Рубаи. Полное собрание
Шрифт:
965
Как, испытав любовь, ты расцвела со мной! Как яростно и зло потом рвала со мной! Надеюсь на судьбу: удачно повернется, Ты станешь вновь такой, какой была со мной. 966
В лихой притон Судьбы забрел я на беду: Она всучила мне болезни да нужду. Как на ветвях бутон, увяну не раскрывшись, Как на лугу тюльпан, я кровью изойду. 967
Бездомный,
968
Ни камня, кажется, в степях Востока нет, Который злой Судьбой не брошен мне вослед… Я знаю, нет страны, где б отдохнул от бед, Где б горький образ твой не застил белый свет. 969
Глаза так бережно вели слепое сердце, Чтоб где-то встретиться смогло с любовью сердце… Не любопытствуйте, что на сердце теперь: Глаза заставите омыться кровью сердца. 970
Вот — горе! Кровью слез ты захлебнуться должен, Иль мир ликующий перевернуться должен!.. Пока твои глаза не высосала тьма, Представь, что это сон, что ты проснуться должен! 971
Вчера прощались мы. Я, стоя над могилой, Сквозь саван узнавал прелестный облик милый И тщетно звал: «Ответь!» О, если б навсегда Не голос твой умолк, а мой язык постылый!.. 972
Чуть ночь, и снова ум в отчаянье ночном, И жемчугами слез осыпан я кругом, И в чашу головы не влить вина ни капли: Старайся, наполняй, но чаша кверху дном. 973
Пустить из сердца кровь — и смоет сотню зданий. Стократ губительней — река людских рыданий. Я на ресницах нес такое море слез!.. Обрушится потоп, коль не сдержу стенаний. 974
Палатки мудрости Хайям когда-то шил, Но в печь беды попал, да в самый жар и пыл, Остаток лишних лет отстриг посыльный Смерти И за бесценок их кому-то уступил. 975
Ты в горе мудрым стал и дураком едино. И что тебе мечеть, молельный дом? — едино. Душой ты с чужаком, а может, со своим… Раздвоен: стал свечой и мотыльком едино. 976
Ночами небеса гноят мне жизнь-белье; И нитки расползлись, и воротник рванье. Возьмут мою судьбу и уж начнут мытье, Вдруг вынут из воды — и снова в грязь ее! 977
Нет, храм о двух Дверях нам не дал ничего; Растрачена душа, и в сердце все мертво. Блажен, кто в
этот мир не разыскал дороги Иль вовсе избежал зачатья своего. 978
Ну и сокровище нашлось для нас: ничто. От козней мира я, взгляни, что спас: ничто. Я, светоч радости, когда погас, — ничто. Джамшидов кубок — я… Разбей! Тотчас — ничто. 979
Поля печальных глин — родимый край для нас. На пару дней весь ад, весь этот рай для нас. Сегодняшний кувшин с водою ключевою И завтрашний кирпич — вот урожай для нас. 980
Созвездье Близнецов колышет вздох печали, И ливнем слез моих кипят морские дали. На послезавтра пить вино к себе зовешь? Я и до завтра-то смогу дожить едва ли. 981
Я радость за подол — но вырвалась она. Я к чаше — но в уста не капнуло вина. Мой век, мой долгий день уже склонился к ночи; Все прожитые дни для сердца — ночь одна. 982
Чье сердце на лугу скосили, как траву? Ах, локон снившийся, былинки — наяву. Как прядка вырвана неосторожным гребнем… Ты — локоны травы, я — без тебя живу. 983
Боюсь, мое лицо — во цвет морской волны, Поскольку морем слез глаза мои полны. Не следует нырять в моем соленом море, Не зная, что за зверь всплывет из глубины. 984
Сбегая от тоски, спускаюсь утром в сад. Над розой соловей зашелся от рулад: «Раскрой же свой бутон! Рассмейся вместе с нами! Красно в саду от роз! Прекрасны все подряд!» 985
Над розами звенит весна-ворожея. Пиры во всех садах, близ каждого жилья. На волю все, в поля, в пыланье Гулистана!.. Безлюдье. Скорбь о ней. И кладбище. И я. «До мерки „семьдесят“ наполнился мой кубок…»
986
Служило верою и правдой сердце мне. Усталое взбодрить бы надо сердце мне. И подал друг вчера живительную чашу. «Не пью». Но он сказал: «Порадуй сердце мне!» 987
В усладу никогда хмельного не вкушу, Пока и скорбного, и злого не вкушу В солонку друга хлеб я не макну, коль прежде Из печени своей жаркого не вкушу. 988
С восходом солнца день в наш спящий дом заходит И снизу доверху его с огнем обходит. С восходом солнца день ворует жизнь у нас: По всем ухваткам вор, коль с фонарем приходит.
Поделиться с друзьями: