Русалки. В глубине

— Воспитывал тебя, — без колебаний ответил Охотник. Для него, кажется, это было очевидным решением. — Один или с ней вместе без разницы. Но я бы тебя не бросил. — Пожалуй, чего-то такого я, немного изучив наставника Алексея, и ожидала. — А как бы на моём месте поступил ты?

Папа вопросу явно удивился, но сориентировался быстро: оглянулся в сторону двери, явно в поисках меня, встретился со мной взглядом и выдал:

— Точно так же.

Комок подкатил к горлу. Я даже не обратила внимания на то, что он смог увидеть через мою маскировку. Привалившись к стене, сглотнула. Дальнейшая беседа, поначалу неловкая, постепенно стала куда оживленнее. Папу интересовали родственники со стороны отца, его отношение к литературе и спорту. Василия — папины увлечения, специальность, работа. Мужчины явно старались узнать друг друга в кратчайшие сроки. И пока похоже оба были вполне довольны услышанным. Кстати, вопрос с вампирами, папа мастерски обошел, не став упоминать, от кого именно узнал о магии. Сообразил, видимо, после упоминания специализации и самого Василия, и его отца, погибшего как раз таки от рук вампиров, что Охотнику будет тяжело услышать подобное. И в принципе теперь я была согласна с папой. Ни к чему Василию Петровичу этого знать. Ему и так досталось в последнее время.

Вернувшийся с моим телефоном Асавен, взглядом указал мне на выход. А когда я выскользнула, сообщил:

— Я заказал вам обед. Подумал, что это будет хорошей идеей.

— Пожалуй. — Сама я об этом не подумала. — Спасибо.

Вернувшись в комнату уже без маскировки, пригласила мужчин к столу. В моём присутствии их поведение несколько изменилось, папа принялся вполне явственно меня опекать, Василий Петрович наоборот замкнулся. Еда, несмотря на неаппетитный логотип «Мерфит-доставки» -скелет с куском пиццы в руке на коробках — оказалась вполне съедобной и даже вкусной. За столом говорили в основном о кухне и предпочтениях в еде — придумать более нейтральную тему у меня не вышло. Потом с подачи Асавена переключились на какие-то семейные истории, причем сам он как-то легко перевел стрелки на меня. А учитывая, что папа баек из моего детства знал порядочно, даже при их вечной с мамой загрузке как-то успевая попадать на эти моменты, очень скоро я сровнялась цветом с помидором и не отрывала взгляд от тарелки. Мерфит молча надо мной потешался, скрытая, кажется, маскировкой Эржебет то и дело фыркала, Василий Петрович по-дружески посмеивался. Обстановку это действительно разрядило. А Охотник, видимо, чтобы меня спасти как-то легко перевел разговор на байки времен своего детства, обширной практики, а потом работы в школе при управлении. В профессиональные подробности не вдавался, но рассказывал интересно.

Когда появилась Нефир, чтобы его забрать, было даже жаль с ним расставаться. Хотя и без сложных моментов не обошлось. Большинство как-то удалось сгладить или разрулить. Но не все. Но и они в целом были просто недопониманием. По-настоящему выбила из колеи меня только одна фраза Охотника:

— Иногда я её ненавижу, — выдохнул он после того, как папа закончил рассказ о своем детстве и юности. Разумеется, речь шла об Илине Владимировне.

— Только иногда? А остальное время? — озвучил вертевшийся у меня на языке вопрос папа.

Вслух Василий Петрович ничего не ответил, но его взгляд сказал всё за себя: он до сих пор её любил. Несмотря ни на что. Ни прошедшие годы, ни обман, ни её скрытность этого не изменили. И это было тем страшнее, что с её стороны чувств я не заметила. Хотя директриса вообще обычно была очень замкнутой… Надо узнать у тёти Лены, она наверняка в курсе. Но как-нибудь в другой раз. Или лучше у Анастасии? В проницательности прабабушке не откажешь, только то, что они толком не общались все это время, спасало директрису от разоблачения. Иначе мать вытянула из неё все ещё сорок лет назад.

Отведя папу обратно в Вейнир, сама я там не осталась — надо было заниматься Поиском, а не только семейными делами. Хотя наведаться в единственный наземный русалочий город в ближайшее время всё же придется: вряд ли граф согласиться встретиться без папы…

— Ну что? В библиотеку? — предложил Асавен, верно понявший мои планы. Я кивнула, прихватила переписанную Легенду и позволила мерфиту увлечь себя в портал.

