Рубиновый лес. Дилогия

– Потому что у меня уже есть защита, – мягко ответила я и подняла правую руку, демонстрируя Гектору своё запястье, охваченное сверкающим медным наручем с белыми опалами.

Гектор приоткрыл рот, и его лицо смягчилось. Я не могла надеть сразу оба наруча, поскольку вторую руку всё ещё сковывал гелиос, поэтому носила только один. К счастью, наручи уцелели точно так же, как и все остальные мои вещи, не считая безнадёжно испорченных книг, размокших в Кипящем море. За это время я привыкла к ним точно так же, как и к дорогим заколкам, специально спрятанным под волосами, которыми в случае необходимости можно было расплатиться.

– Всё-таки пригодились? – улыбнулся Гектор с облегчением мастера, который корпел над своим творением долгими ночами, и я кивнула:

– К сожалению, да.

– Пойду найду Кочевника. Будем ждать вас снаружи, – отчеканил Солярис сухо и, развернувшись, скрылся за голубой шторой, развевающейся между обеденным залом и выходом из гнезда.

Гектор и прижимающаяся к его боку Матти, готовая защищать брата от очередного дракона, наконец-то расслабились. Переглянувшись, мы вместе сели за стол, на котором уже стояла гора пустых перемазанных тарелок – я была готова поклясться, что остались они как раз после Кочевника.

– А где все остальные? – поинтересовалась Мелихор у вошедшего Сильтана, пока я спешно жевала лепёшки, макая их в сладкий сироп. Не хотелось заставлять и без того раздражённого Соляриса слишком долго ждать нас.

– Я не нянька, чтобы следить за всеми. Знаю только, что матушка ушла готовиться к возвращению Борея. Тот прибудет после полудня, – ответил Сильтан, на ходу хватая с железного блюда парочку обветрившихся фиников. Услышав, как Мелихор поперхнулась тамариндовым соком, он глумливо добавил: – Ага, именно. Неудивительно, что Солярис сегодня не в духе.

– Борей? – переспросила я осторожно, надеясь, что не покажусь слишком наглой и невоспитанной в своём любопытстве. – Кто это?

– Наш отец, – буркнул Сильтан, развалившись на плетёном стуле по соседству с Мелихор. – Вельгар его любимчик, и это многое говорит о нём, не правда ли?

– Нас ждут проблемы? – догадалась я. – Вряд ли ваш отец напугает меня больше, чем меня иногда пугает мой, но всё же… Каков он?

Сильтан и Мелихор сделались такими угрюмыми, что я даже перестала жевать лепёшку. Солярис никогда не рассказывал мне не только о своих братьях и сёстрах, но и о родителях тоже – всё, что я знала, это то, что они у него есть. Альта была прелестной, доброй и чуткой женщиной, которая не ожесточилась даже после гибели её сына. Но кто сказал, что её муж обязан быть точно таким же? В конце концов, и моя мать вошла в историю как милосердная, в то время как Оникс прославился своей тиранией. А уж если любимец главы драконьего семейства – чопорный, вспыльчивый и твердолобый Вельгар… Несложно было догадаться, что вечер предстоит не из лёгких, и не столько для меня, сколько для Соляриса.

– Борей – хён Старших. Считай, то же самое, что их хускарл, – поведал Сильтан, по привычке теребя свою золотую серьгу с ракушкой, что досталась ему за перевозку двух безрассудных пассажиров, которые сейчас безучастно жевали инжирную запеканку на краю стола. – Всего Старших семь, и иногда хёны меняются между собою, но наш отец уже сотню лет верен Сенджу. Да-да, тому самому, кому ты обязана своей пришитой лапкой, а тот кудрявый малец – своей ногой. Борей сражался с людьми у Дикого Предела, а ещё у Хрустальных Врат и Двуязычной реки…

– Словом, ваш отец ненавидит людей, так?

– Ненавидит – это мягко сказано.

И хотя это было вполне ожидаемо, воздух встал у меня поперёк горла.

– Но тебе абсолютно не о чем волноваться! Солярис и я не дадим тебя в обиду, – воскликнула Мелихор совсем неубедительно, перемазав рот в сиропе, и я натянуто улыбнулась ей.

