Ронин

Отделали ребята меня славно, и, увидев, хаотично разбросанные по всему телу, свежие гематомы, дежурный доктор, опасаясь возможной травмы головы, оставил меня под наблюдением до утра, предоставив койку с рваными простынями в коридоре, упав на которую, я мгновенно отключился. Криков с болота во сне я не слышал, «кожаный» Николай ко мне не приходил и за собой не звал.

Дежурный оперативник, прибывший утром, еще до врачебного обхода, долго не хотел принимать у меня заявление о побоях, рассказывая, что это мне все равно ничего не даст, но я оборвал его потуги, объяснив, что меня не только избили, но и, под угрозой оружия, а именно предмета похожего на пистолет, забрали приобретенную по доверенности, автомашину марки «жигули» черного цвета, государственный регистрационный номер…

— А вы потом от своих показаний не откажитесь? — спросил оперуполномоченный, закончив записывать подробные приметы трех негодяев, отобравших мое транспортное средство. К сожалению, четвертого соучастника, я рассмотреть не смог.

— Вы смеетесь, товарищ лейтенант? — задохнулся я от возмущения: — Они меня убить пытались. Тот, который с носом с горбинкой, мне, почти в лицо, выстрелил из пистолета, я руками глаза успел закрыть, думал зрению конец, остатками пороха выжгет всё. Они же меня убить грозились, только в самый последний момент передумали и просто избили и в кювет сбросили, наверное, надеялись, что я там сдохну. Но у нас в роду все живучие. Я минут через пять в себя пришел, но дорогу выполз, кое как встал и пошел на огоньки…

Оперативник записал мои показания, дал расписаться в протоколе, после чего пожелал скорейшего выздоровления, пошел на выход… чтобы через несколько минут вернуться обратно.

— Вашу машину нашли, надо ехать, смотреть…

Еще бы ее не нашли, я же бросил свой автомобиль в прямой видимости круглосуточного поста ГАИ на выезде из города, а чтобы гаишники не растащили ее на сувениры, на полу, под водительским сиденьем оставил пару пистолетных гильз, с выбитыми из донца, капсюлями.

Так как я не планировал дальше отлеживаться на продавленном матрасе и рваных простынях в коридоре больницы, а больше никакого лечения районная больница мне предложить не могла, я написал отказ от госпитализации, получил у сестры –хозяйки, еще влажные, вещи и через пятнадцать минут был готов выехать к месту обнаружения моего автомобиля.

Осмотр «жигулёнка» еще продолжался. Эксперт, засыпавший торпедо моего автомобиля порошком, тут же, на месте откатал мои пальцы, сравнил с наклеенными на бумагу дактопленками, после чего, глубокомысленно заявил, что последним за рулем данного автомобиля было другое лицо. Надеюсь, что смуглолицый красавчик не один раз попадал в отдел милиции, и его пальцы, для сравнения, местные эксперты найдут. В конце концов, я же прямо заявил оперу, что моим автомобилем завладели четверо, ранее незнакомых мне, парней, которых я видел один раз в деревне Журавлевка, один из которых отзывался на имя Николай.

Пока следователь писала протокол осмотра, я прошел по дороге в сторону милицейского поста на въезде в город, делая вид, что ищу снег почище, чтобы отмыть руки от черной типографской краски. На посту ГАИ как раз шел «разбор полетов», проводимый каким-то гаишным начальством

— А если бы вы, балбесы не спали на посту, глядишь бы и разбой раскрыли. Жулики, такие-же дебилы, как вы, бросили машину прямо под вашим носом…

Мудрые слова говорит начальник из автоинспекции. Спали его бойцы в теплой будочке, когда я бросал свой автомобиль в пятидесяти шагах от поста, с демонстративно приоткрытой передней дверью. Ну, зато и машину мою не раскулачили ушлые граждане, только свинтили с рычага переключения передач «зоновскую» рукоятку в виде черной розы в прозрачном стаканчике, видимо сами гаишники руку и приложили, не смогли пройти мимо такой красоты, ценители, блин, прекрасного.

Глава 17

Глава семнадцатая.

