Ромашка-1
Шрифт:
Нахмурив брови, вздыхаю:
– Ничего себе.
Похоже, и тут я никакой информацией не разживусь. Ольга Ивановна снова хлюпает носом:
– Уже все руки опустили. Может быть, вы мне поможете? Как вас зовут, простите, а?
– Маша. Маша Филатова.
– Ну, а я Ольга Ивановна.
Мои имя и фамилия на хозяйку особого впечатления не производят. Это расстраивает - видимо Серебров ей обо мне не удосужился рассказать. Засранец! Ольга Ивановна радушно приглашает:
– Проходите Машенька, можно не разуваться.
Смотрю вниз, на туфли, только что с улицы:
– Да не, как-то
– Ну что вы, что вы, я еще и уборку не делала.
– Ну, хорошо.
– Может быть, чай, кофе?
Мне уже на работу возвращаться, так что отказываюсь:
– Да нет, спасибо, мне лучше воды.
– Ага, хорошо.
И, бросив гостью, Ромкина мать быстро исчезает в направлении кухни. Я же, воспользовавшись предложением, прохожу вглубь квартиры и сворачиваю в первую же комнату, которая оказывается Ромкиной. Тут шкафы с книгами, рабочий стол, кровать, куча фотографий в рамочках. Беру одну из них в руки - на ней мой мужчина еще совсем юн и смотрится озорным мальчишкой. Ласково касаюсь пальцем, улыбающееся лицо. Он тут такой лапочка, с наивным взглядом. С грустным вздохом ставлю рамку обратно на полку и беру следующую, где Серебров постарше.
Сзади вдруг слышится голос:
– Вот ваша вода.
Сразу разворачиваюсь к хозяйке:
– Ой, спасибо.
– Пожалуйста.
Меня ее выканье, каждый раз заставляет вздрагивать, вдруг это моя будущая свекровь, и я смущенно улыбаюсь:
– Да, можно на ты.
– Спасибо, Машенька.
– Ольга Ивановна, скажите, пожалуйста.
Присаживаюсь на стул возле круглого стола, время от времени отпивая из стакана.
– Вы не могли бы рассказать, как это все произошло, а?
Ромкина мать тоже садится:
– Ох… Это для меня до сих пор загадка. Ты понимаешь, он не собирался ни в какую командировку, наоборот, когда в тот день звонил, сказал, что пораньше ляжет спать, дескать, нужно пораньше на работу в понедельник.
Ляжет спать? И вместо этого позвонил мне и позвал к себе? Может, не хотел, чтобы мать отвлекала вечером звонками?
– Так и что?
– А когда я утром приехала к нему, в квартире его уже не было.
– Как не было?!
– Вот так. Как будто ужинал с кем-то, но спать не ложился - постель прибрана, пижама лежит аккуратно свернутая.
– А ну, так он наверно пораньше встал и ушел.
– Я тоже так подумала. Но потом…
– Что потом?
– Да ты понимаешь, все рубашки, в которых он на работу ходит, на месте. Все, до единой! Я их сама ему покупаю и потому знаю. Ума не приложу в чем он мог уйти, если и правда на работу собирался. Прямо мистика какая-то!
– Нда-а-а, дела-а-а. Ну, а что милиция говорит?
– А что она говорит… Мальчик взрослый, сам ушел, никто не похищал. Ждите, вернется.
Ответ ожидаемый. Запустив пальцы в волосы, чешу затылок, а потом, подперев голову ладонью, сочувственно смотрю на Ольгу Ивановну:
– Угу. И что, с тех пор тишина?
– Два нет, он мне как-то днем позвонил.
Оп-па, на! Значит, все-таки, я не сошла с ума, и Серебров где-то прячется, наведываясь по ночам ко мне в гости!
– Позвонил? Откуда?
– Не знаю. Не сказал. Но голос у него был вот странный, слегка писклявый такой, вот.
– Ага.
А так… А что он сказал?– Ну, что он сказал... Сказал, что у него все хорошо, чтобы я не беспокоилась… Да одну странную вещь он мне сказал!
– Странную вещь? Какую?
– Он сказал: «Я вернусь, когда это все кончится».
Мне уже страшно за Сереброва. Неужели вляпался куда-то? Недоуменно чешу пальцем висок:
– Все это? А что «все это» не сказал?
– Быстро попрощался и повесил трубку.
Ольга Ивановна забирает фото, лежащее передо мной на столе, и начинает плаксиво причитать:
– Мальчик мой, я ума не приложу, что с тобой случилось, а?
Она хлюпает носом, но я все еще в растерянности от ее рассказа:
– Ольга Ивановна, а вы уверены, что это он звонил, а?
– Да что ж я интонаций собственного сына не знаю?!
– Нда… «Когда все это закончится». Что же он имел в виду, то?
– Машенька, а может быть, мы с вами что-нибудь придумаем, а? Если вы действительно настоящая подруга моему сыну.
Этим как раз каждый день и занимаюсь:
– Ну, да, да конечно.
Похоже, я здесь больше ничего не узнаю. Обернувшись, тянусь за сумкой, висящей на спинке стула:
– Ольга Ивановна, извините, мне уже наверно пора.
– Да, да, конечно. Конечно.
– Вы знаете, что? Вы не беспокойтесь! Рома обязательно объявится. Ну, просто нужно наверно какое-то время подождать.
– Да, да.
Мать печально опускает глаза в пол. Поднимаюсь:
– Ну, все, до свидания.
Ольга Ивановна провожает меня к выходу.
– Машенька, заходите ко мне, не забывайте.
– Конечно! Как только что-то станет ясно, обязательно сообщу. Обязательно!
***
Спустя час, уже сижу у себя в кабинете, вся в тревоге, пью травяной чай и пытаюсь успокоиться. Вдруг слышу знакомое насвистывание и поднимаю глаза - неужто он?! И точно – в открытую дверь вплывает Побужецкий с красной розой в руке – изображает романтичность. Продолжая выдавать соловьиные трели, он идет прямо ко мне, и я отставляю чашку в сторону.
– О, Кирилл Борисович, я смотрю у вас сегодня хорошее настроение?
– Для тебя Кир, мы же договаривались.
Он держит перед собой принесенную розу на длинном стебле:
– Ой, кстати. Это тебе! Никак не могу забыть наши прощальные объятия.
Кирилл протягивает мне цветок, но его намеки меня уже разозлили, и хочется ответить той же монетой.
– Боже, какая прелесть! Красота.
Беру розу в руку и, глядя Кириллу в глаза, бросаю ее в урну для бумаг:
– Я с твоего позволения ее в вазу поставлю!
Приятно видеть, как ухмылочка сползает с его самодовольной физиономии.
– Напрасно ты так, я от всей души.
Не души, а душонки, причем гнилой.
– Я тоже.
– Гкхм… Филатова…
Он опять садится на край моего стола.
– Вот чему мне нужно у тебя поучиться… Так это самопожертвованию. Директор сказал в ресторан, значит в ресторан… Пример достойный подражания. Жаль, у меня так не получится.
Стараюсь не проявлять никаких эмоций. Похоже, Федотов разболтал ему о нашей с ним договоренности, и теперь проект-директор вымещает на мне свою обиду.