Русская фольклорная демонология

Дополнительно поддерживать связь женщины-оборотня с миром людей может материнство. Так, в одной из пермских бывальщин обращенная в волка женщина время от времени возвращается из леса и скидывает волчью шкуру, чтобы кормить грудью своего ребенка [2352] . В рассказе из Нижегородской области женщина-колдунья превращается в собаку и не может вернуть себе человеческий облик. Однако она остается жить среди людей, в доме, и качает там колыбель с младенцем [2353] . В вологодской быличке женщина-оборотень приходит к своему дому, чтобы посмотреть на сына, и плачет [2354] . Мифологическая идея о том, что материнство поддерживает связь женщины-оборотня с людьми, отражена и в ряде белорусских быличек из Брестской области: невеста, обращенная на свадьбе в волчицу, возвращается к людям, когда приходит пора родить [2355] .

2352

(Черных. 2004. С. 60–61) Данный сюжет напоминает сказки типа «Мать-рысь», сюжетный тип № 409 по указателю Андреева (СУС). Напр. (Афанасьев 2. С. 328).

2353

Корепова. 2007. С. 257.

2354

Иваницкий. 1891. С. 227.

2355

НДП 1. С. 504–505.

Я знаю, сваху ли че ли на свадьбе обернули как волком. У ей ребенок был, дак отпускали ее к ребенку-ту. Она эту шкуру-ту снимала, волчью-ту с себя. Уйти-то, видно, уж нельзя было. Шкуру-ту снимет, прибежит. Ребенка насосит де и опять убежит туда, к волкам. Потом мужик или кто ли подкараулил, что придет не в шкуре, не волком, а человеком, а потом опять волком обернется. Он подкрался, куда она шкуру спрятала, положила. Он взял и сожег шкуру. Дак она шибко заревела о шкуре-то. Она тогда уж осталась жить, видно [2356] .

2356

Черных. 2004. С. 60–61.

^{«Обернулся Вольга рыбиной-щучиной…» Иллюстрация Ивана Билибина к былине «Вольга». 1904 г.}

^{Былины: Вольга. Рисовал И. Я. Билибин. — Петроград: Издание И. Я. Билибина, 1904}

Сохраняя сущностную связь с людьми, оборотень зачастую не может полностью примкнуть к животным. Кроме того, в ряде текстов он имеет признаки, отличающие его от обычных волков: у него «колени» задних ног повернуты вперед, а не назад, как у животного [2357] , сохраняется человеческий разум [2358] , «жалобный» взгляд и способность плакать [2359] . В калужской быличке голодный оборотень пытается утащить овцу, но не может: у него меньше сил, чем у волка, и зубы остались человеческие [2360] . Если волка-оборотня убить, на его месте обнаружат человека с раной именно там, куда поразили животное [2361] . В других случаях оборотень после смерти остается и в животном обличье. Однако, когда такого зверя начинают свежевать, под шкурой обнаруживают ремень и топор у пояса [2362] , красную рубашку [2363] , шелковое платье [2364] , нательный крест [2365] . В быличке из Вятской губернии под шкурой убитой волчицы обнаружили «настоящую бабу, в хорошем сарафане, в чехлике [женский головной убор — В. Р.] и во всем женском наряде» [2366] .

2357

РК III. С. 493.

2358

РК VI. С. 319.

2359

РК VI. С. 134.

2360

РК III. С. 492.

2361

РК III. С. 401.

2362

Черепанова. 1996. С. 88.

2363

РК VII 2. С. 185.

2364

Черепанова. 1996. С. 88.

2365

РК III. С. 493.

2366

Власова. 2015. С. 535.

