Россия и Запад
Шрифт:
Бурдес же, напротив, высоко ценил писательское дарование Дымова, о чем последний хорошо знал, воспринимая это, по-видимому, не без иронического патронального чувства. В письме А. Руманову от 14 июля 1905 года Дымов, рассказывая о Бурдесе, дал волю своей иронии:
Я думаю о своей будущей «карьере». Я писал об этом Бурдесу. Вот как он выразился. Внимание.
Чехов про себя так отзывался («Чайка»): про меня всегда будут говорить: «Да, это хорошо, мило, но Тургенев писал лучше. А про меня будут говорить: Да, хорошо, мило, но Чехов писал лучше. Однако когда я умру и появится молодой подающий надежды писатель, о нем скажут: да, хорошо, мило, но Дымов писал лучше. Dixi<.»> [1178]
1178
РГАЛИ. Ф. 1694. Оп. 1. Ед. хр. 245. Л. 25.
Отношения между Дымовым и Бурдесом не избежали временных ссор и размолвок. После одной из них Дымов писал тому же Руманову (письмо датировано 21 февраля 1909 года):
От «торговца друзьями» Бурдеса я ушел совсем [1179] .
Ссоры, однако, заканчивались перемирием, и Дымов продолжал принимать в судьбе приятеля деятельное участие. 27 октября 1907 года он писал Руманову:
О Борисе Павл<овиче> Бурдесе. Что такое с ним произошло? Почему вы все там от него отвернулись? Почему Ты не пишешь ему? Если у него разрыв с «Бирж<евыми> Вед<омостями>» — отчего бы Тебе не устроить его корреспондентом в «Русск<ое> Слово»? Когда он говорит о своей литературной работе, то у него плачет голос. Могут плакать глаза или даже сердце — но голос — пойми — плакать не должен. Это в силах человек сделать для человека. Ты это знаешь не хуже моего [1180] .
1179
Там же. Л. 34 об.
1180
Там
В круг близких знакомых Бурдеса и Дымова входил известный переводчик с немецкого и на немецкий Александр Самойлович Элиасберг (1878–1924). Он родился в Минске, окончил физико-математический факультет Московского университета (1902), но с 1906 года жил в Мюнхене и являлся одним из активных деятелей, связующих русскую и немецкую культуры, — «превосходным посредником», по определению Т. Манна [1181] . В его «послужном списке» числится множество произведений русских (Пушкин, Гоголь, Л. Толстой, Достоевский, Тургенев, Лесков, Чехов, Бальмонт, Брюсов, Бунин, З. Гиппиус, Мережковский, Ф. Сологуб, Ремизов, Кузмин и др.) и еврейских классиков (И.-Л. Перец, Менделе Мойхер Сфорим, Шолом-Алейхем, Д. Бергельсон), переведенных на немецкий язык. Ему принадлежат антологии переводов поэзии (Russische Lyrik der Gegenwart. M"unchen und Leipzig, 1907) [1182] и прозы (Neue russische Erz"ahler. Berlin, 1920; посвящена Т. Манну); переводы немецкой поэзии на русский язык (Немецкие поэты в русских переводах. Leipzig, 1920; совместно с А. Лютером); а также составление книг: «Bildergalerie zur Russischen Literatur» / «Русская литература в портретах и письменах» (со вступительным словом Т. Манна) (M"unchen, 1922), «Russische Literaturgeschichte in Einzelportr"ats» (M"unchen, 1922, 1925) — и антологии «Русский Парнас» (Leipzig <1920>; вместе с Давидом Элиасбергом).
