Руконогие

— Елена, Доктор — это Тибиус. Он глава легиона. Я уже почти всё рассказал.

— Приветствую вас. Я хотел бы расспросить вас некоторые подробности.

Тибиус был стариком, а по факту игроком, только перекинутый из какой далёкой войны и лишённый части памяти. Своего настоящего имени и некоторых подробностей старой жизни он не помнил, зато прекрасно знал имена абсолютно всех воинов своего легиона, разумеется новые, которые дал им этот мир. Даже знал по именам большую часть прислуги, идущую с армией и почти всех артисток, которые выполняли функцию кухарок и временных жён. Хозяин помещение очень хорошо понимал выверты этого мира, поэтому вопросы, которые задавал доктору и Елене, сильно отличались от тех вопросов, которые задавал барону.

Добряку пришлось пересказать историю заново, но уже глядя глазами игрока. Всё это время Ки Барук внимательно слушал, и достав свой блокнот, что-то себе записывал свинцовым карандашом. Тибиус расспрашивал долго, подробно и обстоятельно, а затем сделал повелительный жест рукой, призывая к вниманию:

— Мы тоже поклоняемся Рулзу и не собираемся ничего менять. Я вас никуда не отпущу. Вам надо оставаться здесь. До горного храма вы не дойдёте, просто не успеете. У меня есть надёжные источники, и они сказали, что вторая серая армия уже выдвинулась. Они быстрее. Даже если вы успеете, то храм всё равно не сможет собрать столько припасов, чтобы выдержали осаду. Уже через год вы все вымрете, оставшись без еды, а наш город постоянно готов. Сейчас надо оставаться здесь и вооружаться. Скупим всё что сможем у близлежащих степных племён и превратим в запасы, набьём пространственные карманы едой. У каждого из моих воинов есть такой. В Рубиконе большие источники воды. Вам надо оставаться здесь и другого варианта не существует.

— Но мы подставим ваш город под удар.

— Я знаю. Мы- легион. Если нам дарована вторая жизнь, то дана она нам не для того, чтобы мы бегали от какого-то самозваного божка, будь у него хоть вся армия мира. Пока я жив и держу в руках меч — будет выполняться то, что я скажу. Вы остаётесь здесь и будем защищать Рубикон вместе. Я всё сказал. Жду вас завтра с утра с предложениями, как мы это будем делать.

Предводитель легионеров встал со своего импровизированного кресла-трона, стукнул кулаком в грудь и вышел из комнаты, оставив Елену, Барона и Доктора Добряка одних, вместе с двумя охранниками, которые стояли у входа немыми, законными в броню статуями. Один из них отмер и сделал вежливый приглашающий жест, покинуть помещение.

Была одна история, связанная со взятием некой крепости римскими легионерами. После того, как римляне окружили обозначенное строение, к ним явилась делегация, и придя к главному начальнику, известила о том, что стены неприступны, луки туги и жратвы на десять лет. В ответ глава римского войска спокойно пожал плечами и сказал: «Прекрасно. Значит мы возьмём город на одиннадцатый год». Делегация свернулась и утопила обратно, а с утра явилась снова, обсуждать подробности сдачи крепости и вымораживать самые выгодные условия. Те, кто умеет крепости брать, как правило умеет и оборонять.

Самая главная проблема при осаде, а легионеры верили свои стены — это прокормить и напоить всех защитников. Под Рубиконом были гигантские хранилища воды, на территории било несколько источников, а несколько башен, напоминавшие гигантские бочки, были наполнены запасами зерна, бочонками солонины и другой едой долгого хранения, приготовленной тысячами различных доисторических способов. Сейчас в еду запасали всё, что могли добыть. Скоропортящееся расфасовывали по игрокам, набивая под завязку пространственные карманы, всё что могло полежать и так, растаскивали словно муравьи по норам. Вся задняя часть огромной Елениной волшебной кладовой, которую она смогла освободить, была просто утрамбованная мясом. Никто не утруждался его как-то готовить, солить, а туши просто рубили в куски и запихивали поплотнее. В пространственном кармане безвременье и продукты не портились целую вечность.