В святочный вечер, около полуночи, два запоздавших парня шли на вечеринку. Подойдя к дому, где веселилась молодежь, они увидели большого волка, который смотрел в окно. Недолго думая, один из парней ударил волка дубинкой по переносице. Волк повалился. Парни пошли на вечеринку и сказали, что у самых окон они увидели волка; все понятно бросились смотреть убитого волка, но к ужасу увидели труп человека, убитого именно в переносье, как показывали парни. Это, как оказалось, был парень, пропавший из соседней деревни лет пять тому назад; одет он был во все то, в чем был в день исчезновения, в кармане у него были деньги. Убийц-парней не предали суду только потому, что, когда труп раздели, то на груди убитого нашли клок волчьей шерсти, что и убедило всех, что парни действительно били оборотня-волка, так как существует поверье, что у человека, бывшего оборотнем, на весь век остается на груди клок шерсти того животного, в которого он когда-то был обращен [2367] .

2367

РК III. С. 401.

Из-за человеческой сущности оборотня другие волки сторонятся его, не подходят близко [2368] , поэтому он бегает одиночкой. Впрочем, иногда говорят, что оборотень может примыкать к стае волков и питаться вместе с ними сырым мясом. Однако и тут он не ест падаль [2369] , не трогает принадлежащие людям стада, не «лезет» к волчице во время волчьей «свадьбы» [2370] . Считается, что у оборотня сохраняется человеческий запах. Если его учуют настоящие волки, то разорвут чужака на куски, поэтому оборотень всегда становится «под ветер» (то есть так, чтобы его запах уносило ветром).

2368

РК VI. С. 319

2369

Власова. 2015. С. 535.

2370

РК III. С. 400–401.

Шел я за попом причастить умирающего деда. Это был третий или четвертый день Святок. Луна ярко светила, так что далеко, далеко, как на ладони, все было видно. Только что с улицы я свернул в переулок, как на меня набросился огромный волк и укусил, но не больно… Я хотел было закричать, но завыл по-волчьи, руки у меня покрылись шерстью, я, словно кто меня насильно гнул, пригнулся к земле и на тени увидел, что я как есть настоящий волк и с хвостом. Хотел было перекреститься, но не мог, я заплакал и побежал. Скоро в лесу наткнулся на стадо волков, у них была свадьба. Я не лез, как другие, к волчице, и меня не тронули…

До половины поста я проходил с волками, ел то же, что и они: попадалась падаль — ел и падаль; рвали собаку — ел и ее. Жил с волками в мире, но только, когда мы шли против ветра, я шел позади стаи, а когда под ветер — я шел первым. Когда стаял снег, я всю весну и осень пробродил один; ел зайцев, лисиц, мышей, но стад не трогал… Зимой я опять соединился с волками. Подошли Святки, и такая взяла меня тоска по родной деревне, по дому, что хоть в прорубь кидайся, но я пересилил себя: не пошел домой, а то бы я там кого-нибудь укусил… Раза два-три в меня стреляли, но не попадали, и я уходил целым. Когда кончились все семь лет, я отделился от волков и укрылся в риге [2371] , около одной деревни, и в тот же день, в какой был укушен, я снова обратился в человека. Очутился я на восемьсот верст от родного места [2372] .

2371

Рига — хозяйственная постройка для сушки и обмолота зерна.

2372

РК III. С. 400–401.

В новгородской быличке участники свадьбы, превращенные в волков, держатся вместе, как бы образуя особую стаю, при этом молодые по-прежнему составляют пару: «нявеста все ближе к жениху, парой все, к нему жмется» [2373] .

Иногда особо подчеркивают тот факт, что оборотню затруднительно питаться той же едой, что обыкновенным животным, и потому он предпочитает получать человеческую пищу. Так, в тульской быличке мужик, превращенный на свадьбе в волка, облюбовал одно место недалеко от деревни и лежал там. Родственники оборотня отметили странное поведение животного и начали оставлять ему куски хлеба. Оборотень питался ими до тех пор, пока не истек срок его превращения и он не стал снова человеком [2374] . В смоленской быличке оборотень ворует хлеб у женщин, работающих в поле [2375] . Согласно свидетельству из Орловской губернии, оборотни «стараются разживаться хлебом и мясным, унося из погребов то и другое». Именно поэтому непонятную убыль запасов крестьяне могли объяснять действиями оборотня [2376] . В архангельской быличке оборотень убивает овцу и жарит мясо на горячих углях, оставшихся от пастушьего костра. Делает он это, поскольку знает, что стоит ему съесть кусок сырого мяса, и он останется волком навсегда [2377] . В некоторых случаях с помощью человеческой «благословенной» еды оборотень может вернуть себе нормальный облик (см. раздел «Возвращение в мир людей» ).

