Роман… С Ольгой

— Оленька, привет, — она целует меня в щёку и заглядывается на омлет. — Боже, какая прелесть! Дети, заморачивались зачем?

— Захотелось, — с улыбкой отвечаю.

— Спасибо, девонька. А сыр?

— Всё есть! — утвердительно киваю. — Ром, расставляй тарелки…

За пять лет совместной жизни не только с мужем, но и с его родителями в обыкновенной и достаточно простой по планировке четырёхкомнатной квартире, я успела вникнуть во все предпочтения своей свекрови. Марго довольно рано, почти засветло, встаёт. После пробуждения направляется в ванную комнату, там под настроение устраивает расслабляющую мышцы и сознание ароматическую ванну или воет что-то немотивное под Шарко; затем, естественно, читает не менее сорока пяти минут в день, при этом цедит чёрный-чёрный кофе, отщипывая мякиш сдобной булки, приготовленной ещё вчера; после что-то пишет, закрывшись в комнате и сверяясь с важными отметками своего ежедневника; а потом выдвигается на работу, на которой проводит большую часть дня. Можно сказать, что ежедневно квартира находится в нашем полном распоряжении, если бы не одно «но»: мой Ромка днюет и ночует на любимой службе. Я его почти не вижу: спонтанные дежурства, неудобная пересменка, какой-то усиленный режим или план-перехват. Я жена мужчины, живущего по пунктам из Дисциплинарного устава органов внутренних дел Российской Федерации и не принадлежащего себе двадцать четыре часа на все семь дней в неделе. Не ропщу, потому что знала, на что подписывалась, когда замуж выходила пять лет назад.

Что же касается совместного быта со старшими Юрьевыми, то пищу в этом доме готовит только мать! Вернее, исключительно Маргарита Львовна способна из ограниченного количества рабоче-крестьянских, как она говорит, продуктов воссоздать нечто стоящее, от чего никто из нас не будет страдать впоследствии страшным несварением желудка. Лично я благодарна ей за это. Мы плотно завтракаем, обедаем или ужинаем, собравшись за круглым кухонным столом, как правило, интересуемся планами, охотно делимся впечатлениями, ведём, так называемые, обязательные светские беседы, ухаживая друг за другом.

Чувствую ли я себя невесткой? То есть той женщиной, которая во всех случившихся несчастьях виновата. Скорее, нет, чем да. Отношение Марго ко мне резко переменилось после того, как Ромка надел кольцо на мой безымянный палец и привел к ним в дом в качестве законной жены. В этом месте не заведено ругаться или громко выяснять отношения, чем-то раздражаться или о чем-то забывать. Вероятно, это мой семейный рай…

— Олечка, как ты себя чувствуешь? — свекровь смывает мыльную пену на тарелке.

— Всё хорошо, — вытираю чистую и мокрую посуду.

— Какие планы?

— Пикник.

— С ночёвкой?

— Да, на все выходные дни.

— Заглянешь ко мне сегодня?

— Ма-а-а-м… — тяну с очевидной неохотой.

— Детка, мне не нравится, что тебя тошнит и по утрам ты чувствуешь определенное, кое о чём свидетельствующее недомогание. Надо сдать анализы и провериться, тем более что…

— Я уже сдала, — потупив взгляд, пищу.

В обход Марго я несколько дней назад натощак сдала кровь, чтобы проверить уровень ХГЧ.

— И?

— Вы не обижаетесь? — поднимаю голову, обращая на неё глаза.

— Об этом позже поговорим. Что показали цифры? Результат известен?

Ничего не показали. Вернее, цифры заверили, что я не нахожусь в желанном интересном положении.

— Всё в норме. Я не беременна.

— Чёрт! — она как будто с облегчением выдыхает. — Извини.

— Не удержалась. Не смогла терпеть.

— Почему ко мне не обратилась? Мы ведь не чужие.

— Марго, я… Понимаете… Это как-то… Рома не знает…

— Я понимаю, — закрывает кран. — Ты невестка, я свекровь, но мне казалось, что мы уже прошли этап притирки и ты можешь смело обращаться за помощью и советом ко мне.

— Я спешила.

— Тошнота достала?

