Рождение чудовища

– Для тебя я не оро, а обо, - незнакомец приосанился. – Говоришь, это твоя сестра? – он пристально оглядел Накато. – А пусти ее ко мне в услужение! Я щедро заплачу. Гляди! – снял с пояса мешочек, распустил шнурок. – Ну, что скажешь? Ты, небось, столько серебра за всю свою пастушескую жизнь не видал, а, оро? – он позвенел монетками.

– Да ты богач, - уважительно протянул Амади. Накато явственно услышала в его голосе издевательские интонации. – Столько денег готов отвалить за случайно увиденную на улице девушку!

– Твоя сестра того стоит, оро, - незнакомец тоже добавил глумливых интонаций в последнее слово. – Не станешь ведь ты с этим спорить?

– И надолго ты хочешь взять ее в услужение?

– Что значит – надолго?! – возмутился кхорихасец. – Ты не разглядел, сколько я даю денег?! – Ты отдашь мне свою сестру насовсем, оро. Ну? – он нетерпеливо притопнул ногой.

– Благодарю за щедрое предложение, обо, - Амади отвесил поклон. – Но я уже сговорился со своим сородичем. Не может ведь моя сестра раздвоиться: и быть женой моего земляка, и находиться у тебя в услужении. Не обессудь.

– Ну ладно, - тот переменился в лице. – Не говори потом, что я не предлагал!

– Не скажу, - Амади кивнул.

Поглядел пристально вслед нырнувшему в толпу кхорихасцу. Покачал головой, взглянул насмешливо на Накато.

– Ну, не удивлюсь, если тебя нынче же ночью похитят! – весело сообщил он.

– Меня?! – изумилась девушка.

– А чему ты радуешься? – проворчал Кваку. – Амади, ты, право слово, как ребенок! Тебе доставляет удовольствие мысль, что кто-то похитит твою собственность, чтобы наутро потерять ее и обнаружить взамен пробоины в стенах дома?

– Пробоины будут достойной наградой, - проворчал колдун. – Однако мои бывшие собратья по ордену, кажется, ушли, - прибавил он с сожалением. – А я так и не разглядел, кто из них здесь был.

Кваку кинул на него выразительный взгляд, но промолчал. Накато глядела в толпу, пытаясь отыскать взглядом незнакомца.

Кругом кишело множество людей. Прежде ей не случалось видеть таких толп – даже на площадях, где собирались караваны. Мысль, что неизвестный, случайно увидевший ее, может ее похитить, неожиданно польстила.

– Ты хочешь подойти ближе? – устало осведомился Кваку.

– Не хочу, - вздохнул Амади. – И твои насмешки неуместны!

– Разумеется, - тот кивнул. – Само собой.

– Идем. Нам нужно найти новый гостевой дом. Мне неохота показываться вторично там, где мы ночевали.

– Неудивительно, - поддержал Кваку. – То-то хозяин со служанками изумится! Особенно – та мегера, что давеча нас обслуживала. Не отказался бы взглянуть на ее лицо!

– В другое время я и сам не отказался бы взглянуть на ее лицо, - проворчал Амади. – Но не теперь! Не теперь, - он повернул и направился прочь с площади.

Разочарованная Накато потопала следом. И стоило приходить на площадь, чтобы взглянуть краем глаза и тут же уйти?

Жаль, не удалось рассмотреть удивительные дворцы ближе. С другой стороны – они ведь остаются в Кхорихасе. Возможно, ей еще выпадет возможность поглядеть на них. При этой мысли она воспрянула духом. Шагая следом за колдуном, она то и дело ловила на себе восхищенные взгляды. И от этого на душе делалось приятно.

*** ***

– Не смазливая мордашка! Не тело, - орал Амади этим же вечером на Накато, оставшись с ней наедине. – Никогда, девочка, никогда не делай ставку на свою красоту и точеную фигурку! Да, ты хороша. Но это не должно быть первостепенно. Ум, утонченность, чувства – вот что важно! Ты должна уметь привлечь даже того, кто ни разу не видел тебя, а лишь слышал твой голос.

Девушка молча кивала. А что скажешь? Разумеется, она может честно сознаться, что его слова звучат для нее пустым звуком.

– Дикари, - вздохнул наконец колдун с обреченным видом.

– Я ведь уже научилась считать, мастер Амади, - Накато наконец сообразила, что следует сказать. – И выучу все остальное, что нужно. Что только скажешь!

– Выучу, - передразнил он. – Дикари, - тяжело вздохнул. – Ты даже не понимаешь, о чем я тебе толкую. Ум и утонченность – это не количество знаний, которые ты запихаешь в свою голову.

– А что это?

– Ты поймешь со временем, - колдун вздохнул. – Но пользоваться красотой для достижения целей – слишком расточительно и ненадежно. Накато, пообещай мне, - проговорил он, глядя на нее пристально. – Пообещай, что не забудешь, о чем я тебе сейчас говорил! Никогда. Ни в мое отсутствие, ни когда-либо после. Не пытайся торговать телом и лицом!

– Я клянусь, мастер, - начала она.

– Нет, - он резко оборвал ее. – Не надо клятв, которые ты не сможешь преступить! Я хочу не чтобы ты клялась, связывая себя нерушимыми путами, а чтобы ты пообещала мне. Дала свое слово.

– Мастер Амади. Зачем тебе слово, которое можно переступить?

Он усмехнулся, покачал головой. Точь-в-точь, как взрослый, услышавший глупый вопрос несмышленыша. Снисходительность Амади порою поражала Накато.

– Затем, чтобы ты знала – можно дать слово и держать его. Держать своей волей. Потому что твое слово имеет значение. Я прошу не совершать ошибки не потому, что мне это неугодно, а потому что для тебя это плохо. И я хочу, чтобы ты сдержала слово, потому что понимаешь это. Потому что ты – разумный человек.

«Но я не понимаю».

Разгневается ли Амади на такой ответ? Означает ли это, что она, Накато, - не разумный человек? И плохо ли это? До сих пор она ни разу не задумывалась – а есть ли у нее разум. И на что он ей может быть нужен.

– Ты потом поймешь, - наверное, он все-таки умел читать мысли. – Сейчас я просто хочу, чтобы ты пообещала.

– Я… обещаю, - выговорила Накато.

В душе царило смятение, в мыслях – разброд. Как Амади узнает, если она нарушит обещание? И на что ему слово, которое не станет держать ее крепче самых прочных веревок?

– Вот и славно, - он вроде как повеселел, - потрепал ее по щеке. – Теперь помни – ты дала слово! Нарушишь его – это означает, что твое слово ничего не весит. Помни это всегда.

Она кивнула. Может быть, и правда когда-нибудь поймет. Сейчас не понимала. Ни смысла запрета, ни того, зачем нужно ее слово – если она может в любой момент безнаказанно его нарушить. Впрочем – колдуну виднее. Прав был в свое время Иму – он себе на уме, его замыслов не разобрать.

На том разговор, к облегчению девушки, окончился.