Руконогие

Стены дрожали, везде шёл дождь из темной жидкости, а всё пространство было заполнено чёрным всепоглощающим светом, открывающим взору каждой самый дальний угол. Такой свет нельзя описать, только понять и почувствовать, а дальше только бежать, со здоровенным, хорошо больше ста килограмм мужиком на плечах по трескающимся коридором рушащегося храма.Рулз рычал от боли и хрипел, помогая как мог, но почти весь вес ей приходилось тащить самой. Елену трясло от знакомого чувства, когда сознание затмевало, а оставалось только действие. Она шла, несмотря ни на что. Её отчим называл это состояние: «Тупое упрямство».

Успели. Напрягаясь из последних сил, они выскочили из прохода и упали на траву, в паре шагов от каменного склона, который через мгновение провалился в бесконечную бездну. Пропасть, в паре шагов оказалась такая глубокая, что дна не было видно. Далеко внизу был бесконечный туман, пересекаемый всполохами электрических разрядов, заполненный дикой вонью дохлятины.

— Ну ты девочки и даёшь! А как-же уважение к старику? Ты с ним даже и не поговорила, перед тем как прирезать. Ты только самых старых режешь или всех подряд. Я ведь тоже не молод, — и Рулз, лежавший на траве хрипло рассмеялся, а затем закашлялся, выплёвывая кровь. — Ох и сильно бьют его прихвостни.

Тело бога было в том воплощении, в котором она его видела последний раз — жилы и мышцы крупного мужчины, хорошо за сто двадцать килограмм веса. Она сидела на траве рядом, и первой мыслью было, что сама не понимает откуда в ней взялось столько силы, протащить вдвое большего по весу мужика по каменным коридорам, который еле переставлял ноги. Это ещё и тогда, когда храм Гравиколда рушился, пол трясло, а на голову летели камни, норовя разбить голову.

— Эй, ты как?

— Хуже ещё не было, — Улыбнулся Рулз. — Знаешь Елена, — распластавшись на траве сообщил он, -я ведь люблю цветы и солнечный свет. Хотя нас называют тёмными божествами, серыми, подземными и как только не омрачают, но я обожаю, когда ярко светит солнце, вокруг много цветов, когда мужчины и женщины нарядно одеты и поют весёлые песни. Глупо звучит? Да?

На дневном свету было видно, что всё тело мужчины было покрыло порезами, ссадинами и ушибами, а на боку была крупная, рваная рана. Она порылась в пространственном кармане, достала и разбила амулет высшего лечения. Магия разлилась по телу человеческого воплощения Бога и не найдя точки опоры, ушла в землю, вызвав бурный рост травы, которая буквально на глазах поднялась на несколько сантиметров, а цветочки вокруг стали источать благоухающие ароматы. Медоносные насекомые, учуяв свежую зелень, устремились лакомиться нектаром, жужжа перед самым носом.

Рулз, кашляющее засмеялся:

— Больно то как. Я сейчас как слепой, побитый котёнок. Бесполезно. Ты быстро придёшь в порядок. Тебе, после такого, нужно всего лишь несколько часов подождать, пока магический след отлипнет и любое зелье тебя излечит, а вот меня покалечили по-другому. Магия здесь бесполезна. Я остался без двух воплощений и сейчас полностью лишён сил. Мои храмы полны магии, а я сам в раненом теле, и не могу даже синяка вылечить. Придётся тебе заботиться о моих жрецах. Возьмёшь в управление, будешь председателем совета директоров моего наркоманского пантеона. Я тебе кажется обещала это при первой встрече, а я подохну, так и не дождавшись пенсии.

— Заткнись, — зло прорычал Елена, и оторвала аптечку от своего ППК.

Аптечка была маленькая, рассчитана буквально на чуть-чуть. У пилотов бывают либо мелкие ссадины, которые можно заклеить заживляющим пластырем и остановить кровь из небольшого пореза, прыснув кровоостанавливающим, либо им отрывает руки, ноги, выжигает девяносто девять процентов кожи и выпаривает глаза, или разрывает на куски, а тут даже с солидным чемоданом хирургических инструментов не обойдёшься. В пространственном кармане нашлась фляга с водой, из которой она промыла рану на боку Рулза, а затем из баллончика пшикнула кровеостанавливающим, свела края раны и залепила регенеративным пластырем. Того, что было в аптечке, хватило как раз на обширную рану на боку. Остальные раны она просто перевязала, разрезав на бинты несколько платьев, которые отыскала в пространственном кармане.