1181
Об А. Элиасберге и его связях с писателями русскими и мировыми см.: Лазарев В. А. Из истории литературных отношений первой четверти двадцатого столетия // Ученые записки Московского областного педагогического института им. Н. Крупской. Вып. 46. № 3. М., 1962. С. 91–134 (письма В. Брюсова Элиасбергу); Лаптева Л. П. Неизвестные письма Константина Бальмонта в архивах Чехословакии // Русская литература. 1990. № 3. С. 169–179 (о письмах К. Бальмонта переводившему его Элиасбергу. С. 169–172); Cheron G. Letters of Balmont and Bijusovto Eliasberg // Wiener Slawistischer Almanach. 1991. Band 28. S. 353–382; Терехина В. Александр Элиасберг и русский Париж // Русское еврейство в зарубежье: Статьи, публикации, мемуары и эссе. Т. I (VI) / Сост., гл. ред. и изд. М. Пархомовский. Иерусалим, 1998. С. 118–130; Письма З. Н. Гиппиус А. С. Элиасбергу / Вступ., подгот. текстов и коммент. В. Н. Терехиной // Зинаида Гиппиус: Новые материалы. Исследования. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 142–154; Poljakov F. В., Sippl C. Dramen der russischen Moderne in unbekannten "Ubersetzungen Henry von Heiselers. M"unchen: Verlag Otto Sagner, 2000. S. 35–37; Зипль К. «Превосходный посредник»: Томас Манн и Александр Элиасберг / Пер. <с нем.> К. Константинова // Звезда. 2004. № 9. С. 169–179; Sippl С. Die Bibliothek des "Ubersetzers Alexander Eliasberg: Eine Spurensuche // Imprimatur. Ein Jahrbuch f"ur B"ucherfreunde. Neue Folge. 2001. № 16. S. 134–143; Sippl C. Verlage und "Ubersetzer in der Zwischenkriegszeit // St"urmische Aufbr"uche und entt"auschte Hoffnungen. Russen und Deutsche in der Zwischenkriegszeit / K. Eimermacher, A. Volpert (Hrsg.). M"unchen: Fink, 2006. S. 783–803; Sippl C. Der "Ubersetzer Alexander Eliasberg und die russischen Literaten im Exil (Dmitrij Merezkovskij — Ivan Smelev — Aleksej Remizov) // Die russische Diaspora in Europa im 20. Jahrhundert. Religi"oses und kulturelles Leben / A. Davids, F. Poljakov (Hrsg.). Peter Lang, 2008. См. некролог Элиасберга в русской эмигрантской прессе: Матанкин А. Александр Элиасберг // Руль. 1924. № 1126. 17 августа. С. 4; см. также: Ремизов A. M. Esprit: Histoire-salade — сказ-вяканье // Современные записки. 1925. № 23. С. 93.
1182
См. рецензию на нее В. Гофмана (Весы. 1907. № 9. С. 85–88).
Помимо собственно переводческих А. Элиасберг выполнял культурно-посреднические функции между русскими писателями и немецкими издателями [1183] . В задуманном, но, к сожалению, не осуществленном проекте «немецкого выпуска» «Аполлона» ему принадлежала одна из ключевых ролей [1184] .
Два переведенных Элиасбергом рассказа Дымова были напечатаны в немецком сатирическом журнале «Simplicissimus»: «Ihr Leib» (12. Jg. 1907/1908. № 30. S. 465) и «Die Formel» (12. Jg. 1907/ 1908. № 45. S. 736–737). Вместе с К. Руте ром он осуществил перевод на немецкий язык лучшей драмы Дымова «Ню. Трагедия каждого дня», который вышел в свет в издательстве И. Ладыжникова [1185] . Жена Элиасберга, художница Зинаида Николаевна Васильева, близкая к санкт-петербургским писательско-журналистским кругам и входившая в ремизовский Обезвелволпал, оформляла обложку сборника дымовских рассказов «Земля цветет» (1908).
1183
Так, к его помощи прибегал, например, Б. В. Савинков, известный террорист, но и не менее известный писатель. В архиве Особого отдела Департамента полиции сохранилось его письмо к Элиасбергу, перехваченное и перлюстрированное зарубежными агентами охранки, ведшими неусыпное наблюдение за одним из самых опасных российских революционеров (ГА РФ Ф. ДП ОО. Дело о террористе Борисе Викторовиче Савинкове. Оп. 1906. Ед. хр. 115. Л. 86). В письме, однако, шла речь о вполне безобидных с точки зрения революционной угрозы властям издательских делах:
13. VII. 1912
Я ознакомился с проектом договора, присланным мне R"utten und Loening и имею сделать следующие замечания:
1) я согласен уступить право издания этой фирме, но не за 1000 марок, а за 1000 марок за первые 3000 экземпляров. Если книга пойдет более чем в 3000 экземпляров, то за каждый проданный свыше этой нормы экземпляр я получаю по тому же расчету, т. е. 1 марку за 3 экземпляра.
Поэтому я бы просил в пункте 7-ом вычеркнуть слово «einmaliges» и прибавить: «за каждые 3000 экземпляров», 500 марок я получаю при подписании контракта, 500 — по выходе в свет первого издания (3000 экз.), остальные деньги по мере продажи.
