Рождение чудовища

Она-то уж точно их разнять не сумеет.

– Выпей-ка лучше отвара, - примирительно пробурчал Иму. – Вид у тебя дрянной.

– Только что выпил. Ничего, выкарабкаюсь, - Амади рассмеялся тихим каркающим смехом. – Теперь-то выкарабкаюсь…

*** ***

Он и правда выкарабкался.

С первого вечера Амади не оставлял попыток подняться на ноги. Через пару дней ему это удалось. И он стал проводить время, то сидя у костра, то расхаживая вокруг него.

Снова начал отправлять Накато к людям. На сей раз в одиночку. Сам он сопровождать ее не мог, а Иму наотрез отказался рисковать. Вопреки опасениям девушки, это не вызвало новой стычки между недавними друзьями. Амади воспринял отказ Иму как должное.

Накато мелькала на окраинах поселения, на выступах вокруг него и вблизи мест, где люди раскапывали гору.

Те видели ее, таращились – но такой суеты, как прежде, больше не поднималось. Люди глядели и отворачивались. Видимо, привыкли к ней.

Первые два-три дня кто-то из воинов нет-нет, пускал в нее стрелу или швырял копье. Но каждый раз они промахивались. Даже досадно было. Так и подмывало забыть все наставления Амади об осторожности, подойти ближе, заговорить с кем-нибудь. Что-нибудь сломать, опрокинуть, разрушить. Раскидать их приспособления, инструменты, оружие. Она сильная и быстрая, сильнейшие воины с нею не сравнятся! И амулет колдовской у нее есть – станет невидимой, и поди отыщи ее среди камней. Но Амади наверняка будет недоволен.

А спустя десяток дней к рощице кустарника подошли люди во главе с новым вождем. Это наверняка был он – держался самоуверенно, другие выказывали ему явное почтение.

Люди принесли еду в корзинах. Поставили, и вождь принялся звать Иму. Накато, затаившись среди камней, с любопытством наблюдала за этим действом. Сама она как раз возвращалась после того, как в очередной раз покружила вокруг селения, показалась на глаза нескольким рабочим и воинам. Мелькнула шальная мысль – может, вернуться? Навести суету и панику, пока вождя с половиной воинов нет в поселке?

Нет, Амади точно будет недоволен. Он много раз повторял – не лезть на рожон.

Поэтому Накато сидела в укрытии, наблюдая за людьми. Вот появился Иму – прямой и величественный. Вот с кого нужно пример брать, пытаясь изобразить царственную осанку!

– Ты все-таки остался здесь, - проговорил человеческий вождь. – Не ушел!

– Я уйду, когда сам посчитаю нужным, - степенно отозвался Иму. – Смертные мне не указ. Уж не думаешь ли ты, что я из-за вас здесь нахожусь?

– Из-за кого же? Из-за хозяйки?

А вот если бы брат или старик Асита столкнулись вплотную с каким-нибудь духом – все племя стало бы на стоянку, чтобы принести жертвы и задобрить духов. Зажглись бы костры, зазвучали бы ритуальные бубны и большие нгомби, женщины – все, от любимых жен до самых забитых рабынь – раскрасили бы лица и тела желтой краской и белой глиной и плясали бы ночь напролет.

Зарезали бы лучших страусов, чтобы пропитать кровью землю. И яичной жидкостью измазались бы воины; окружили бы кругом, нарисованным жидкостью из яиц, все стойбище.

Упрямства горцам было не занимать. Вот страха в них не было. Либо страха, либо – сообразительности. Тупые и прямолинейные.

– Ты здесь остаешься из-за хозяйки? – повторил нетерпеливо человеческий вождь.

– Хозяйка – не единственный дух этих мест. Хотя и самый могущественный, - отозвался Иму после некоторого размышления.

Накато прыснула в кулачок. Знал бы человек, о чем он размышлял! Небось, досадовал на нежданное посещение и ломал голову – что бы лучше соврать.

– У меня были свои причины остаться здесь пока, - продолжил между тем колдун. – Чего ты хотел от меня, человек? Зачем искал?

– Я – брат умершего вождя Бапото, - отозвался тот. – И я теперь веду своих людей. Я пришел к тебе спросить о хозяйке. Ты много говорил о ней, - он сощурился. – Ты все уши прожужжал моему брату и являлся ко мне.

– Зачем ты пришел, человек? – вздохнул Иму. – Ты сказал – тебе не страшна хозяйка. Ты сказал – ты умнее глупого старого колдуна Иму. И не подпустишь более выжившего из ума старика к своему поселку. Ты – вождь, твое слово – закон.

Накато только головой в удивлении покачала. Куда девался трус Иму, во всем сомневающийся и не верящий в успех!

– Я не говорил, что ты выжил из ума, - человек нахмурился. – Я сказал – ты накликал беду на моего брата. Но я вижу, как хозяйка появляется то тут, то там. Люди боятся. Я пришел к тебе, - вождь опустился тяжело на колени, опираясь на копье. – Я прошу тебя вернуться к моему племени и дальше помогать мне советом и делом. Тебя все будут почитать! Ты же расскажешь мне, как задобрить хозяйку. Она гневается – даже брата умертвила. Подскажи, как с нею сладить! Она – дух, чего она хочет? Жертв? Я залью кровью окрестные скалы, если понадобится!

– Где же ты возьмешь столько крови, - Иму вздохнул.

Горский вождь оказался упертым. Он упрашивал Иму едва не до самой ночи. Накато все это время сидела в кустах, слушала.

Вождь горцев хочет задобрить духа! Интересно, что скажет на это Амади. Наверное, будет хохотать.

*** ***

В последнем она не ошиблась. Амади хохотал, как безумный, когда Иму пересказал ему содержание беседы с человеком.

– Сделаем так, - заявил он. – Скажешь этому вождю: владычица гор может принять дары, а может – не принять. Если они тленом обратятся – значит, забрала. А нет, камнем обратит – значит, отказывается. Отдаривается – дает камни вместо жертвы. И тогда людям лучше подобру-поздорову убираться. А то скверно им всем придется.

– Погоди-ка, - Иму прищурился. – А как это она жертвы их камнем обратит?! Ты же только-только в себя пришел. К тебе еще сила не вернулась! Я-то вижу.

– Мое дело, - зло огрызнулся Амади. – Ты вроде как и рад, что я без сил?

– Нелепое болтаешь, - хмуро уронил Иму, поднялся.

Принялся обходить площадку – вроде как проверяя завесу невидимости. Однако Накато тоже показалось, что он помрачнел. Вспомнилось, как просто-напросто светился, принимая слова почтения от человека. Неужто прав Амади – и Иму предпочел бы не получить того, ради чего было затеяно все предприятие?