Всё, что могло полежать и так, либо рассовывалось, а если место заканчивалось, складывалось беспорядочными грудами. Делались навесы, чтобы защитить припасы, дома жителей набивались под самую крышу. Римляне это называли — «запасами», ракшасы — «мобрезервом», а Доктор Добряк — «военхраном».

На такие залежи зерна и прочих съедобных вещей сбегались сотни тысяч мышей, крыс и других, не виданных ранее Еленой вредителей. И действительно, весь город превратился в коптильню, солильню и пекарню. Запахи еды стояли столь плотные, что казалось, на ароматы можно ложку положить.Овощи закладывались в бочки, превращаясь в соленья, ягоды вываривались в густое тягучее варенье. Здесь сахар был не входу, поэтому фрукты и ягоды уваривались до консистенции густого желе, которое могло храниться годами. Скупали и били скот у уходивших от опасности степняков и приходящих под защиту стен крестьян.

Приток грызунов был жуткий. Мыши и крысы сотнями тысяч перебирались за стены. Легионеры с утра до вечера перекапывали и забивали норы, жгли кусты и траву, но это не мешало грызунам, невесть каким способом оказывается внутри. Охотник ходили по соседним лесам и ловили хищников, очень напоминающих ласок и выпускали в амбары. Котов принципиально не кормили, вынуждая активнее охотиться. Доктор Добряк развёл целое стадо големов из дохлых кошек, которые фанатично ловили крыс и мышей, а переняв привычки своей бывшей жизни, с удовольствием лакомились слегка подгнившей сметаной и свернувшись в клубочек, скрипуче мурчали на коленях местной детворы и домохозяек. Хотя от «дохлокотов» попахивало немножко гнильцой, во всём остальном — это были котики как котики.

Очередной день. Елена и все руководители отрядов наблюдали с башни цитадели за перемещениями врага. Эта была очередная попытка сорвать магический купол защиты, и только благодаря усилению артефактами Теллема, у врага не получилось. У защитников Рубикона просто не могла быть столь сильных амулетов, если бы они не получили их от неё.

— Игроки -твою мать! Неписи до этого бы не додумались, -зло засопел Лом, а Тибиус согласно кивнул.

Прерывисто и гулко застучал барабан, донося звуки к стенам Рубикона. Лом переводил: «Эй, висельники, давайте договоримся. Вы нам мертвячку, а мы не будем вас держать на точке возрождения, пока не сдохнете или мозгами не двинете. Предложение действует один раз, как для собратьев иноземцев».

— Лом, это что? — спросил Тибиус.

— Это морзянка — разговор длинными и короткими ударами. Она почти во всех мирах одинаковая. Мы её тысячу лет не используем, но учим, как дань традиции флота. С местными ещё можно сладить, а от этих отмахаться не получится — их раз в тридцать больше. Лена, я с тобой, — серьёзно произнёс Лом.

Доктор согласно кивнул.

— Из Рубикона никого не выдают, — гордо задрал подбородок глава легиона.

— Спасибо, — коротко поблагодарила девушка.

Она давно приняла своё решение и даже если здесь не осталось бы ни одного человека, кроме неё, она бы обороняла крепость до последнего, но в этом прекрасном мире решения принимали мужчины, даже если последнее слово осталось за женщиной.

Лом снял с пояса шестопёр и швырнул одному из ракшасов: «Телеграфировать — точка, восклицательный знак, точка». Парень хмыкнул и ловко перехватил оружие на лету, и пользуясь всеми не занятыми руками и ногами, ловко вскарабкался на башню, где стоял гонг, а затем коротко отстучал ответ.

Через минуту небо расчеркнули сотни молний, огненных шаров и кувшинов с горючей смесью, выброшенных из метательных машин. Всё это ударило в магических щит, прикрывавший периметр внешней стены. Увидев тщетность борьбы с защитным магическим куполом, стрелять прекратили.

Все довольно лыбились или откровенно ржали, и только Тибиус, в мире которого не было «СМСок», мессенджеров и электронной почты, наплевав на присущую ему обычную важность, пытался вытрясти секрет из ржущих тел — как можно так разозлить, даже не словами, а какими-то дурацкими знаками и что такое — «точка, восклицательный знак, точка», и почему так агрессивно отреагировали на той стороне.