Рубиновый лес. Дилогия

Все они лежали лицами на столе, заставленном блюдами с обглоданными рыбьими косточками, в то время как Кочевник размахивал пивной кружкой. Рядом с ним стояло ещё восемь таких же, но пустых. Краска на его лице размазалась, превратившись в несуразное алое пятно, пивная пена текла по подбородку, а бобровая накидка наконец-то перекочевала на спинку резного стула. Рубашка на нём была расстёгнута, обнажая мускулистую грудь с дорожкой тёмных курчавых волос, и единственная в таверне женщина, смотря на всё это с угла барной стойки, брезгливо морщила нос.

У неё были фиалковые волосы и золотые браслеты на бледных запястьях…

– Драконица с рынка Луга! – озарило меня, а в следующую секунду я едва не свалилась с коробки.

Сильная рука, облачённая в замшевую перчатку, стащила меня вниз за шею и пригвоздила к боковой стене таверны раньше, чем я успела закричать. Затылок загудел.

А ведь в этот раз я даже не успела зайти внутрь таверны…

– Так-так, – протянул Дайре, нависнув надо мной. – Кто это у нас здесь? Разве юным госпожам пристало посещать подобные места?

От Дайре пахло точно так же, как от всех хускарлов, когда те возвращались в замок после отгула, – гречишным мёдом, дрожжами и дешёвой свиной рулькой, которую подавали к элю в качестве закуски. Выглядел он тоже соответствующе: помятая одежда – та самая куртка из чёрной кожи с ромбовидным узором, похожим на драконью чешую, – растрёпанные белокурые косы, неопрятная щетина на подбородке и карие глаза, налитые красным от усталости. Однако рука Дайре, держащая меня за шею практически над землёй, совсем не дрожала. Не дрогнула и моя, когда я, щёлкнув наручем, приставила выскочивший клинок к его горлу.

– Давай, попытайся убить меня снова, – прошипела я, запрокинув голову вверх, чтобы посмотреть в его самодовольное лицо. – Просто дай мне повод дёрнуть рукой, и я всажу нож тебе в гортань. Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу.

Желать кому-то зла было не в моём характере, однако из-за того, сколько раз этого зла желали мне, я убедилась – либо ты, либо тебя. И не важно, принцесса ты, дракон или крестьянка. Ледяная вода, обжигающая лёгкие. Воздух, за нехваткой которого наступает тьма. Падение в синюю кипящую бездну. Смерть приходит за всеми без исключения. Страх перед ней отравляет рассудок и жизнь, точно яд. Но любой яд со временем вызывает привыкание, если принимать его по чуть-чуть. Так и мне смерть медленно, но верно переставала внушать ужас.

В конце концов, королева Дейрдре тоже была не только мученицей – она была ещё и воином.

– Сколько мы не виделись? Месяц? Два? Удивительно, как меняет людей отсутствие мягкой перины и свиты слуг! Ты наконец-то повзрослела, – усмехнулся Дайре, скосив глаза на блестящий клинок, царапающий ему горло. – А ты неплохо управляешься с этой штукой… Уж точно лучше, чем плаваешь.

– Как остроумно. Что ты забыл на драконьем острове, погань?

Всё это время я считала себя первым человеком, ступившим в Сердце за много лет… Но теперь мне стало ясно, откуда Дайре знает то, чего не может знать, и почему он не боялся казни, которая неизменно последовала бы за моим убийством.

– Я здесь живу, – ответил Дайре сдержанно и попытался пожать плечами, но передумал: остриё наруча слишком плотно прижималось к коже. – Я ведь изменник и неудавшийся цареубийца. Братья хотели сдать меня Ониксу, поэтому пришлось сбежать. Не подумай, я не трус… Просто не хотелось разбивать матери сердце. Старые друзья предложили нам приют, так почему бы не пожить среди тех, кто гораздо приятнее людей?