Февраль 1994 года.

Никто с моим рыдваном возиться не захотел, о эвакуаторах в наших краях еще слыхом не слыхивали. Следователь даже сделала вид, что не понимает, что формально я не владелец автомобиля, а пользователь по доверенности, передала мне по расписке мою колымагу, после чего правоохранители погрузились в «УАЗик», пожелав мне скорейшего выздоровления и пообещав вызвать, как только четыре негодяя, напавшие на меня, будут задержаны, укатили по своим важным делам, оставив меня посреди загородной трассы. Я помахал ручкой вслед оперативно-следственной группе и открыв водительскую дверь и, упав на колени, сунул руку под сиденье, нащупывая спрятанные там ключи.

К моему удивлению «копейка», завелась со второго раза, я погонял ее на холостых, после чего ловко пристроился за проезжавшим мимо грузовиком, но сотрудник ГАИ, давно следивший за моими манипуляциями, помахал мне полосатой палочкой.

— Права и документы на машину.

— Товарищ сержант, нет у меня ничего. Вы же видели своих коллег, которые машину осматривали? Ее у меня угнали, меня чуть не убили, кстати где-то здесь это все происходило, возле кольца. Я, когда меня из машины выбросили, плохо все помнил, но мне кажется, стучал в вашу будку, чтобы помощи попросить, но мне никто не открыл… У вас разве не круглосуточный пост здесь располагается?

— Все равно, угнали у вас машину или не угнали, вы обязаны иметь при себе документы на право управления автомобилем соответствующей категории…- включил сержант режим «уставника»: — Вы, вообще, даже метр на ней проехать не имеете права.

— А что мне теперь делать? Я не помню, куда делись документы? Давайте я у вас на площадке машину оставлю? Мы сейчас с вами акт составим, что я машину на хранение вам в полном порядке оставляю, вот, только набалдашника на рычаге не хватает…- я потыкал пальцем по резьбе на конце рукоятки: — А потом, когда «права» восстановлю, я за машиной вернусь. А знаете, что? Давайте сделаем еще лучше. Вы сейчас у меня примете заявление о том, что я забыл следователю рассказать, что у меня права и техпаспорт на машину преступники тоже отобрали, вы эти бумажки следователю отвезете, а я потом, когда выздоровею, к ней приеду и справку в ГАИ получу. Так же мне удобней будет?

— Я тебе что, райотдел, чтобы заявления принимать? — прорычал сержант, болезненно морщась, видимо от моей болтовни у стража дорог заболела голова: — Езжай сам к своему следователю и пиши все, что хочешь…

— Нет, сержант! — заулыбался я, перестав изображать «лоха ушастого»: — Ты при любом раскладе считаешься сотрудником милиции и по любому должен у гражданина заявление принять, о том, что в отношении него совершено преступление. А как ты будешь мое заявление моему следователю передавать, это уже дело не мое, а если ты не согласен с моей правовой позицией, то районный прокурор тебя поправит…

Сержант, судя по виду, хотел вступить со мной в спор, но передумал. Буркнув «Счастливого пути», побежал наперерез, приближающемуся к посту, оранжевому «Москвичу 2140», в котором неторопливо ехала чета пенсионеров, ну а мне дважды повторять не требовалось. Радостный от того, что не придется добираться с этой попы мира на перекладных, я нажал на педаль газа, и, за час добрался до ворот центральной станции «скорой помощи». К сожалению, ключи от машины с собой у меня были, а вот ключей от съемной квартиры — нет.

— Мужчина, вы куда? — дорогу в комнату диспетчеров мне преградила какая-то техничка в синем халате и платке, который через двадцать лет назовут модным словом «бандана».

— Здравствуйте, а мне доктор Кросовская нужна…

— А вы кто? — мой «колхозный» прикид мгновенно изучили от затылка до пяток и признали недостойным для встречи с доктором Кросовской.

— Я ее брат троюродный, из города Усолье-Сибирское, по дороге в Москву заехал с сеструхой повидаться, гостинцев наших, сибирских завез, ну там, сало, ранеток моченых, огурцов…