Рождение чудовища

Да, все было готово. По обеим сторонам от зеркала курились жаровни. Накато огляделась. Кустарник. Колючки вроде бы затаились, до поры скрывая хищную натуру – но готовы в любой момент протянуться, чтобы вцепиться в горло. Накато подурнело.

– Э, да ты вся серая – даром, что кожа с прозеленью, - усмехнулся колдун. – Присядь-ка. Сейчас я тебя в чувство приведу.

Девушка села на поваленное бревно у костра. В том, что он может привести ее в чувство, она не сомневалась. Чувства оцепенели, навалилось тупое равнодушие. Амади принялся возиться с котелком и травами.

– Куда ты удрать-то надумала? – полюбопытствовал он весело.

– Не знаю, - ответила с запозданием – не сразу нашлась, что сказать.

– Ты от меня хотела сбежать? – он пристально взглянул на нее.

Девушка вяло помотала головой. Амади подвесил котелок с водой над огнем.

– Нынче начнем позже, - заявил он с усмешкой. – То-то Иму сейчас недоумевает – чего нас не слышно, - помолчал. – Не знаешь, значит.

Сыпанул горсть сушеной травы в котелок, и над площадкой разнесся сильный травяной запах. Непривычный – обычно колдуны заваривали сбор, пахший по-другому. Это, должно быть, особенная смесь, чтобы привести в чувство забывшуюся рабыню.

– Накато, ты – не животное, - проговорил Амади медленно. – Животному свойственно убегать, не рассуждая, оттуда, где оно когда-то подверглось опасности. Избегать вещей, которые вызвали страх или запомнились в связи с ранением. Человек умеет преодолевать свой страх. Должен уметь.

Она равнодушно кивнула. Человек. Должен. Она – человек.

Она – человек?

Амади вылил содержимое котелка в кружку, протянул ей. Запах показался девушке острым, резким. Она осторожно отпила. От горячего питья во рту странным образом холодило.

– Пей, - он кивнул. – Пей и приступим. А страх пройдет, - прибавил он ободряюще. – Ты привыкнешь и перестанешь бояться.

Питье и правда чуть взбодрило. Слабость прошла, оцепенение отпустило. Ноги перестали трястись. И, когда она вставала с бревна, уже не норовили подогнуться.

Зеркало по-прежнему пугало, но не до такой степени, чтобы снова бежать без оглядки. Да, сердце заколотилось быстрее, когда она уселась перед ним и устремила взгляд вглубь полированной поверхности. Накато сделалось не по себе – но не так жутко, как в первый раз.

– Мастер Амади, а если они опять? – она запнулась, не зная, как сказать, и опасаясь рассердить его.

– Не если, а непременно, - поправил колдун. – Ты не должна бояться, - прибавил он настойчиво. – Они чуют страх, слабость, растерянность. Если ты будешь продолжать делать то, что делала – они не сумеют тебя тронуть. Ты ведь помнишь – они всколыхнулись, когда пришел отклик на твой зов.

Только и оставалось, что кивнуть. Жаровни закурились, и в медную гладь затемнили отразившиеся в ней клубы дыма. Костер приник к земле, как крадущийся зверь.

Накато устремила взгляд в зеркало. Глубоко вздохнула и позвала Бапото. Раз и другой. Тени плясали, дым затемнял медную поверхность. Сердцебиение понемногу успокаивалось. Девушка звала раз за разом – правда, в этот раз настороженно ждала ответа.

И он пришел. Знакомое чувство, которое ни с чем не перепутать. Даже если оно приходило лишь раз.

Невидимое неосязаемое прикосновение. Неуловимое, оно пробежало, заставило всколыхнуться тянущийся из жаровен дым. И вновь породило из тьмы и переплетений кустарника чудовищ. Дыхание на миг оборвалось, в животе скрутился холодный ком. Накато, помня наставления Амади, глядела прямо на свое отражение. Пока не глядишь на чудовищ – они бессильны! Мысль билась в уме, заставляя взгляд стекленеть – девушка боялась отвести взгляд на долю мгновения.

Звать. Она услышала отклик и замерла, парализованная страхом.

Но она должна звать. И Накато, цепенея от того, что делает, позвала еще раз. И еще, уже чувствуя новый отклик. Выждала несколько мгновений и позвала еще.

Ее слышали! Вождь Бапото слышал ее зов. А чудовища, тянувшие к ней из темноты длинные пальцы, замирали бессильно, не дотянувшись.

«Зови, зови! Не отвлекайся».

Это Амади. Не глядеть на духов, звать. Звать, ощущая каждый раз, что ее слышат.

«Кто ты, наконец?! – внутри головы раскатился истошный вопль, заставив вздрогнуть. – Кто ты? Чего тебе надо? Чего тебе надо?!»

Боги, сколько отчаяния. Не отвлекаться, звать. Просто звать – не отвечая, кто и зачем. И не обращая внимания на духов, что тянут длинные потусторонние пальцы, притворяясь переплетенными ветками и сучьями голого зимнего кустарника.

Глава 10. Бапото

– А я уж собирался бежать сюда, - Иму криво усмехнулся. – Испугался – что-то неожиданное произошло. Что была за картина! – мечтательно прибавил он. – Вождь Бапото выскочил из своего новенького каменного дома, точно его окатили ледяной водой прямо на ложе. Глаза таращил, рот раскрывал, точно выброшенная на берег рыба. Все сказать что-то пытался – да не получалось.

Накато слушала молча. Амади уже рассказал Иму о ночном происшествии. Тот лишь головой качал, слушая. Теперь же он рассказывал, как потряс человеческого вождя ночной зов издалека.

– Только вот не понимаю, - прибавил он, покачивая головой. – Ну, лишишь ты его сна и покоя. А дальше? Думаешь, он сам по доброй воле уберется отсюда?

– Уберется сам и по доброй воле, - Амади кивнул. – Да, не завтра и не послезавтра. И даже не к концу следующей декады. Но уберется. Ты напрасно сомневаешься. Сомнения, Иму, загубили больше дел, чем неудачи и невзгоды. Больше, чем отсутствие сил и способностей. Убей сомнения – и ты покоришь целый мир.

– Целый мир, - Иму усмехнулся. – Ты видел целый мир, Амади? Быть может, ты узнал, где его границы?

Зачем он только помогает, если не верит в успех? Накато ощутила нарастающее раздражение. Она нутром ощущала, что спрашивать об этом не стоит. Это их дело – Амади и Иму. Если Амади выбрал такого помощника – значит, у него были на то причины. Ей вмешиваться не следует. Но неверие Иму постоянно прорывалось в словах, и это выбивало девушку из колеи. Заставляло тревожиться. От Амади исходило ощущение спокойствия – что бы ни происходило. И она поневоле верила – даже если произойдет что-то непредвиденное – Амади найдет решение.

– Ты с ним говорил? – полюбопытствовал Амади после некоторого молчания.

– Нет, - протянул Иму, покачал головой. – Меня он видеть пока что не желает. Да я и не показывался ему на глаза. Мне ведь не положено знать, что за кошмары мучают могучего Бапото, - он усмехнулся.

– Ну и ладно, - Амади кивнул. – Дальше – дело времени.

Времени. Она, Накато, станет каждую ночь звать Бапото. Столько, сколько понадобится. Возможно, до самого конца зимы – а зима только-только пришла. А потом, когда Бапото, как говорит Амади, уйдет?