Рудники Эхнатона

Тычком в экран коммуникатора он расцепил кольца наручников на Джошуа. Ещё шаг назад… Он хотел было добавить ещё что-то, но атмосфера в комнате была невыносима, и он выскочил наружу, захлопнув дверь и навалившись на неё всем телом. Навалившись не только для того, чтобы удержать пленника, если тот попытается вырваться следом за ним — ему нужна была опора, чтобы не рухнуть самому. Его дико трясло, словно в лихорадке, мир перед глазами плыл, больные икры бешено пульсировали, по коже под одеждой ползли капли пота, обжигая, словно кислота…

Дохромав до пульта, он обессиленно повалился в кресло, пытаясь отдышаться.

На отражающем состояние Джошуа мониторе бушевал настоящий шторм — то есть всё-таки не так он спокоен, как пытается выглядеть…

Всё ещё немного дрожащей рукой Вагнер потёр горящий лоб. Сейчас, несколько запоздало, на него наваливалось чувство вины — то, что он сделал, было, наверное, всё же довольно мерзко. Он не хотел думать о том, что сейчас происходит в проклятой комнате, но мог удерживаться от этого лишь потому, что не мог думать вообще ни о чём. Хоть он и покинул поражённую зону, ясность мышления не стремилась вернуться к нему, мысли разрушались в трясучке омерзения, гадливости и какого-то иррационального страха.

Поймав взгляд смотревшей на него Берты — скорее удивленный, чем осуждающий, он рявкнул:

— Что? За дверью лучше следи! Никого не выпускать!

«Никого»! Надо же так сказануть! Как будто оттуда ещё кто-то может выйти?..

Что ж, первая разумная мысль...

— Лору наберу, что она мне на это скажет? — пробурчал он, открывая на свободном мониторе окно вызова.

Глава 22. Угроза нейронного перекрытия

— Проклятье! — если бы Хартманн не остерегался своими действиями порушить престиж Пратта среди его зомбированных приспешников, он бы, наверно, вцепился в этого долбаного мессию, и тряс бы до тех пор, пока не выбил из него всю его грёбаную самовлюбленность. — Ты же говорил, ты говорил, брат Райвен, что ребята справятся!

— Нет, — Пратт нервно дёрнул подбородком. Несмотря на весь страх, который он испытывал перед Хартманном, он всё же решился возразить. — Извини, брат Оскар, но таких слов не было… Я говорил лишь, что они верны Господу, но что они справятся… Нет. Ты же сам уверял, что мы должны нападать лишь всем скопом, и лишь на того противника, который отобьётся от общей массы… А тут мы полезли на врага прямо в его логово…

— На одного человека, на одного! — воскликнул Отто.

— То был не просто человек… — возразил Пратт. — Брат Оскар, не забывай, что это был слуга дьявола, элита вражеских сил! Поверь, я тоже скорблю наравне с тобой! В этой битве мы потеряли цвет нашего воинства…

Отто, не удержавшись, фыркнул. Хорош цвет — вдесятером одного не смогли завалить! Впрочем, «брат Райвен» прав — в первую очередь Хартманну стоит корить самого себя. Это ведь он не смог удержаться от выглядящего столь однозначно верным мероприятия… Он сам же нарушил озвученные им же принципы… Отпустив Пратта, он сделал шаг назад.

— Тяжёлые вести, братья, тяжёлые… — оказавшись на свободе, Виктор заговорил со своей паствой привычным уже проповедческим тоном. — Поспешность и недостаточная крепость нас в вере нашей — лишь они привели нас к такому исходу… Да, мы потеряли нескольких наших братьев — но мы лишь крепче сплотимся, лишь теснее сомкнём наши ряды!