Портативный инжектор, прислонённый к плечу, диагностировал повреждения и пытался понять, что нужно пациенту, а затем зашипел, выпускал под кожу Рулза обезболивающее, антибиотики и ещё бог весть что, что напихали в прибор игровые доктора, придумывая портативное устройство для лечения пилотов-потеряшек, оказавшихся где-нибудь над заброшенной на окраине мира.

— Думаешь поможет? Тебе надо уходить. У мня вырвали две ипостаси, и я теперь не смогу тебе помочь ничем, может быть уже никогда. Чтобы оправиться, мне нужно будет десятки тысяч лет, а кто же даст шляться полудохлому божку столько времени? — объяснял «излечаемый», наблюдая за действиями девушки.

— Заткнись.

— Говорят, место богини лаконичности вакантно, — продолжал скрипеть зубами от боли и одновременно ёрничать Бог.

— Да, помолчи. Я знаю где звёздочки. Я, наверное, смогу их вернуть.

— Что? — и Рулз попытался подняться, но Елена его остановила, положив руки на грудь.

— Я их в лёд засунула и Гравиколду по щупальцам настучала.

Рулза расхохотался:

— Какому Гравиколду? Он ещё личинка бога. Даже я могу только смотреть на звёздное небо. Я даже не представляю кому ты по голове дала. У тебя дар проводника. Ты знаешь какой силы должно быть божество, которое может трогать звёздное небо? Девочка моя наивная — я тебя обожаю. Значит не всё так плохо, если забыть про кого-то очень на нас злого. Я могу рассчитываю на персональную пенсию, когда ты займёшь моё место? А как я про пенсию придумал? В вашем мире есть же такое? Нам сейчас надо затаиться, пока я не верну хоть одну звезду, тогда смогу пользоваться своей силой. Я всё ещё буду уязвим, но получу возможность защищать и помогать больше, чем просто кулаками. О моя прекрасная внучка, у тебя ведь есть план, как спрятать своего приёмного дедушку? — продолжал ехидничать болезный, пока она приматывала бинтами к ноге кусок древка от копья, которое отыскала в пространственном кармане.

Не понятно, как Рулз шёл с такой травмой, но там явно скрывался перелом. Елена хотела в очередной раз предложить ему заткнуться, но всё пространство наполнил мелодичный звук колокольчиков и голос, льющийся отовсюду, заполняющий каждый миллиметр пространства произнёс: «Бойтесь и восторгайтесь, горюйте и радуйтесь, восхищаетесь и ненавидьте, бог Гравиколд низвергнут! Этот мир покинуло высшее существо навсегда. Этот мир уже никогда не будет прежним. Восхищайтесь и завидуйте, ненавидьте и мстите, защищайте и возносите, проклинайте и гордитесь! В этот мир пришёл герой, низвергнувший высшее существо. Этот мир уже никогда не будет прежним».

Голос стих. Над головой Елены, вокруг имени, образовалась золотая каёмочка.

— У-ха-ха-ха-ха! — самым бесстыдным образом заржал Рулз.

— Что? — возмутилась Елена.

— Насчёт пряток, есть идеи? Бог без магической силы с поломанными рёбрами на костылях и девчонка с золотой каёмкой великого героя вокруг имени. Неприметненько, да?

Глава 20 Марк. Богатый дяденька

Уже неделю Марк набирал силу. Гибо Дрыга каким-то образом выудил из пьяной толпы очень серьёзного и уважаемого человека и объяснил про возможности передачи информации в другой план этого мира. Пока всё было непонятно, но начальник пиратов, в виде куратора похожего проекта, мог быть весьма полезен здешним игрокам в будущем. Этот мир и тот, в который раньше нырял Гибо Дрыга были так похожи по своим вывертам, что была большая вероятность, что это всего лишь разные планы одного целого и тогда передача информации, минуя замудрёные великие божественные порталы и занудных местных магов может быть бесценна.

Пока с этим вопросом разбирались старшие, юнгу-Марка с утра до ночи таскали по подземельям, руинам и прочим мусорникам, давая вдоволь намахаться саблей и даже развить немного магии. Вымотанный и традиционно воняющий мертвечиной, Марк зашёл в комнату, где за столом сидел его компаньон и чего-то мастерил, напевая песню:

— Моя Огненная Маринго, отвези меня в Ливерпуль, я найду жирную девку и засуну ей фокс грот, о моя Огненная Маринго…

— Гибо Дрыга, ты чего поёшь? Из пиратского репертуара?