Ронин

— Какие беженцы? Ты что несешь? — видимо, мои слова председателя зацепили, и он не сдержался, начал задавать вопросы.

— А вам что, не доложили? Плохо вы свою делянку контролируете, уже вся деревня в курсе. Мы, по договору, сюда, в Журавлевку, в те шесть домов, которые практически на себя переоформили, заселим мигрантов, турок-месхетинцев, человек по десять в дом. И бороться с нами бесполезно, не вы первый, кто себя считает крутым, и не вы последний, тем более, говорят, на вас, в последнее время, неприятности, как из дырявого мешка, сыплются.

Из всего нагромождения словесных кружев, которыми я оплетал ошарашенного председателя правдой было только то, что я действительно застраховал дома на неплохие суммы, благо, нашел телефон соседки по дачному обществу, пенсионерки, что подрабатывала агентом у страховщиков за долю малую. Познакомился я с ней, когда, отжав домик покойного капитана Князева, пытался минимизировать потери от возможной диверсии с его стороны. Так как зимой желающих застраховать свои дачные домики от огня или иного повреждения, практически не было, то женщина была готова прийти в Журавлевку пешком, лишь бы продать мне страховые полисы. Была только одна закавыка — страховое возмещение в случае пожара, при нынешнем уровне галопирующей инфляции, было достойным месяца два-три, через полгода превратившись в жалкие копейки, поэтому решать вопрос с председателем и его подручными мне надо в самое ближайшее время.

Дождавшись, когда, злой, как чёрт председатель со своей охраной протопают за калитку, я, не забыв прихватить нож, вдел ноги в старые галоши и ежась от холода, добежал до сарая, достав из тайника пистолет и запасную обойму. С таким наплывом нежеланных посетителей лучше рискнуть, но держать оружие под рукой.

Ночь прошла относительно спокойно — один раз Пират вскочил и начал злобно гавкать, но, сколько я не всматривался в ночную темень, никого так и не разглядел, я через пять минут собака успокоилась, получила от меня кусочек колбасы, счастливая завалилась к теплой печки, видеть свои радостные собачьи сны.

— Гражданин, ваши документы…- фраза прозвучала в тот момент, когда я покидал один из домов, пребывая в замечательном настроении, так как в процессе, скажем так, осмотра строения, я нашел под ветхим бельем в шкафу оформленный по всем правилам договор купли –продажи дома. Теперь осталось только доказать в суде, что племянник, почившей в бозе, хозяйки вступил в наследство этим домом и можно переоформлять загородную недвижимость на себя, а тут…Дорогу мне преградил молодой мужчина в форменном бушлате цвета «маренго», с одинокой звездочкой на погоне.

— А вы кто такой будете, товарищ милиционер?

— Участковый уполномоченный, младший лейтенант Судаков.

— А, понятно… У меня паспорт в доме. — я махнул рукой в сторону дома, в котором я разместился.

— А на каком основании вы вскрыли этот дом? Вы знаете, что это самоуправство, и то, только в том случае, если вы ничего там не взяли…- меня попытались ухватить за одежду, но я отскочил.

— Эй, вы полегче тут руками размахивайте. — давать себя обыскивать я не собирался, так как брюки мне оттягивал, опущенный в карман, пистолет — появления здесь участкового я не ожидал, да еще такого борзого…

«Младший лейтенант, мальчик молодой», даже не пытаясь меня усовестить, ловко выдернул из кобуры свой табельный «ствол» и, передернув, направил на меня, видимо, работа одинокого участкового в сельской местности диктовала свои, суровые законы.

— Видимо не зря я на тебя показания дал…- быть подстреленным дураком-участковым я не собирался, поэтому воздел руки к небу и стоял смирно, на давая этому «ганфайтеру» пальнуть в меня.

— Какие показания? — удивился участковый.

— Когда, пять дней назад, местные парни у меня машину отжали, они сначала решили меня в болоте утопить, ну и во, привезли, вывели из машины и сказали раздеваться. Один из них, Колян, кажется, да, правильно, именно Колян. Хорошо знаете его? — подозрительно воззрился я на милиционера.