2) В пункте 2-ом забыто очень важное слово «Zahlen». Я бы редактировал этот пункт так: «Der "Ubersetzer hut der Verlag zu bestimmen und zu honorieren (zahlen). Als solcher etc…»
В остальном я с R"utten und Loening согласен.
He откажите сообщить мне, приемлемы ли эти условия.
Прилагаю копию с договора (для Вашего ознакомления).
С совершенным уважением
После перлюстрации копия этого письма была переправлена в Департамент полиции, куда поступила 23 августа 1912 г. В препроводительной записке «чиновник особых поручений» при российском посольстве во Франции А. А. Красильников, по существу возглавлявший заграничный отдел полицейской агентуры, сообщал в Петербург:
Имею честь представить при сем Вашему Превосходительству доставленную наружным наблюдением копию проекта письма Бориса Савинкова за подписью «В. Ропшин» (литературный псевдоним Савинкова) к проживающему в Herzberg am Chiemsee, в Баварии, А. Элиасбергу по делу продажи Савинковым Германской книгоиздательской фирме R"utten und Loening права издания немецкого перевода какого-то его сочинения.
Речь идет, по-видимому, о новом романе Савинкова, печатаемом в «Заветах».
1184
См.: Азадовский К. М., Лавров А. В. К истории издания «Аполлона»: неосуществленный «немецкий» выпуск // Россия. Запад. Восток: Встречные течения: К 100-летию со дня рождения акад. М. П. Алексеева. СПб.: Наука, 1996.
1185
Dymow О. Nju. Eine Alltagstrag"odie. Deutsch von A. Eliasberg und C. Rutter. Berlin: J. Ladyschnikow Verlag, 1908. Существует еще один перевод «Ню» на немецкий язык, принадлежащий Генри фон Гейзелеру (Heiselers) (1917) и долгие годы остававшийся неизвестным; опубликован в кн.: Poljakov F. B., Sippl С. Dramen der russischen Moderne in unbekannten "Ubersetzungen Henry von Heiselers. M"unchen: Verlag Otto Sagner, 2000.
В бумагах Дымова сохранилась адресованная ему почтовая открытка от Элиасберга (датирована 25 сентября 1908 года). Написана открытка в Terlan (Tirol), H^otel «Streindlhof», где переводчик проводил осенние вакации вместе с женой и годовалым сыном Павлом, будущим художником (1907–1983):
Дорогой друг, наконец нам удалось выбраться на поправку. Находимся здесь всего 5 дней, но уже мы все выздоровели до неузнаваемости. Собираемся остаться здесь еще недели три. Здесь земной рай. Тепло, солнечно и тихо. Особенно цветет наш ребенок. Пшиб<ышевский> мне сообщил, что Вы ему предлагаете сбыть роман некоему Руссову <sic> (кто это такой? В Серпухов?) [1186] . Если у Вас есть влияние на эту операцию, то не откажите мне в следующей просьбе: попросите издателя пригласить в качестве переводчика моего хорошего друга и прекрасного переводчика с польского — Вацлава Воровского, Одесса, Французский бульв. 47 [1187] . Если предложите и поддержите кандидатуру этого переводчика, окажете мне огромную услугу. Пшибышевский блаженствует: деньги ему очень кстати. Прощайте, пишите,
что в Петербурге.1186
Николай Николаевич Русов (1884 — не ранее 1942), прозаик, публицист, поэт, литературный и театральный критик.
1187
Вацлав Вацлавович Воровский (1871–1923), журналист, переводчик, критик-марксист, в будущем советский партийный и государственный деятель и дипломат; убит во время Лозаннской конференции русским офицером-эмигрантом М. М. Конради.
1188
РГАЛИ. Ф. 181. Оп. 2. Ед. хр. 5.
Летом 1909 года Дымов гостил у Элиасбергов, снимавших квартиру в баварской деревушке Фрошхаузен [1189] . По-видимому, оттуда он писал Бурдесу, который находился в это время на излечении в санатории «Gr"unewald». Письмо (письма?) это разыскать не удалось, зато известен сохранившийся в дымовском архиве ответ Бурдеса, написанный на почтовой бумаге Sanatorium «Gr"unewald» и датированный августом 1909 года (дата проставлена, по всей видимости, рукой Дымова):
Дыминка, дорогой мой, бесценный и единственный брат мой, я все еще очень слаб, как видишь, но поправляюсь очень заметно. Дня через три смогу ответить на все письма Ваши, и тогда убедитесь, что я с Вами, что вижу многое, если не все. Сейчас читать еще трудно.
