — Иосиф Виссарионович Джугашвили. Его отец работал сапожником, а мать была дочерью крестьянина. Оба были детьми крепостных. Маленький Джугашвили рос в бедности, в отличие от многих его коллег-большевиков, которые воспитывались в обеспеченных буржуазных семьях. От бедности рождается горе и насилие, и семью Джугашвили оно не миновало. Их первые два сына умерли в младенчестве. Отец Виссарион какое-то время неплохо зарабатывал. Но он также был алкоголиком, и, как говорят, бил жену Екатерину на глазах у их единственного выжившего сына. Пара в итоге разошлась. Как писал один из ранних биографов Сталина, покойный Исаак Дойчер, у отца были и хорошие стороны. Виссарион и Екатерина отправили сына учиться в церковную школу. Как и большинство отцов, он хотел, чтобы его сын жил лучше, чем он сам. Виссарион умер в 1890 году. Иосиф Виссарионович в возрасте 15 лет получил стипендию на обучение в семинарии в Тифлисе. Сталин учился хорошо, но, как и с Лениным и Троцким, с ним периодически случались неприятности. В подростковом возрасте он много бунтовал и в итоге так и не окончил семинарию. Его поглотило революционное движение, как и многих представителей его поколения.

Если Литвинов отмывал деньги и торговал оружием, то Джугашвили представлял собой более жесткий грузинский вариант: бандит, пропагандист и профсоюзный организатор — это все ради революции на Кавказе.

Вскоре он принял участие в беспорядках в Баку и попал в царскую тюрьму. Как и Троцкий, Сталин сбежал из ссылки в Сибири, но его поймали и отправили обратно. Помимо других псевдонимов, он также использовал Коба и Иванович, но потом остановился на Сталине — от слова «сталь». Он был сильным мужчиной. В юности носил бороду, но потом начал бриться и оставлял только ухоженные пышные усы. Молодой Сталин нравился женщинам и легко с ними сходился. Женщины считали его привлекательным, несмотря на физическое увечье — его лицо было изуродовано оспой. Сталин дважды был женат и дважды стал вдовцом. Его вторая жена Надежда Сергеевна покончила жизнь самоубийством. У него было два законных сына — Яков и Василий — и дочь Светлана, а также два незаконнорожденных ребенка, которых он так никогда и не признал.

Последний биограф Сталина Стивен Коткин писал, что Сталин тоже был «человеком» [51] . Это безусловно. Он любил женщин, табак, компанию, мог сильно выпить и пировать до утра. Сталину нравилась музыка, фильмы и театр. Он также хорошо играл в бильярд, много читал, коллекционировал часы и увлекался садоводством. Такова была его нормальная сторона, но была и другая — не такая уж нормальная и совсем непривлекательная. Сталин был трудоголиком и знал все документы наизусть. У него было мало друзей, так как он был целиком поглощен вначале революцией, а потом делами Советского государства. Он мог с теплотой относиться к коллегам, а мог отвернуться от них в мгновение ока. Мог быть грубым и циничным, а иногда безжалостным и жестоким. Эта сторона Сталина впервые проявилась в 1918 году во время Гражданской войны. Человеческая жизнь почти ничего для него не значила, за исключением периода Великой Отечественной войны, когда его ужаснули колоссальные потери Красной армии и жуткое насилие нацистов над советским гражданским населением. В то же время настоящих и вымышленных конкурентов или врагов СССР свободно отдавали под трибунал, отправляли в трудовые лагеря и приговаривали к смертной казни. Любому могло не повезти, и он мог попасть в поле зрения милиции. По одной из версий в разгар репрессий погибло около 700 000 человек, начиная от самых верных слуг Советского государства и заканчивая никому не известными случайными людьми. «Нельзя зевать и спать, — писал как-то Сталин, — когда стоишь у власти!» [52] За властью нужно было следить непрерывно, а то мог прийти кто угодно и отобрать ее у тебя. Конечно, в истории России было много жестокости. Крепостное право представляло собой определенную форму рабства, и на протяжении более чем трех веков из-за него вспыхивали восстания, которые жестоко подавлялись. Во второй половине XIX века сложилась переходная форма капитализма: заводы, шахты и промышленные центры больше напоминали исправительно-трудовые лагеря, где процветало насилие.

51

Kotkin St. Stalin. Vol. II: Waiting for Hitler. P. 1.

52

И. В. Сталин — Л. М. Кагановичу. После 16 августа 1934 г. // Сталин и Каганович. Переписка С. 439–440.