– Потому что среди тех, кто приятнее людей, не должен жить тот, кто омерзительнее всех на свете, – процедила я и незаметно потянулась в сторону, проверяя, не ослабла ли хватка Дайре на моей шее.

В тот же миг его пальцы сжались крепче.

– Почему это я хуже? Потому что пытался спасти наш мир от неминуемого забвения в красной напасти? Уверен, ты и сама понимаешь, что я действовал во имя общего блага.

– Кто сказал тебе, что меня нужно убить, чтобы Красный туман остановился? – задала я в лоб вопрос, что мучил меня с тех самых пор, как в моих волосах затерялась злополучная алая прядь. Дайре тоже посмотрел на неё, спрятанную под сапфировой заколкой, словно мы думали об одном и том же. Мы и впрямь оба стремились к одной цели, но я выбрала длинный и тернистый путь, а он – самый короткий.

Дайре склонил голову вбок, и его светлые локоны, так контрастирующие с загорелой кожей, защекотали мне нос. Я всё ждала ответа, пускай и понимала, что шанс услышать его даже меньше, чем шанс восстановить мир между драконами и людьми. Так и оказалось: даже если Дайре и хотел подбросить мне подсказку, он не успел этого сделать, потому что кто-то распахнул двери таверны таким рывком, что задребезжали окна.

– Эй, а ну пусти… ик… принца! То есть принцессу. Рубиль… Руби… ик.

Я испытала невероятное облегчение, узнав голос Кочевника, но затем испытала такой же невероятный стыд, выглянув из-за плеча Дайре и заметив, что тот едва держится на ногах. Удивительно, как он вообще смог дойти до двери – его качало из стороны в сторону, словно пугало на ветру, а застиранная грязно-серая рубашка обнажала уже не только грудь, но и добрую часть живота. По тому стекали капли пива, кружку с которым Кочевник, держа одной рукой, случайно расплескал, пока качался.

Мне иронично подумалось, что эксцентричнее защитника у меня, пожалуй, ещё не было.

– Немедленно отпусти Рубин, – повторил Кочевник снова, и на этот раз ему даже удалось внятно выговорить моё имя. Возможно, сил ему придало моё лицо, начавшее бледнеть от нехватки воздуха, когда рука Дайре у меня на горле рефлекторно напряглась. – Эй, парень! Я за один вечер высосал больше пива, чем ты насосал молока у своей мамки! Ты не представляешь, сколько во мне сейчас благодати Медвежьего Стража. Он не любит, когда обижают невинных, тем более женщин.

– Это что, шутка? – Дайре наконец-то пришёл в себя и слегка ослабил хватку, позволяя мне сделать глубокий вдох. – Ты променяла своего жемчужного дракона вот на… это?

– Не променяла, – ответила я, откашлявшись. – Просто теперь у меня их двое.

Кочевник швырнул кружку под ступеньки таверны, выплеснув остатки пива, и без колебаний бросился на Дайре.

– Напролом!

Тот, обескураженный подобной самонадеянностью, только усмехнулся и даже не предпринял попытки защититься. Наверное, решил, что такой коротышка без какого-то оружия, да ещё и вусмерть пьяный, вряд ли может представлять серьёзную угрозу. Хорошо, что я знала Кочевника гораздо лучше, чем Дайре, а потому успела откатиться в сторону, когда Кочевник снёс бывшего ярла с ног, согнувшись пополам и врезавшись головой ему в живот.

Отряхнувшись и отойдя подальше от расшатавшегося крыльца таверны, я принялась терпеливо ждать окончания драки, которое уже близилось. Недаром среди хускарлов ходит поговорка «Или длинный меч, или длинный язык»: в бою Дайре оказался вовсе не так хорош, как в плетении интриг. Он смог подняться после первого удара, но не после второго, когда Кочевник, порвав штанину, с размаху поддал ему ногой. На фоне этого мой одинокий клинок выглядел жалко, и я убрала его обратно в наруч, не услышав за треском ломающегося дерева и лязгом металла, как к нам подошли.