О Петербурге я и не думаю. Совсем другое у меня на душе. Однако чуткость великая у Тебя, Дыминка. Груне [1190] скажи, что я и с ней всегда почти не расстаюсь.
Элиасбергам скажите, что мне очень хочется повидать их. Долго ли Вы у них останетесь? Черкните мне хоть пару слов. Я же во вторник Вам целое послание отправлю.
Брат Ваш давно перестал навещать меня. Не болен ли он? [1191]
Крепко Тебя обнимаю, Дыминка мой. Передайте мой горячий привет Элиасбергам.
1189
4 августа 1909 г. он писал оттуда С. К. Маковскому: «Дорогой Сергей Константинович, я гощу у Элиасберга в Froschhausen, — деревня, коровы, поля, сонные дни» (ОР РНБ. Ф. 124. Ед. хр. 1599).
1190
Жена Дымова Ирина (Груня) Наумовна Городецкая (ум. 1924).
1191
См. прим. 23 /В файле — примечание № 1149 — прим. верст./.
1192
РГАЛИ. Ф. 181. Оп. 1. Ед. хр. 6. Л. 2–2 об.
Конец Бурдеса был драматичным: он медленно умирал от рака печени. В конце лета 1911 года Дымов сообщал А. А. Измайлову из Цюриха:
Должен сообщить Вам для Вас печальное известие: Бор<ис> Пав<лович> Бурдес умирает. Осталось ему жить 1 1/2 -2 месяца. Так сообщили берлинские врачи. У него рак печени и теперь рак перешел на кишки. Операция бесполезна, ее не будут делать. Он очень слаб, не ходит, говорит тихим задыхающимся голосом. Думаю, что Вы его больше не увидите. Я — возможно еще [1193] .
1193
ОР ИРЛИ. Ф. 115. Оп. 3. Ед. хр. 241. Л. 29.
Несколько позднее, 12 сентября 1911 года, он вновь пишет Измайлову о Бурдесе:
Вам, конечно, интересно знать о Бурдесе. Пишу Вам подробно. Сейчас только я вернулся из Territet (около Montreux), куда отвез его в Sanatorium (Адрес: Territet-Montreux, Sanatorium L’Abri). Б<орис> Павл<ович> приехал ко мне 7-го в Zurich из Берлина. По предварительным его письмам, я вынес убеждение (скорее впечатление), что он поправился, болезнь пересилена и т. п. Вероятно, в этом роде и Вы теперь настроены. Это неверно. Уже один его вид на Цюрихском вокзале (я, разумеется, его встречал) внушал самые серьезные опасения. На другой день я с ним отправился к здешнему светилу профессору Mtiller’y. Профессор, улучив момент, вызвал меня и шепнул: «Этому человеку нельзя разъезжать. Он смертельно болен». Профессор намекал Б<орису> П<авлович>у и даже слишком ясно о серьезности его положения, но Б<орис> П<авлович> не понял (или притворился). Потом профессор сказал моей жене (его ученице), что это рак и что роковой исход неминуем — приблизительно месяца через 2. Через два дня я отвез Б<ориса> П<авловича> в Territet. Тамошний доктор также находит рак печени. Печень страшно увеличена. Опухоль огромная, это видно по фигуре. Б<орис> П<авлович> очень слаб, говорит все время прерывисто, стонет, легко плачет. Но он не сознает своего положения. Я переночевал в Sanatorium’e, доктор его успокоил, я тоже «делал приятное лицо», он думает, что через месяц-полтора поправится. Действительно, после Берлина он поправился, но это не существенно. Однако директор санатория в Territet dr. Loy говорит, что совершенно точно, клятвенно точно нельзя сказать, что рак. Быть может — есть тень тени возможности — что и выживет: сердце здоровое, легкие тоже. Сейчас у него маленький процесс воспаления в легком (правом). Это может быть и пустяк, а может, и серьезно очень.
Говорит он о пустяках, иногда остроумно, шутит, жалуется, что будет скучно одному. Я попрощался с ним — нет, уже не увидим мы его…
Все это грустно, тяжело. Еще грустнее, что вовсе не зрел он для смерти. Он ее испугался, как ребенок черной фигуры, и отмахивается. Страх смерти есть смерть.