— Я не была беременна. Вероятно, что-то с пищеварительной системой не в порядке. По крайней мере, гинеколог заверила, что ни выкидыша, ни внематочной, ни…

— Перестань! — отступает от раковины, забрав у меня полотенце и тарелку, обхватывает кисти и сжимает их, как будто собирается прощупать пульс. — Я ведь не спрашиваю, почему и как. Хочу стать бабушкой, Лёля, поэтому так себя вызывающе веду. Но…

— Вы хотите? — по-моему, у меня на лоб ползут глаза.

Не ожидала такого откровения от неё. Полагала, что маленький ребёнок не входит в ближайшие планы этой женщины, отраженные ровным почерком в кожаном дневнике.

— Посидишь со мной, девочка?

— Простите. Не могу. На работу пора.

Тем более Ромка уже несколько раз заглядывал на кухню, подгоняя, он подмигивал и указывал на время, постукивая указательным пальцем по циферблату своих наручных часов.

— Один сын и всё! Ну ты подумай, какая-то кара! Всё, всё, всё… — отпускает мои руки и отступает, упираясь задом в край рабочего стола.

— Мам? — совсем не понимаю, к чему она ведёт.

— Не обращай внимания. Итак, сначала пикник, а потом…

— Домой.

— Домой… — тяжело вздыхает. — Ладно, хорошо. Какая ты сегодня красивая! Прелесть, а не невестка. И яркие глазки, и модная причёска, — протянув руку, бережно прихватывает завитый локон. — Красавица наша! Вы чудесная пара, детка. Только не оттягивай беременность, солнышко, — шепчет, сильно обнажая зубы. Мне почему-то кажется, что Марго сейчас змеёй шипит. — С маленьким поможем. Ты ничего не потеряешь, а мы с отцом понянчим крошку, пока еще не ходим под себя. Ромка! — не сводя с меня взгляда, кричит куда-то, вызывая сына.

— Да…

Глава 9

То же время

Небольшое помещение на первом этаже многоквартирного жилого дома из прошлого, четыре непропорциональных оконных проёма, стандартная, согласно нормам, входная-выходная дверь, отсутствующий даже косметический ремонт, допотопная мебель из той же эпохи безупречной жизни, но современная качественная оргтехника и бешеное рвение сделать всё в превосходном виде — вот то, что удерживает на плаву желание и не даёт сложить руки небольшой компании энтузиастов, сплотившихся под крылом Кости и составляющих фундамент, надёжную основу, базу очень юной фирмы, работники которой ежедневно вылезают из кожи вон только для того, чтобы улучшить жилищные условия каждого, то ли по рождению, то ли по воле Судьбы, то ли ещё по какой причине оказавшегося в нашем уютном, тихом городке.

Ромка прав! «Хорошая работа» — пока что жалкое ничто, закрытый клуб по интересам, за членство в котором ежемесячно мне платят небольшую, но стабильную зарплату, обеспечивая официальное устройство и полный соцпакет. Пусть это мизер, сущий пустяк, капля в море, жалкая безделица, но всё еще, как говорят, возможно и даже в этом мире. Требуется от меня немного — всего лишь подождать. Я же терпелива и очень исполнительна…

— Солнышко, приве-е-ет! — нагло скалится здоровый парень. Перегнувшись через стойку письменного стола, странный — это ещё мягко говоря — посетитель пошло строит глазки и скоро выдает слова. — Если бы знал, что тут работают такие дивные красотки, раньше бы заехал. Скажите, пожалуйста, вы потомок грозных викингов?

Э-э-э, что-что?

— Нет? По-видимому, нет. Так-с! Чрезвычайно миленько, но в той же степени задрипано. Внимание-внимание, я веду свой репортаж с места стремительно разворачивающихся событий, где состоялась нечаянная, но судьбоносная встреча двух молодых сердец из разных миров. Он и она — два маленьких человеческих магнита. Да, дорогие друзья, это рандеву войдет в историю свиданий, как самое непредсказуемое, а по накалу настоящего действа, самое зрелищное и умопомрачительное. Это величайшее столкновение века! Щелчок, хлопок, слабенькая искра и бешеное пламя. Вы как, мадемуазель? Ух, как пробрало, — он пальцами одной руки касается своего уха, изображая наушник-каплю репортёра-блогера, а во второй как будто бы сжимает микрофон. — Вспотел слегка, но отошёл от первого, закончившегося, увы, вничью, пристрелочного раунда. Чей сейчас черёд удара по позициям? Я готов!