Рождение чудовища

– Праздник, - скупо отозвался Амади. – Здесь ночами обычно тихо. Но сегодня – праздник плодородия. День, когда чтят великую богиню-мать Умм. Всю ночь будут идти празднества, шествия и ритуалы. Слышишь, барабаны?..

Накато кивнула. Да, где-то вдали гудели большие барабаны. И, кажется, гул доносился из разных частей города.

Кроме него, снаружи просачивался многоголосый шум. Люди переговаривались, пели, кричали, галдели. Город снаружи гудел, точно днем. Даже еще сильнее. Стены-перегородки по весеннему времени оставались раздвинутыми, и Накато видела доносящийся снизу колышущийся свет множества факелов.

Куда идут все эти люди?

Должно быть, к центру города, в храм. Она ведь видела храмы в Кхорихасе! Наверняка есть храмы и в Мальтахёэ.

Все-таки удивительные места здесь, на равнинах, отделенных горными грядами от степи. Люди для богов возводят храмы! Сказать кому-нибудь в степи, что для бога нужно поставить отдельный шатер. Да не какой-нибудь, а каменный! Накато попыталась представить лицо брата или старика Аситы, случись им услыхать такое. Не получилось. В степях ни у кого не могло бы возникнуть мысли о храме – слишком уж дико.

А людей внизу все больше. Ощущение, будто все жители окрестностей потянулись к центру. Может, так на деле и есть?

И шум делался все сильнее, поднимался вверх. Чего они так галдят? Вскрики, вопли, топот и грохот. Амади нахмурился, высунулся наружу, крутя головой по сторонам. Снизу донесся грохот – ощущение, будто кто-то стучал в двери гостевого дома. Что за прок ломиться, если двери гостевых домов всегда открыты для гостей?

– Не нравится мне это, - пробормотал колдун. – Что-то чересчур шумно они празднуют…

Смолк, не договорив. Шум и гвалт разнеслись внутри строения. Кто-то грохотал тяжелыми подошвами по выстеленным досками полам. Звон, тяжелые шаги, испуганные возгласы и вскинувшийся где-то неподалеку визг.

Это что, в одной из соседних комнат?! В этот момент шаги догрохотали до перегородки, закрывавшей их комнату, и остановились.

Тонкая ширма с грохотом отъехала в сторону. Накато вздрогнула и в испуге уставилась на вход. Ах, не было здесь добротных дверей с запорами, как в домах Кхорихаса!

– Именем правителя Мвеная и верховной жрицы Саалиндж, - громыхнул стоящий впереди стражник в странном одеянии. За его спинами маячили еще двое – в привычных шлемах и нагрудниках, с копьями в руках.

– Стражники, - шепнула Накато. – Что мы сделали?

– Ничего, - отрубил Амади, поднимаясь с подстилки. – Они ошиблись, должно быть. Что угодно многоуважаемым жрецам от скромных путешественников? – осведомился он.

– Выходите! – зычно потребовал тот, что стоял впереди. – Выходите немедленно на улицу. Сегодня мы чтим великую богиню Умм – ту, что дарует плодородие. Каждый должен нынешней ночью славить великую Умм на улицах города! Никто не смеет оставаться под крышей и спать.

– Мы – не горожане, - мягко возразил Амади. – Мы пришли в город нынче.

– Там, где ты родился, чужеземец, должно быть, принято гостям пренебрегать обычаями хозяев, - хмуро отозвался неизвестный. – Но у нас в Мальтахёэ принято другое. У нас принято, чтобы гость уважал обычаи и богов дома, в котором его приняли! И горе тому, кто выкажет неуважение. Выходите! – он ударил древком копья в пол, подтверждая тем свою речь.

Повисло тяжелое молчание. Амади сверлил взглядом стражников, стоявший впереди хмурился. Наконец колдун встряхнулся.

– Идем, - он коротко кивнул испуганной Накато, и вышел первым.

– Мудрое решение, чужеземец, - тот кивнул. – Ибо кто не славит богиню в ночном славословии – тот славит ее, проливая кровь на ее алтарь, - он вышел вслед за колдуном и девушкой, прикрыл тихонько перегородку.

Накато на негнущихся ногах спускалась вслед за Амади. Душу терзал безотчетный страх – она и сама не могла бы сказать, чего боится.

Колдун шагал с прямой спиной. Девушка была уверена – лицо его сохранило полную невозмутимость. Но она ощущала его растерянность.

Вместе с ними направлялись к выходу такие же растерянные люди. Такие же чужеземцы, впервые очутившиеся в Мальтахёэ. Они оглядывались, но их неумолимо подталкивали к выходу.

На улице царило столпотворение. Насколько многолюдно было днем – но сейчас все было забито народом. Да, Накато видела людской поток сверху – но сейчас оробела, увидев его вплотную. Люди куда-то рвались, спешили, текли сплошной рекой. Кажется, из домов высыпало все население Мальтахёэ. Амади обернулся, крепко прихватил Накато за локоть.

– Держись рядом! – приказал он.

– Она не сможет все время держаться рядом, чужеземец, - заявил стражник. – Не думай, что сумеешь увильнуть от обязанности чтить богиню!

– Мы почтим великую богиню как следует, - Амади кивнул. – Не сомневайся в этом! Я чту обычаи тех мест, куда прихожу, - и лишь крепче ухватил локоть Накато.

Она испуганно оглянулась. Возле дверей стали двое в длинных одеждах, с зазубренными лезвиями в руках. Судя по украшениям – не простые люди или стражники.

– Это храмовая стража, - тихо сообщил Амади. – Будут всю ночь следить, чтобы никто не вернулся к себе в дом, увильнув от обязанности почтить великий праздник плодородия. В эту ночь на землю выходит сама богиня плодородия – великая мать Умм. Встречают ее свальной оргией, чтобы умилостивить. В эту ночь не глядят в лица встречных и не считают их.

Накато онемела. Она верно поняла слова колдуна?

Но вот по улице мимо постоялого двора течет людской поток. От него отделились трое – совсем юная девушка и двое мужчин, опустились втроем прямо на ступени, ведущие к двери.

– Мы друг друга потеряем, - шепнул Амади торопливо, увлекая Накато вниз по ступеням, огибая расположившуюся троицу. – Название гостевого дома – Чудесная Нубит. Вон вывеска, ты видела! Сюда поутру вернешься. Не пытайся уйти с улицы и спрятаться!

Он оттянул ее к стене, людская река двигалась куда-то в сторону центра. Куда их всех несет?! Кругом – гомон, песни, смех. Город звенел множеством голосов. Накато в растерянности оглядывалась. Вот промчалась мимо, пританцовывая, растрепанная женщина. Одеяние сбилось и висело на поясе, едва держась и свисая краем до земли.Нужно провести на улице целую ночь?! Амади раскрыл рот, чтобы еще что-то сказать, но не успел.