Я через неделю буду в Петерб<урге> и расскажу подробнее, сейчас же считаю долгом Вам, его другу, и в Вашем лице редакции сообщить, как обстоит это грустное дело.
Обнимаю Вас, дорогой Александр Алексеевич, и жму дружески Вашу руку.
Привет общим друзьям.
1194
OP ИРЛИ. Ф. 115. Оп. 3. Ед. хр. 241. Л. 9–10 об.
В некрологе Бурдеса, напечатанном в «Историческом вестнике», говорилось:
Умер после тяжких и долгих страданий (злокачественная опухоль печени) журналист, корреспондент и переводчик Борис Павлович Бурдес. Покойный, после ряда лет газетной работы по политическому отделу в некоторых провинциальных изданиях, в «Луче» (ред. Чуйко) и «С.-Петербургских Ведомостях», вступил десять лет тому назад в состав редакции «Биржевых Ведомостей»; здесь он написал множество передовых статей, преимущественно по вопросам иностранной политики, в которой он считался специалистом. Хорошо знакомый с жизнью на Западе, говоривший на нескольких иностранных языках, Б. П. Бурдес около двух лет прожил в Берлине в качестве корреспондента «Биржевых Ведомостей» и в этой роли показал себя очень отзывчивым и искусным журналистом. В Петербурге покойный всегда вращался в среде людей искусства, литературы, религии и философии. <…> В последние годы энергия этого не старого еще человека — ему было около пятидесяти лет — очень ослабла, последние же месяцы были как бы длительной агонией, мучительными и беспрерывными страданиями [1195] .
1195
Исторический вестник. 1911. Октябрь. С. 393.
Возвращаясь к провокаторской теме, следует подчеркнуть, что в окружении Бориса Павловича знали или по крайней мере догадывались о его связях с охранкой. В упомянутых идишских воспоминаниях Дымов, рассказывая о Бурдесе, пишет:
Мне приходилось в жизни встречать многих выкрестов, даже чаще, чем я того хотел, но с более трагической фигурой, чем Борис Павлович Бурдес из Вильно, встречаться не приходилось. Это был человек с обгоревшей, изломанной душой. С сердцем, которое не стучало, как у других людей, но дрожало, — странный, интересный и гротескный человек. Он был паяц и мученик одновременно. Человек, который смотрел на себя как на жертву и кого другие считали предателем.
Уже несколько дней спустя после того, как я начал работать в «Биржевых ведомостях», наш литературный критик Измайлов, видя, что я сдружился с Бурдесом, сказал мне:
— Будьте осторожны с этим человеком, не водите с ним дружбу [1196] .
1196
Dymov O. Wosichgedenk. Band II. S. 75. Сохранилась запись Бурдеса, оставленная в альбоме А. А. Измайлова (РГАЛИ. Ф. 227. Оп. 1. Ед. хр. 188. Л. 111):
Бог дал Вам большие, говорю по совести, неистощимые моральные и духовные ресурсы. Вот почему, на мой взгляд, Вы богаты. В этих же ресурсах я вижу закон Вашего долголетия. Да будут они, те же ресурсы Ваши, источником новых богатств для обожаемой нами русской литературы. Вот горячее, искреннее желание умиравшего, но не умершего, любящего Вас Б. Бурдеса.
Однако помимо этих глухих намеков и слухов, которые доходили до автора «Wos ich gedenk», прямых указаний на какие-то известные ему случаи замешанности Бурдеса в деятельности охранного отделения в тексте нет. Судя по всему, в те годы, когда Дымов знал Бурдеса, его контакты с полицейским ведомством или прекратились вовсе, или были сведены к минимуму. Дымов однозначно указывает на это:
Должен сказать, что ни я, ни Измайлов и никто вокруг Бурдеса не чувствовал руку охранки, разве что только за такие дела, в которых мы сами были виновны. Бурдес, если бы он только захотел, мог легко принести мне много вреда, но никто от него не пострадал. Что ж за служитель тайной полиции тогда он был? И тем не менее, что-то было в этих упрямых слухах, — может, когда-то, много лет раньше, не в мое время, до того как я подружился с этой обожженной, надломленной, больной душой [1197] …
1197
Dymov О. Wos ich gedenk. Band II. S. 76.