Ромашка для Сурового Орка

— Как?

Я краснею, когда ловлю на себе его потемневший взгляд, и чувствую стыд за то, что ничего не знаю. Он сделал меня женщиной больше недели назад, открывая для меня новые грани удовольствия, а я предстаю перед ним полной неумехой.

— Я…

Не знаю, что пытаюсь выдавить из себя, но полуулыбка, возникшая на лице Иргкхана, останавливает меня от опрометчивых оправданий.

— Моя невинная ромашка, — возбужденно оскаливается он и приподнимает меня без усилий.

Член выскальзывает из меня, оставаясь внутри лишь головкой, а затем орк с силой опускает меня вниз. Я вскрикиваю, прикрывая глаза, и пытаюсь понять свои ощущения.

— Ммм, — выдыхаю, когда новый удар сотрясает тело. Оно покрывается мурашками, и я приоткрываю глаза, глядя на мужа из-под полуопущенных ресниц.

Его ладони скользят ниже, обхватывая мои ягодицы, сжимают их, и я делаю движение вверх-вниз впервые сама. Медленно, тягуче, растягивая удовольствие во времени.

— Ффф, — шиплю, когда опускаюсь до основания.

Не знаю, что доставляет мне больше удовольствия. Новая поза, в которой я настолько раскрыта, что чувствую собственную уязвимость. Или остро-сладкое выражение лица мужа, чьи черты от возбуждения так искажены, что я бы могла смотреть на него целую вечность.

Я ускоряюсь, не отводя взгляда от лица Иргкхана, но мое тело не приспособлено к таким нагрузкам, так что вскоре он выскальзывает из-под меня, ставит на четвереньки и врывается сзади.

В его толчках больше нет нежности. Только животная страсть, которая передается и мне.

Сегодняшняя близость отличается от предыдущих. Словно Иргкхан выпускает наружу своего зверя, которого раньше сдерживал, опасаясь меня спугнуть. Но мне всё нравится.

Когда он изливается в меня, я содрогаюсь уже как несколько секунд, а когда без сил валюсь на шкуру, меня посещает мысль, о которой раньше я не думала.

С учетом того, с какой частотой мы занимаемся любовью, я уже могу быть беременна. Страшусь, стоит мне подумать о том, что мой побег мог пройти удачно.

Иргкхан ложится на спину и подтягивает меня к себе, расположив мою голову на своей груди. Крупная ладонь ложится на мой затылок, массирует круговыми движениями.

— Поймал бы и вернул, — хмыкает Иргкхан, и я вскидываю на него вопросительный взгляд.

Он будто читает мои мысли.

— Неужели ты думаешь, что орк способен упустить свою добычу, лашими?

Наши взгляды встречаются, и я не могу отвести свой, словно пойманная в плен его темных глаз.

— Целуй, — не просит, приказывает он.

Я приподнимаюсь и приникаю губами к его, ощущая, как наполняюсь живительной энергией его дыхания.

Я всегда была самостоятельной, привыкла к одиночному образу жизни, когда всё зависит от меня. И никогда не думала, что смогу жить иначе. Но подчиняться своему вождю становится для меня отдельным видом удовольствия, от которого мне совсем не хочется отказываться.

— Ты меня накажешь? — спрашиваю спустя пару минут, когда тревога достигает апогея.

Тело при этом расслаблено, ведь Иргкхан продолжает поглаживать меня, будто восполняя пробел из-за недолгой разлуки.

— А ты хочешь быть наказанной?

Его взгляд опускается на мои ягодицы, ладонь с легким шлепком опускается на полное полукружие, и я замираю, не понимая свои ощущения. Неужели его намек меня возбуждает?

— Я серьезно, Ир. Меня уже просветили, что за побег в племени беглецов привязывают к столбу и высекают.

Я напрягаюсь, пытаясь прочитать орка, но он невозмутим и совершенно спокоен.

— Так и есть, ромашка.

Прозвище теплом отзывается внутри меня, но другое не дает покоя.

— М-меня тоже?

— Нет. Высекают только взятых в плен. А ты пленницей никогда не была и не будешь, лашими.

Он вдруг перекатывается и нависает надо мной, опираясь о локти. Глаза прищурены, нижняя часть тела прижимает меня к шкурам, не давая выползти из-под него, и мое сердце стрекочет.

— Больше никаких боев кровью, женщина, — порыкивает недовольно, но я вижу, каким довольным блеском сверкает его взгляд.

Я давно заметила, что «женщиной» он называет меня в периоды возбуждения, когда желает завалить меня на шкуры и навалиться сверху.

— Я выиграла, — выдыхаю, тщательно сдерживая ухмылку.

— Грыых — сильнейшая самка девяти племен, — хмурится Иргкхан, и веселья в его голосе на этот раз нет. — Она не чувствовала в тебе соперницу, так что явно билась вполсилы поначалу.

На этот раз хмурюсь уже я, недовольная тем, что он считает меня слабой. Толкаю ладонями его грудь, но он как камень, не двигается с места.

— Я не человечка и не слабачка, мой вождь, могу за себя постоять.

В положении лежа вздергивать подбородок выходит не так эффектно, так что я снова опускаю голову и с возмущением смотрю на орка снизу вверх.

У Иргкхана от моего игривого «мой вождь» напрягается пах, которым он сильнее вжимается между моих бедер.

— Я запрещаю тебе рисковать своей жизнью, лашими!

Орк привык приказывать и повелевать, но мне приказы раздает с куда большим энтузиазмом. Явно будто надеется на мою строптивость, чтобы меня наказать. И мы оба знаем, какое именно наказание будет для нас обоих предпочтительнее.

— Не смей мне… — не договариваю я, ахнув.

Иргкхан в это время слегка отстраняется, но совсем ненадолго. Только лишь для того, чтобы направить упругую твердую плоть в мое лоно. Одно слитное движение, и стеночки расходятся, привычно принимая в себя мужественность орка.

— За свой побег ты будешь наказана, лашими. За неделю забудешь, как ножки сходятся, — порыкивает он в стоне, закатывая глаза, а я обхватываю его коленями, вынуждая прижаться ко мне плотнее.

— Я больше не буду пытаться бежать, — признаюсь я, пряча свое лицо на его груди.

Мой голос больше похож на бормотание, но орк замирает. Ничего не говорит, обхватывает мою голову ладонями с двух сторон.

— Ты принадлежишь мне, женщина.

Не вопрос. Утверждение.

— Я твоя. А ты?

Я и так знаю ответ, но хочу услышать его.

— Ты моя. Я твой.

Эпилог

Десять лет спустя

Вождь Иргкхан

Солнце уже клонится к закату, и юные самцы, прячущиеся среди колышущейся травы, в нетерпении едва не стонут в ожидании отмашки старших товарищей.