Руконогие

— Барон, думаю не потребуется.

Вокруг голой кобылы-парламентёра уже собралось целое стадо могучих человеко-коней, которые размахивали руками и что-то выкрикивали. Переговоры шли успешно, но нервно, а затем все кентавры развернулись, повинуясь командам вождя и отскакали метров на пятьсот обратно, попрятали оружие, и спокойным шагом начали двигаться в сторону каравана.

Это ещё одно завихрение создания местных. Похожие сцены Елена видела в старинных фильмов про любовь, когда у молодого человека сразу не получалось пламенно признаться в любви, то от выходил за дверь и возвращался обратно, пытаясь повторить свою речь, до тех пор, пока у него либо получалось, либо пока всем это не надоедало и его прогоняли делать домашнее задание. Похожая ситуация была и сейчас. Кентавры подошли с воинственными намерениями, вернулись обратно и теперь подошли с намерениями не воинственными. Почему нельзя было просто спрятать оружие и подскакать? Эта тайна навеки останется где-то в глубине мозгов человеко-коней.

Процесс наблюдения за братанием двух стад кентавров прервала одна из дикарок, подскакавшая к Лене.

— Госпожа! Срочно! Вам надо к господину Доктору Добряку и господину Семёну. Барон! Они и вас звали, если встречу.

— Что случилось?

— Лазутчик. Мы лазутчика поймали! Он иноземец! Быстрее! Очень плохо!

Связанный и слегка побитый пленный игрок встретил Елену уважительным приветствием:

— И ты тоже пошла! Рулзова подстилка!

Лом, старший помощник Семёна, ударил игрока кулаком, опрокинув на землю и вызвав смех пленника:

— Что? Не работает? Можете убить, а то мне столько топать до храма Гравиколда неохота. Как вам магия, когда боли не чувствуешь? Стукни меня ещё разок, может немного поможет твоей гордости. Что уродцы, не получилось? — и пленник продолжил говорить гадости, совсем не стесняясь в выразительных формах.

Семён стоял и морщил лоб, наблюдая за радостно выкрикивающим ругательства лазутчиком. Подошёл, увидев Елену:

— Не получилось разговорить, а он тут неспроста. Магия, мать-его.

Наблюдая за всем этим, стоял Доктор Добряк:

— Мммм, да. У меня есть несколько идей. Магия — это штука такая, что всё зависит от понимания сути.Если заклинание делали мастера, углубившиеся в анатомию, то мы из этого ничего не выбьем, но если знания анатомии не столь глубоки, то я могу попробовать. Надо, чтобы он рассказал всё и очень быстро. Леночка, отдай мне его на пару часиков. Я же врач.

— Доктор, его убивать нельзя, иначе он возродиться сразу на алтаре Гравиколда и доложиться.

— Так я же давал клятву, вроде вашей про Гиппократа и вредить не буду, а просто поспрашиваю. В таком-же потрёпанном состоянии и верну, как мне его и выдали. Будет либо также, либо лучше, возможно.

Через сорок минут, регулярно восстанавливаемый лечебной магией кусок мяса желал рассказать всем и всё, что знает, а Елена с Семёном пробегали глазами небольшой кусок пергамента, на котором доктор записал самые важные моменты, постаравшись на его взгляд выделить то, что действительно интересно. В любом допросе возникает момент, когда правда заканчивается, а допрос продолжается. В этот момент у допрашиваемого очень сильно начинает работать фантазия и он рассказывает обычно больше, чем есть на самом деле. Этот момент главное не пропустить, особенно в магическом мире, где и так не понятно, что правда, а что просто тупые небылицы. Именно такой опросник и предоставил Доктор Добряк.

— Нусссс, дорогие мои. Знание местных магов в области нервной системы не столь обширны, — поучительным тоном известил эскулап.

— Вы уверены, что пользовались только скальпелями в вашей предыдущей жизни? — поинтересовалась Лена.

— Конечно — нет. Я пользовался ещё пилами, иглами, зажимами, пинцетами, молотками, даже иногда приходилось использовать сверла, шил нитками с большими кривыми иголками.

— А как же анестезия? — улыбнулся Семён.

— Анестезия — это не мой профиль. Этим занимается другой врач, но его рядом не оказалось. Знаете, каждый врач должен заниматься своей специализацией, иначе получается полный бардак, и никто настоящего мастерства не достигает.

Всё оказалось ещё хуже. Никто не собирался давать каравану дойти до горной твердыни Рулза и принять бой за неприступными стенами. Сюда, в равнину уже двигалось почти три тысячи конных среднеразвитых воинов, скакавших круглые сутки на мёртвых серых лошадях. Войско по местным меркам запредельное и противопоставить угрозе было нечего. Единственный выход, это как можно быстрее выйти из цветущей долины и принять бой на узких горных дорогах, где всадники будут лишены своего преимущества.