Валентина

Валера вернулся ближе к вечеру измотанный и задумчивый. Свету, перенесшую его порталом, Валя уже не застала: дочь явно предпочла сбежать от неминуемого разговора. В чем-то мать её понимала.

— Как ты? — присела Валя рядом с мужем.

— Не знаю. — Рассказывать о встрече он, похоже, желанием не горел. Но её любопытство понял. — У нас найдется что-нибудь выпить?

— Сейчас узнаю, — пообещала дочь настоятеля.

Когда она вернулась в гостиную, Валера смотрел в окно. Обернувшись на её шаги, встретился взглядом с женой:

— Знаешь, я представлял эту встречу совсем иначе. Он, кажется, тоже. Но, пожалуй, в целом мне жаль, что мы познакомились только сейчас.

— Если так, главное, что вообще познакомились. Он действительно не знал о тебе?

Муж кивнул. Молча открыл бутылку и сделал несколько глотков прямо из горла. Удивленно посмотрел на этикетку, год на которой значился весьма далекий, но ничего не сказал. Подобных у долгоживущих русалок хватало, наверняка, как и её отец порой по случаю приобретавших алкоголь сразу ящиками и оставлявших на пару столетий.

— Не представляю, как его угораздило полюбить мою матушку. И знаешь, что самое страшное? Он до сих пор её любит!

Забрав у мужа бутылку, Валя налила вино в поставленные дворецким бокалы.

— А она его?

— Не думаю. Она вообще… не слишком-то эмоциональная личность. И не знаю как другим, а лично мне не слишком приятная.

— Мне по первому впечатлению показалась довольно милой, — припомнив тот день, когда отвозила Свету в школу поделилась Валя. — Особенно для магически одаренной.

— Ты же тогда не знала, что она русалка.

— Знала, — огорошила мужа дочь настоятеля. — Я не знала только, что она наследница Марианского и твоя мать. Но то, что русалка видела: отец нашел для меня специальные линзы, позволяющие активировать слабый аналог магического зрения.

— Хочешь сказать, решение отправить Свету в школу ты приняла, зная, что это за школа?

— Конечно. Я же знала, что Света станет русалкой. Так что, когда Лена предложила этот вариант, сразу поняла, что уже лучше не тянуть: хотя через Превращение Лена бы её, конечно, скорее всего, провела, но в школе это все равно прошло бы комфортнее и спокойнее. Тем более что отец был настроен отправить Свету в австралийскую школу, а я не хотела, чтобы она училась так далеко. И вариант с Мерфитом рассматривал.

— И ты молчала?

— Я понятия не имела, что ты знаешь о магии и вообще маг. Ты же об этом никогда не заговаривал.

— Как и ты. В общем, оба хороши. Ни друг другу, ни Свете ничего не сказали.

— Пока я молчала, молчал отец. Так что я рассчитывала, что Лена скажет.

— А я просто не знал, что она русалка. Говорю же, оба хороши. Точнее в данном случае все трое. Похоже, сначала утаивать важную информацию, а потом огребать за это — наше семейное кредо. — Пояснил мысль: — Василий не сказал о магии Илине Владимировне, она не сказала ему. И о моём появлении потом тоже умолчала.

— Поверь мне, возможно, это и к лучшему, — Валентина не сдержала вздоха. — Иногда мне кажется, что лучше бы я не знала своего отца. Не знаю, со всеми магами так или мне просто не повезло, но мой отец — ужасный тиран и параноик, не мыслящий немагического решения многих проблем, — глотнула из бокала. — Все моё детство он буквально душил меня своей «заботой». Многого я не помню и, полагаю, не только из-за прошедшего времени. Но и того что помню, было достаточно чтобы сбежать как только появилась возможность. Наверное, мне удалось это только потому, что отец не ожидал от меня такой прыти, привыкнув во всем меня контролировать, — женщина горько усмехнулась. — Так или иначе, у меня получилось скрываться почти два года. Потом папа наступил на шею своей гордости и воспользовался помощью поисковиков. Но было поздно, — Валя торжествующе улыбнулась.