К счастью, до появления новых проблем у нас ещё оставалось время, и я не собиралась тратить его на пустые переживания. Меня ждала прогулка по городу, а вместе с тем и поиск ответов на вопросы, которыми прежде не задавался никто из ныне живущих. Правда, когда мы с Маттиолой и хромающим Гектором вышли следом за Мелихор и Сильтаном из гнезда, я поняла, что, прежде чем разбираться в прошлом, не помешало бы разобраться в этом городе.

– Невероятно! – выдохнул Гектор за моей спиной.

– Да, невероятно сильно воняет ящерицами! – вставил своё слово Кочевник, стоя позади всех остальных со сложенными на груди руками. Кажется, вечное недовольство Соляриса было заразно. К счастью, меня сия болезнь обошла стороной.

Я восхищённо ахнула вслед за Гектором и Матти.

Снаружи гора казалась неприступной и непробиваемой, но, оказывается, внутри она была абсолютно полой, словно моя башня-донжон. Только вместо одной спальни внутри неё помещался целый город! Гнёзда располагались по всей окружности в пятнадцать, а то и в двадцать этажей, и с коридоров-балконов можно было увидеть, как снуют внизу по площадям полусонные драконы. Сердце было гораздо больше Столицы и Луга, вместе взятых. Мы шли почти двадцать минут и ещё пять минут спускались вниз на таком же лифте, какой сохранился в катакомбах Безмолвного павильона, чтобы оказаться в его центре.

Всюду кучковались разноцветные постройки – дома внутри одного большого дома, – образующие улицы и отдалённо напоминающие человеческие жилища: круглые и треугольные, кирпичные и каменные, высокие и низкие. Одни напоминали грибы с остроконечными шляпками, а другие – шкатулки и сундуки, резные, словно игрушки. Однако всех их объединяло одно – драгоценности. От рассветного солнца, падающего на город сквозь окна в вершине горы, которые были совершенно незаметны извне, город сиял, как сокровищница. Мне даже пришлось приставить ко лбу ладонь козырьком, чтобы не ослепнуть. Крыша одного из домиков была усыпана крупными градинами янтаря, заменяющими черепицу, а на другом красовалась облицовка из таких больших и сочных рубинов, каких никогда не было даже у меня, принцессы.

– Город делится на две части – часть Бела и часть Дагды, – а также на семь районов, названных в честь древних кланов: Жемчужный, Соляной, Травяной, Каменный, Штормовой, Металлический и Закатный. Вон там Тиссо ре Дьян – Дом Старших. Вы зовёте такие места неметонами, однако в них мы не молимся, а поём. Старшие ведь не боги, а такие же драконы, как мы… Но к ним всё равно нужно относиться с почтением, – как всегда сыпала фактами Мелихор, взяв на себя просветительскую роль, пока мы брели вперёд и глазели по сторонам в немом восторге.

Местная архитектура и устройство города действительно потрясали, но ещё больше меня поразили сами драконы. Несмотря на то, сколь густонаселённым оказалось Сердце, никто ни разу не задел меня, пока мы шли. Они только пялились и шептались, но плавно обтекали и нас, и друг друга. В глазах рябило: большинство местных жителей обладало не только разноцветными волосами, но и другими чертами, которыми не мог обладать человек. Флюоритовые глаза, узкие зрачки, волочащиеся прямо по земле хвосты, когти длиной с лезвие ножа и даже раздвоенные языки, которые иногда смешно свисали с уголков губ, как у собак. Как и у всех драконов, у Соляриса тоже были острые зубы, поэтому, возможно, он так редко улыбался, приноровившись не показывать их. Однако в Сердце тут и там беззастенчиво сверкали хищные, но дружелюбные оскалы, напоминающие охотничьи капканы. И не было вокруг ни одного старика – все сплошь юные и прекрасные.

А в какой-то момент над нашими головами вдруг промелькнула маслянистая тень.

– Берегись!

Сол в последний момент успел дёрнуть меня за локоть. Аккурат в то место, где я стояла, опустилась необъятная драконья лапа – когтистая, покрытая пыльно-коричневой чешуёй и размером с телегу. Медленно подняв глаза, я сглотнула: сам дракон, приземлившийся прямо на оживлённой улице, был и вовсе огромным. Его массивная челюсть могла перекусить катапульту одним движением. Рядом с ним я чувствовала себя муравьём под лошадиным копытом: раздавит – и даже не заметит.