Русалки. В глубине

— Она могла бы изменить мне дар…

— А это уже гарантированный откат. Лучше проверь Хранилище и приведи помощь, если ещё есть кого присылать. Ты ведь знаешь его координаты?

— Знаю. Собери всех. Купол, похоже, поврежден. Если он не выдержит…

— Значит, тебе придётся поторопиться. Только, братик, пожалуйста, будь осторожен.

В Хранилище откатных царило уныние. Выжившие здесь были и немало. Но настроение у них было… Даже появление Владислава встретили сперва не слишком бурно. Как потом ему удалось выяснить, через порталы сюда постоянно прибывали все новые выжившие.

— Послушайте! — он повысил голос. — Меня зовут Владислав Антарио. Я только что из города. Благодаря стечению обстоятельств школа устояла. Дети живы. Некоторых из взрослых им тоже удалось спасти. Сейчас в школе около двух тысяч русалок и уже, увы, людей. И им нужна ваша помощь. Большинство из них дети, ещё не стабилизировавшие превращения. Купол города может не выдержать в любой момент, судя по всему, его контур нарушен. Дети… они не умеют принимать полное воплощение. Из тех взрослых что с ними, многие утратили возможность превращаться. Им не выжить без помощи.

— Откуда нам знать, что ты не заманиваешь нас в ловушку? — подала голос одна из женщин, судя по одежде и выговору, упавшая в откат ещё до Охоты. — Мы осматривали город, в той стороне хорошо если сто человек наберется, да пара русалок.

— С ними Старейшина лисаре. Сириль. Она закрыла здание скрытностью.

Эта новость заставила собравшихся зашевелиться. «Старейшина?!» — загомонили вокруг.

— Дай координаты школы, — предложил высокий мужчина со спокойными карими глазами. Оглядел собравшихся и предложил: — Я проверю.

— Осторожней там, Сэм, — попросила одна из женщин.

В этот момент Владислав понял, кого этот мужчина ему напоминает. То был дед Эрика Октано, Самюэл. Тот, в честь кого назвали Сэма. Об этом хамелеоне разведчику приходилось слышать.

Вернулся он быстро и не один. Вместе с ним появилась Анна Викторовна.

— Рада видеть вас всех живыми. Поможете нам с эвакуацией детей?

Разумеется, тут же нашлись желающие: у многих в школе были родственники, дети друзей, соседей, просто знакомых. Собственные дети редко — родители тех, кто учился сейчас, в основном старались пробраться именно в школу.

— Значит, ты — Антарио, — отозвав Владислава в сторону, утвердительно уточнила худая как щепка темноволосая женщина. — А что, похож. Я — Унария. Одна из старших целителей.

— Я слышал о вас от матери, — благоговейно пожав локоть, как это было принято у некоторых народов, сообщил Владислав. — Энастии Лайон. Она — целительница.

— Лайон. Старый род. Хорошая кровь. Но я не за этим тебя позвала. Что ты знаешь о кармане, мальчик?

— Каком кармане? — не понял он, сперва приняв это слово за погрешность перевода — всё-таки на атлантийском он говорил не очень.

— Кармане реальности, заложенном после строительства основной части города.

Мужчина ошеломленно уставился на собеседницу. Об этом кармане он слышал впервые.

— Это была страховка на случай вроде этого. Мы опасались повторения Краха и позаботились о путях отступления. Первое время в нём и жили. Потом уже создали купол, обустроились и решили, что жить в нём удобнее. Так что карман оставили как запасной вариант. Но время шло, всё было спокойно, и его запечатали, решив, что ключом станет кровь одного из пяти родов, приложивших руку к основанию города. Реррион, Виринес, Антарио, Миарлине или Дерене.

— Во мне есть кровь всех пяти.

— Замечательно. Значит, ты сможешь открыть вход. Пойдем-ка со мной.

Целительница привела его в конец самого старого зала Хранилища.

— Входов было сделано несколько. На всякий случай. Здесь один из них, — она указала на казалось бы чисто декоративную арку. — Знаешь атлантийский символ входа? Рисуй его кровью.

Хамелеон послушался. Разрезал кинжалом подушечку указательного пальца и вывел символ. Спустя пару мгновений тот засветился. Свет все расширялся и расширялся, пока не охватил весь проем.

— Спасибо, странник, — в голосе женщины была искренняя признательность. — И удачи тебе в своей вероятности

И, прежде чем, Владислав успел спросить, о чём она, свет стал нестерпимо ярким, мужчина моргнул, а когда открыл глаза опять стоял в одном из туннелей полуреальности.

Глава 16

Света

Звон клинков был первым, что я услышала, оказавшись на заднем крыльце Вейнирского особняка. Круто развернувшись и уже готовя заклинание, замерла ошеломленная: на небольшой площадке в нескольких метрах от крыльца кружили с мечами в руках моя крестная и… Мама?! Папа удобно устроился на раскинутом покрывале, с явным удовольствием следя за женщинами.

Не будь я так ошарашена, я бы, наверное, сразу бросилась к матери, по которой до безумия соскучилось. Так же я осталась стоять, где стояла, с всё возрастающим изумлением наблюдая за поединком. Мама явно знала, с какой стороны держаться за меч. Крестная, впрочем, тоже, но до виденных мной в лагере фехтовальщиков ей было как до неба. А вот маме… Кажется, я многого о ней не знала.

— Вот, а ты учиться отказываешься, — разорвал магию поединка и мои мысли возглас Эржебет.

Повернувшись к телохранительнице, я недовольно зашипела:

— И ничего я не отказываюсь! Просто не намерена тратить на бесполезное мечемахание по полдня, как того хочется некоторым!

Меня наконец заметили:

— Света?!

Мне оставалось только взглядом пообещать женщине продолжить этот разговор позже и сбежать вниз по ступенькам.

После того как с приветствиями, упреками и тому подобным наконец было покончено, настало время разговоров:

— Дед спрашивал меня о тебе, — сообщила я, глядя на маму. И добавила: — Он волнуется.

— Я туда не вернусь!

И так она в этот момент напомнила мне меня саму, что спорить я не стала. Только повернулась к Эржебет:

— Надеюсь, ты понимаешь, что если настоятель узнает из-за кого-то из вас, я обижусь. На тебя.

Телохранительница мрачно кивнула. Она прекрасно понимала, что я найду на что пожаловаться Лордам. Да, это жестоко с моей стороны, но возвращать маму в заточение ещё более жестоко. Тем более лгать насчет Эржебет я не буду, скажу правду. Я вообще-то не обязана её промашки покрывать. И Анхель в качестве наказания вполне может продлить ей контракт по моей охране лет на двадцать. А подводноветренница, как я поняла, уже не чаяла вырваться из этого договорного рабства. И дело было не только во мне. До меня она, как я поняла из разговоров, моего жениха черт знает сколько лет охраняла.