Когда в марте 1917 года началась революция, Сталин был в Сибири. Но он и другие ссыльные большевики быстро направились в Петроград. В 1917 году Сталин прославился, став членом внутреннего круга лидеров большевиков. Во время Гражданской войны он находился на юге на западном берегу Волги в Царицыне, который позднее был переименован в Сталинград. Именно там происходила большая часть первых стычек с Троцким, когда Ленин, теряя терпение, был вынужден успокаивать горячие головы. Сталин был заурядным оратором, теоретиком и памфлетистом. Троцкий называл его язык «убаюкивающим». Но Сталин был умным и умелым организатором — этот талант разглядел и ценил в нем Ленин. И тем не менее, несмотря ни на что, он находил время на нападки на Троцкого. Ленин или старался их не замечать, или менял тему. Летом 1920 года во время войны с Польшей враждебное отношение Сталина к Троцкому и его непокорность привели к тому, что был открыт южный фланг Красной армии. Этим воспользовался польский генерал и заклятый враг СССР Юзеф Пилсудский, чтобы предотвратить падение Варшавы. Вот пример последствий враждебного отношения Сталина к Троцкому. Сталин был вспыльчив, капризен, мстителен и нетерпим к инакомыслию, кроме того, он никогда не забывал и не прощал политического несогласия. Достаточно было проголосовать за Троцкого на съезде партии много лет назад и обронить необдуманное замечание. Как и английские «твердолобые» [53] , Сталин умел ненавидеть. Он считал, что если враг чем-то себя запятнал, то это уже навсегда. Он мог выждать много лет и только потом обрушить возмездие на тех, кто выступал против него, или на любого человека, косо на него посмотревшего. Вряд ли его товарищи могли себе представить масштаб, до которого он дойдет в своем преследовании «врагов».

53

Твердолобые — прозвище ультраконсервативных британских правых. Как политический термин употребляется с 1910–1911 гг. Характерная черта политических взглядов твердолобых — ненависть к Октябрьской революции в России, СССР и политике большевиков. — Примеч. ред.

Ошибка Сталина во время летнего контрнаступления на Польшу в 1920 году не нанесла долгосрочный вред его репутации. В апреле 1922 года всего за два месяца до своей болезни Ленин выдвинул Сталина на пост генерального секретаря (генсека) РКП (б). Таким образом, он получил контроль над правительственными назначениями и стал давать своим союзникам ключевые посты. По мнению Троцкого, назначение Ленина противоречило здравому смыслу. Достаточно быстро Ленин пожалел о своем решении, но было уже поздно [54] . В мае 1922 года у него случился первый удар, а умер он в январе 1924 года. В результате началась борьба за власть. Сталин смел на своем пути всех конкурентов — вначале Троцкого, потом всех остальных, включая бывших союзников, одного за другим. Это продолжалось до конца 1920-х годов, пока он не стал единоличным вождем Советского государства. Сталин уничтожил конкурентов, но при этом сформировал небольшой круг сторонников, которые оставались с ним до его смерти в 1953 году. К ним относились Вячеслав Михайлович Молотов, Климент Ефремович Ворошилов и Лазарь Моисеевич Каганович. В 1930-х годах многие приходили и уходили по разным причинам, а эта «тройка» была бессменна и постепенно оказалась в центре формирования политического курса страны. После 1933 года они получали копии важных телеграмм НКИД, многие отчеты, которые Литвинов писал Сталину, а также другие депеши из советских посольств. Когда Сталин отдыхал в Сочи или Абхазии, Молотов и Каганович обычно заменяли его в Москве и консультировались с ним по важным политическим вопросам. Никакие политические решения, важные или нет, не одобрялись Политбюро без согласования со Сталиным. Никто не принимал никаких политических решений минуя Сталина, и уж тем более Литвинов. Политика НКИД — это была политика Сталина. В 1920-х годах Литвинов привык писать Сталину служебные записки и отчеты и продолжал так делать до своего увольнения в 1939 году. Вождю была интересна внешняя политика не меньше, чем внутренняя или партийная. Он прикладывал руку ко всему.

54

Souvarine B. Stalin. New York: Longmans, Green & Co., 1939; Deutscher I. Stalin: A Political Biography. New York: Vintage, 1949; idem. Trotsky. 3 vols. New York: Vintage, 1965; Tucker R. C. Stalin as Revolutionary, 1879–1929. New York: W. W. Norton, 1973. P. 173–180, 211; Service R., Stalin: A Biography. Cambridge, MA: Belknap Press, 2004. P. 129–149, 284–285; Trotskii L. D. My Life. New York: Pathfinder Press, 1970. P. 553.