Вполуха слушая его риторику, Отто размышлял. В сущности, самым грустным аспектом этой ситуации была утрата вооружений — автомат, плазморез, один ствол пороховой и один гаусс. Особенно жаль автомат. Второй добыть теперь будет непросто — враг наверняка встревожен, одинокого солдата, должно быть, теперь и не встретишь…

А ведь так хорошо всё начиналось! Они потеряли всего одного человека при уничтожении робота, затем ещё одного (картинку с камер в коридоре он ещё видел). Похоже, прикончили Чена (не явись он так невовремя, победа однозначно была бы за нами — расчёт-то был верный!), а вот дальнейшее неизвестно…

Десять человек против одного! Он их, что же, расставил в ряд у стенки, и просто мочил по одному?.. А может, они живы, но Фюрер так их напугал, что они просто сдались?.. И ведь не узнать, не понять даже, живы они или мертвы — сам же их иденты и вырубил…

Да, видно было, что к залу подтянулись Морель и Берта, но они явно появились позже. Да и потом — какие из них вояки? Морель, похоже, просто проскочила зал навылет, чтобы затем проблеваться в коридоре. Что она там увидела? Вагнер разорвал работяг на части на её глазах? Бред… Нельзя было отпускать этих недотёп без прикрытия. Надо было идти с ними. Да, он успел за это время деактивировать ещё десять идентов, раздобыть ещё один шурфорез, добавить к «воинству» одного Копушку, зародить в рабочей среде семена бунта… но потерял-то он дюжину! И хорошо, если они просто убиты. Если они дают сейчас показания — куда хуже!

— Надо менять тактику, — сказал он. — Возвращаемся к первичному плану. Пробуем раздуть бунт, и среди хаоса уничтожаем силы противника по одному. Думаю, надо начать атаки на инфраструктуру базы, тогда Вагнер будет вынужден брать под контроль ключевые точки, распыляя свои силы.

— А Мицуи? — спросил Пратт. — Уничтожить тех, кто засел в реакторном? Или хотя бы роботов снаружи?

— Нет, — уверенно мотнул Отто головой. — «Церберят» там сразу двое, они способны дать очень плотный заградительный огонь. В этот раз мы потеряли человека на одном «псе», хотя наших была дюжина… Нет — без меня больше никаких операций. В следующий раз лично поведу. И мне нужен автомат!

— Берта? — предположил Пратт. — У неё автомат?

— Да. Но она теперь с Вагнером. Я более чем уверен, что больше он не позволит своим людям болтаться поодиночке. Видимо, нам придётся начать с шахт. Вагнер вызвал шахтных копов на базу, но пока что они, в основном, на местах. У них автоматы, хотя и попроще, чем у тех людей, что находятся непосредственно в его подчинении… Кроме того, шурфорезы хорошо себя зарекомендовали…

— Итак?

— Начинаем с третьей шахты. Уничтожаем копов, бригадиров, захватываем оборудование, разжигаем бунт… Потом переходим на вторую. В ситуациях атак распыления сил больше не допускаем.

— А… — Пратт раскрыл было рот, но Отто резко поднял руку, призывая к молчанию.

Система перехвата говорила о сигнале вызова по видеосвязи от Клауса Вагнера к Лоре Ханнинс. Пропустить такое нельзя. Как жаль, что он сейчас не в своей «норе», а среди этих бестолковых болванов, которым, похоже, даже простейшее дело доверить нельзя!

— Третья шахта, — повторил он, надевая очки-проекторы.

Похоже, будет интересно!..

…Связь установилась. На одном из экранов проявился Вагнер, вызывающий с какого-то из вспомогательных пультов центрального поста (за его спиной стойка с оборудованием, так что ситуация в отсеке неясна), на другом — госпожа Ханнинс — похоже, Лора-2, явившаяся на базу для убеждения своей копии (за спиной стена, Мицуи тоже не намерен разбрасываться подсказками). Оба абонента выглядят порядком измученно, словно не высыпаются уже неделю.

— Здравствуй, Лора, — кивнул Вагнер.

— Привет, Клай, — по голосу Лоры не разобрать, что она думает насчёт человека, не так давно отдавшего приказ на её устранение.

— Как успехи в переговорах? Почему вы ещё там?

— Аки не особо-то тебе доверяет. Думаю, что, во-первых, он захочет поговорить со вторым собой, а во-вторых, он настроен покинуть реакторный отсек только в случае реальной опасности, или же когда драккар будет полностью готов к пуску.

— Боюсь, вам придётся поторопиться. Появилась новая угроза…