— Ты говори, говори!- нетерпеливо взмахнул участковый перед моим лицом пистолетом.

— Так я и говорю — этот Колёк сказал, что мою куртку надо участковому подарить, чтобы тот дальше в другую сторону смотрел…

— Что?! — заорал милиционер: — Ах ты падла!

— Это я падла?! Меня тут чуть не убили, машину забрали и куртку, кожаную, производства Турция, пятидесятого размера, и никого найти не могут, а тут приехал такой участковый и, ни за что, ни про что, угрожает меня застрелить. Что я, по-твоему, должен думать? Кстати, будет забавно, если потерпевшего по разбою застрелит участковый, который подозревается в крышевании отморозков, которыей разбой и совершили…

— Ты что несешь?

— Что слышал, то и несу. — огрызнулся я: — Ты пистолет убери, тебе реально ничего хорошего не светит, если ты что-то мне сделаешь.

— Но ты же по чужим домам шаришь…

— Да кто тебе сказал, что по чужим? Ты вообще, «мамлей», не туда смотришь. У тебя в деревне притон натуральный, люди без света сидят, бесплатно, как рабы на ферме у Михалыча работают, он пытается дома покойников отжать и наследников сюда годами не пускает, а ты решил из меня главного бандита сделать?

— Мне таких заявлений не поступало. — Глядя в сторону и всовывая пистолет в кобуру, буркнул участковый, а то, что три человека местных жителей из деревни пропало — такое заявление у меня есть. И люди говорят, что ты был последним, кто пропавших видел.

— Вот я даже ни разу не сомневался, что граждане в окошки наблюдали, как меня избивали и потом топить повезли…- замотал я головой: — Вот только они меня топить передумали в последний момент, по голове ударили и на дорогу выбросили, а сами уехали неизвестно куда.

— Но твоя машина в том дворе стоит, где, как мне сказали, ты и живешь. — резонно возразил мне милиционер.

— А все вопросы не ко мне. — заулыбался я: — После того, как меня из машины выбросили, я случайно нашел сторожку. Где телефон был, мне сторож «скорую помощь» вызвал, которую я два часа на морозе ждал. У меня переохлаждение и следы телесных повреждений по всему организму. А машину мою возле поста ГАИ бросили, по какой причине — я не догадываюсь. Её инспектора нашли. Возможно, моя машина твоим подопечным не понравилась, и они другую машину остановили, тем более, что у них пистолет был…

— Какой пистолет? — насторожился младший лейтенант.

— Не знаю. — пожал я плечами: — В моей машине свежие пистолетные гильзы нашли, а уж куда твои ребята, или в кого, стреляли, я не знаю.

Участковый загрустил. Наличие на участке банды, да еще с огнестрельным оружием, которые могли творить жуткую дичь, носясь по округе, грабя, убивая и насилуя всех, кого встретят на своем пути — дело для нашего времени совсем обычное. Но, для карьеры молодого офицера милиции это могло иметь абсолютно фатальные последствия, когда просто увольнение было благом. И что сейчас делать –участковый не знал. Итак, с этой Журавлевкой сплошные проблемы. Говорят, что закрытые «по мелкому» в спецприемнике, двое местных парней раскололись и сейчас дают признательные показания, правда остальных подельников расколоть не удалось, а, вероятный организатор банды — председатель колхоза при попытке надавить на него, поднял огромный скандал, дойдя до главы района, после чего его просто боялись лишний раз допрашивать. А ему, участковому уполномоченному младшему лейтенанту Судакову приятель уголовного розыска намекал, что ему надо подсуетиться и попробовать раскрыть хоть что-то, хоть какое-то преступление, к которому причастны кто-то из подопечных Михалыча, в том числе и те трое, которые сейчас числятся без вести пропавшими. Да еще этот неприятный и невероятно мутный городской тип, который вроде бы по-русски говорит, вот только ничего лейтенанту Судакову не понятно, кто это и зачем приехал в нашу загородную глухомань.