Внешняя политика Литвинова и Сталина

Литвинов хотел как можно быстрее заключить экономическое и политическое соглашение с Францией. «Это диктуется вновь создавшимся в Европе положением» [55] . Каким именно, — не уточнял, но в Германии нацисты были на подъеме. В июле 1931 года Сталин тоже начал терять терпение и принялся жаловаться на неправильное, с его точки зрения, ведение переговоров с Польшей о пакте о ненападении. В этот раз он обрушил свой гнев на замнаркома Льва Михайловича Карахана, который встречался с польским послом Станиславом Патеком. Разгорелся спор о том, кто первый решил начать переговоры. Сталин подметил, что это чувствительный вопрос для всех, так как никто не хочет провоцировать политическую оппозицию. Какая разница, кто был первый? Карахан разозлил Патека своей «глупостью» и «испортил дело». Он не мог сопротивляться и также обвинил Литвинова в «грубой ошибке» [56] . Как ответил Каганович, проблема заключалась в том, что НКИДовцы (то есть советские дипломаты) слишком сильно подстраиваются под Германию. Они не хотят ради Польши оскорблять Берлин. «Они не учитывают, что у нас сейчас нет такой обстановки, которая вынуждала бы нас заискивать перед Германией, скорее она в нас сейчас больше всего нуждается» [57] . Литвинов сопротивлялся давлению, которое оказывал на него Каганович, вынуждая того вновь писать насчет Польши. «Должен вам сказать, — сообщал Каганович Сталину, — что из беседы с Литвиновым я еще более убедился в его своеобразном “германофильстве”. Мы, говорит он, “сейчас играем с германской подачи”, поскольку с французами ничего пока нет. Он не понимает, что мы не можем свою дипломатию подчинить одним отношениям с Германией». Литвинов «самовлюбленный и уверенный в своем “величии”, но это бог с ним, главное в его ошибке по существу» [58] . Каганович вел нечестную игру, грубо упрощая позицию Литвинова, что, несомненно, должен был понимать Сталин. 15 сентября Литвинов вернулся к этой теме, принеся подробные документы, с помощью которых пытался показать, что НКИД не знает, к каким хитростям прибегает Польша. Польское правительство враждебно относилось к СССР и имело территориальные притязания в БССР и на Украине. Больше всего Польша хотела бы, чтобы Рапалльский договор был расторгнут, а она сама могла бы договориться с Германией. Это было верным решением осенью 1931 года. Литвинов дальше продолжал отстаивать свою точку зрения перед Сталиным. Идея Польши состояла в том, чтобы заставить Германию сблизиться с Францией и Польшей, оставив СССР в изоляции.

55

М. М. Литвинов — В. С. Довгалевскому. 26 июля 1931 г. // АВПРФ. Ф. 0136. Оп. 15. П. 149. Д. 668. Л. 79.

56

И. В. Сталин — Л. М. Кагановичу. 7 сентября 1931 г. // Сталин и Каганович. Переписка. С. 89.

57

Л. М. Каганович — И. В. Сталину. 11 сентября 1931 г. // Сталин и Каганович. Переписка. С. 90–97.

58

Л. М. Каганович — И. В. Сталину. 16 сентября 1931 г. // Сталин и Каганович. Переписка. С. 105–108.

Германия была единственной страной, с которой у СССР были приемлемые отношения, утверждал уже не первый раз Литвинов. Италия была ненадежна, а если консерваторы вернутся к власти в Великобритании, то уже не будет никакой надежды на сближение с Лондоном. Единственное, что было у СССР, — это Германия, и терять ее без гарантированной выгоды в другом месте было немыслимо. Дискуссии, наверно, шли очень жаркие. По словам Кагановича, Литвинов сказал: «Я лучше знаю, а ты здесь ничего не знаешь». С учетом отсутствия Сталина это было вполне возможно и объясняло, почему Каганович обвинил Литвинова в «нарциссизме». 20 сентября 1931 года на заседании Политбюро под давлением Сталина отвергло аргументы Литвинова и велело НКИД выдвинуть предложения по заключению пакта о ненападении с Польшей. В своем докладе Сталину Каганович подчеркнул (в этот раз без грубых комментариев), что Литвинов стоит на своем [59] .

59

Л. М. Каганович — И. В.Сталину. 21 сентября 1931 г. // Сталин и Каганович. Переписка. С. 113–115; Резолюция Политбюро № 63. 20 сентября 1931 г. // Кен О. Н., Рупасов А. И. Политбюро ЦК ВКП (б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934: в 2 ч. Ч. 1. СПб., 2000. С. 258–266.