2373

Власова. 2015. С. 536.

2374

Власова. 2015. С. 535.

2375

Власова. 2015. С. 539.

2376

Власова. 2015. С. 842.

2377

Карнаухова. 2009. С. 290.

А вот уж правда или неправда?.. Друг будто бы дедушкин любил, значит, девчонку, а родителям [его — В. Р.] она была не нужна. Родители сватали из другого дома за его невесту: те богаты были. Но у ей были каки-то недостатки, как вроде уродлива была та девчонка. А он хороший парень, но он бедный был. А вот потому и хотели [его — В. Р.] родители разбогатеть, что больше приданого будет. Он все же никак не согласился на ей жениться, мол, не нужно мне ваше приданое и все такое. И ушел из дому. Ушел из дому в работники. Договорился с девчонкой-то: мол, буду работать, где-нибудь все равно заработаю и тебя потом возьму. И его превратили в волка, вот эти богаты-то [родители отвергнутой невесты — В. Р.]. И вот он ходил: летом в лесу живет, а зимой, гыт, приходил на завалинку. Лягет и лежит. Ну, волк и волк, обыкновенный волк! И вот мать его кормила зимой. Она знала! И вот на сколько лет его заэтовали [так! — В. Р.], он столько лет проходил волком, а потом стал человеком [2378] .

2378

Зиновьев. 1987. С. 258–259.

Возвращение в мир людей

Возвращение в человеческий облик у вольных оборотней обычно не составляет особого труда, при условии, что все задействованные в превращении предметы сохранились именно в том виде, в котором их оставил колдун. Эти предметы можно разделить на две категории. К первой относят объекты, обозначающие границу между «этим» и «тем» миром, пространством людей и животных: коромысло, положенное на землю, палка, нож, воткнутый в забор. Символически они говорят нам о существовании двух миров, которые различны и разделены, но тем не менее смыкаются друг с другом — ровно в том месте, где расположен волшебный предмет. Ко второй категории относят вещи, связывающие оборотня с человеческим миром, чаще всего это одежда. Их смысл несколько другой, однако дополняющий первый: они указывают, что оборотень имеет отношение сразу к двум пространствам, и, несмотря на то что сейчас он бегает волком или летает сорокой, по ту сторону границы есть нечто, что связывает и удерживает его в человеческом мире.

Если предметы этих двух категорий остались в порядке и неприкосновенности, для обратного превращения достаточно просто проделать те же действия, что и при превращении в животное: перекувырнуться через ножи, переступить через палку, надеть человеческую одежду. Однако бесперебойно работающая символическая граница, заданная волшебными предметами, очень хрупка и ненадежна: порой одного прикосновения или даже взгляда достаточно, чтобы лишить оборотня возможности перехода. Другими словами, если какой-то человек подглядит за оборотнем и тем или иным способом нарушит хрупкий «мостик» между человеческим и животным состоянием, то оборотень останется зверем. Так, в брянской быличке парень подсмотрел, как его невеста-ведьма втыкает в деревянный забор нож, после чего превращается в собаку и убегает. Парень вытащил нож и унес с собой. Ведьма же была вынуждена бегать собакой до тех пор, пока парень не воткнул нож обратно [2379] . В архангельском тексте свекор-оборотень превратился в медведя, переступив через палку на глазах у снохи. Сноха пошевелила палку, и свекор остался медведем [2380] . В рассказе из Нижегородской области мужики вытащили, а затем воткнули по-другому ножи, через которые «переворачивался» оборотень, и тот несколько дней не мог вернуть себе первоначальный облик [2381] .

2379

Глебов. 2011. С. 143–144.

2380

Черепанова. 1996. С. 88.

2381

Корепова. 2007. С. 257.