И без того спешивший обоз загудел, словно стая рассерженных пчёл. Кентавры, наплевав на всю человеческую гордость, исполняли роль коней и по нескольку штук впрягались в телеги, неслись с бешеной скоростью, помогая обычным лошадям. Другие, по несколько разумных сажали на крупы и скакали к краю прохода, ссаживали и возвращались обратно, до изнеможения пытаясь перетащить как можно больше беженцев. Всё что ломалось или было слишком тяжёлым, просто бросали. Домашних животных, не желавших быстро двигать копытами, либо оставляли, либо забивали, отрубая самые крупные куски мяса и швыряя в пространственные карманы тех, у кого они были. Бесконечная карусель движения вертелась с бешённой скоростью, но часть беженцев не успевала и их просто бросили на растерзание серой армии. Времени не хватало, но большинство разумных удалось вытащить из долины, и большая часть каравана уже перешла небольшой перевал и выбралась на просторные равнины, раскинувшиеся за горной грядой, а в равнину, через узкий проход уже врывалась орда серых всадников.

Лена всегда была умной девушкой и уже всё поняла, но как обычно верить не хотела. Семён подошёл и показал, взятый у Елены свиток огненного моря и несколько камней. Она уже давно поняла, что сейчас будет происходить что-то очень нехорошее. Губы слегка задрожали, и слезинка, которую она никогда себе не позволяла, попыталась выскочить из уголка глаза.

— Это древние кристаллы усиления. Мы зальём равнину лавой. Вы должны уходить.

— Нет, не надо, я твой командир. Можно как-то по-другому, — негромко произнесла она, хотя понимала, что без этого не обойтись.

Этот план давно обсуждали, но на самый крайний случай, и как почти невероятный. Вот так постоянно происходит в этом мире, что самые плохие предсказания сбываются.

— Ты должна уходить. Это приказ, -спокойно сказал Семён. — Сегодня я командую по обстоятельствам. Лена, такие штуки бывают и не только когда очень хорошо. Ты мне нужна. Те, кто погиб от такой магии не возрождаются на алтарях. Ты обязана жить и вытащить моих парней со звёздного неба. Я тебе это приказываю. Кроме тебя, их оттуда никто не вытащит, — Семён обнял девушку всеми четырьмя руками и поцеловал.

Два отряда конников скакали в разные стороны. Небольшой отряд из семи ракшасов двигался в сторону серых, а остальные к выходу из равнины. Шесть камней и один произносит заклинание, которое требовало усиления. В этом мире половина магии была построена на жертвовании. Хотите сильное заклинание, платите жизнью. Для местных это была-бы окончательная смерть, а для игроков почти также, только с иллюзорным шансом повисеть на небе звёздочкой.

Что происходило на той стороне равнины видно не было. Просто вспыхнуло красное зарево. Елена погрузилась в своё небытие, и увидела, как семь звёздочек взлетели и звёздному небу и к ним потянулись серые щупальца. Кто-то желал наказать наглых бойцов, которые поломали большие планы. Она была быстрее. Ледяные кристаллы сковали мерцающие на небе души Семёна и его парней, а серые щупальца, обожжённые нестерпимым холодом, разорвало в клочья. Здесь хозяйка она и никто не смеет ей перечить. Семён только её, и никому не позволено думать иначе.

Очнулась она на руках у Лома. Рядом стоял Доктор Добряк и Зулу.

— Что случилось? — встревоженно тряс её ракшас, — Ты из седла выпала, еле успел схватить. У тебя кровь из носа.

— У них всё получилось. Я их охраняю и обязательно верну. Я обещаю.

Этот путь был перекрыт. Равнина будет заполнена кипящим камнем ещё несколько месяцев, а о том, чтобы пройти через вершины гор не было и речи. Ледяные утёсы были населены страшными могучими чудовищами, основа жизни которых был жуткий холод и только тёплый климат низин не давал им спуститься вниз и уничтожить всё живое в округе, заставляя держаться высоко в горах. Через ледяные горы можно было пройти только по одиночке или небольшими группами, боясь зашуметь или слишком громко хрустнуть снегом. Те, кому это не удавалось, уже никогда не возвращались, а ближайший путь, который вёл через горы, лежал в месяце пути. Разумеется, о нём все знали и возможно через него уже идёт серая армия, но у каравана был по крайней мере месяц, чтобы добраться до горного храма и укрепиться в большой твердыне — последнем оплате из цепи могучих крепостей Рулза.