Русская фольклорная демонология
Шрифт:
Некогда жил работник у богатого старика-мужика. Сначала шло все у них благополучно; работник был хороший. Однако незадолго до срока старику что-то не поглянулось в работнике, и вот при расставании он и говорит работнику: «Ужо, попомнишь меня». Только что вышел работник от хозяина, переступил порог и пошел в дорогу на родину. Но пошел он не дорогой, а захотелось ему свернуть в лес. А только зашел он в лес, тотчас стал волком, и в таком виде он пробегал шесть лет. На седьмой год забежал он в деревню, в которой жил работником, увидел там своего бывшего хозяина-старика. Захотелось ему как-нибудь отплатить за все перенесенные муки. Подбежал он к старику и укусил его за ногу, — и тотчас опять стал человеком. Про то, чем он питался во время своего пребывания в лесе в волчьем виде, работник рассказывал: «Ел я все, но самое худое, что мне пришлось съесть, — это кошачий хвост, который удалось оторвать однажды зимою, когда кошка бежала в амбаре» [2408] .
2408
РК V 3. С. 35.
Как уже было сказано ранее, после возвращения в человеческий облик оборотень может сохранять некоторые звериные черты, например участки кожи,
Один молодой парень вздумал жениться. Сосватал он себе невесту и повенчался. Вскоре после свадьбы он вышел задать сена лошади. Придя на конюшню, он заметил, что вся одежда его куда-то пропала, а тело его покрылось шерстью. Парень превратился в волка, но разум человеческий у него остался. «Что, — думает, — делать?» Идти в избу нельзя, его не узнают, примут за волка, объяснить им — у него нет языка. Лучше бежать в лес, и убежал. Бегал по лесу около своей деревни, ел, как остальные волки, необоротни, которые его сторонились и не подходили близко к нему. Волком пробегал парень шесть лет и во время пасхальной службы пришел к отцовской конюшне. Вдруг шерсть его девалась куда-то, и он сделался человеком, только не было у него одежды. Он подошел к дверям и постучал. На стук откликнулась его родная мать. Он попросил у нее сначала одежды, вошел, одевшись, в избу и стал опять таким же человеком, только на обеих руках, около запястья, у него осталось по кольцу, шириной в два пальца, шерсти, которую он никоим образом вывести не может [2412] .
2409
Иваницкий. 1891. С. 227.
2410
Власова. 2015. С. 535.
2411
РК VI. С. 319.
2412
РК VI. С. 319.
Глава 13. Чёрт
Чёрт как персонаж встречается в различных жанрах русского фольклора: в волшебных и бытовых сказках, в этиологических легендах и преданиях, в народных рассказах о жизни святых, в пословицах и поговорках. Разумеется, в каждом из перечисленных жанров этот образ будет иметь свои особенности: в волшебной сказке чёрт похищает и уносит царевну, в легендах — изобретает табак или водку на погибель человеку, в бытовой сказке и народном анекдоте выступает наивным простаком и владельцем несметных богатств. В особенно важных для этой книги быличках и поверьях его образ толкуют разнопланово. Прежде всего чёрт — универсальное собирательное название для нечистой силы вообще. Иными словами, леший, водяной, банник, демонические помощники колдуна могут быть поняты как конкретные разновидности чёрта, чью отдельность и специфику зачастую плохо осознают и сами носители фольклора. Соответственно, слово «чёрт», по меткому выражению Е. Е. Левкиевской [2413] , часто используют как некоторый «джокер», особенно в тех рассказах, где конкретизация не нужна или затруднительна. В то же время с образом чёрта могут быть связаны и специфические мотивы, нехарактерные для других демонов: он подталкивает человека к самоубийству, заполучает после смерти душу грешника, охраняет цветок папоротника, сторожит клад и т. д. Таким образом, «чёрт» как категория включает в себя всех остальных представителей нечистой силы, но при этом он как персонаж не равен простой «сумме» других персонажей, а имеет на их фоне выраженную специфику.
2413
НДП 4. С. 341
У фольклорного чёрта есть еще существенная особенность — его отношение к книжной культуре и «народному христианству» [2414] , [2415] . С одной стороны, чёрт в сознании православных русских крестьян XIX–XX веков отчетливо ассоциируется или даже отождествляется с бесами, дьяволом, сатаной, то есть с персонажами, пришедшими «из христианской, книжной традиции» [2416] . Иными словами, фольклорный образ чёрта сложился под сильным влиянием сюжетов, мотивов и образов, известных из Священного Писания, апокрифов, описаний искушений и подвигов святых и т. п. С другой стороны, в образе чёрта есть и много неканонического, собственно «народного», предположительно восходящего к дохристианским верованиям славян. Именно причудливое взаимодействие, творческое, многовековое переплетение церковно-канонического и народного формируют уникальный образ фольклорного чёрта.
2414
Народное христианство (православие) — система мировоззрения, сочетающая в себе элементы христианской канонической, апокрифической и фольклорной традиций. Система народного христианства, отличная от канонического православия, играла большую роль в религиозном сознании русских крестьян XIX–XX веков.
2415
Белова. 2012. С. 462.
2416
Антонов. 2012. С. 9.
Как уже указывалось выше, фольклорные представления о чёрте тесным образом переплетены с христианскими представлениями и сюжетами, которые переосмысляются и перетолковываются в духе «народного православия». Особенно явственно это смешение видно в фольклорных легендах — жанре, сформировавшемся под сильным церковно-книжным влиянием. Именно здесь можно обнаружить большинство текстов, толкующих происхождение чертей и нечистой силы.
Гравюра «Преподобный Макарий и бес в тыквах». XVIII в.
Преподобный Макарий Египетский и бес в тыквах [Изоматериал]: [лубок]. — [Москва, 17–]. — 1 л. Российская национальная библиотека
В легендах сатана (чёрт, дьявол) осмысляется как соперник, неудачливый подражатель и одновременно партнер Бога по мироустройству. Зачастую чёрт и дополняет, и портит Божье творение, создавая неудобные, как бы неправильные и враждебные человеку пространства — горы и болота, — за что бывает наказан Богом. Так, в тексте из Пензенской губернии Бог в наказание сажает чёрта в глубокий овраг с вонючей водой и глиной. Далее рассказ увязывает эти легендарные действия поры первотворения с актуальными, современными представлениями: «поэтому черти теперь и бывают в оврагах и болотах, даже слышать можно, как они там стонут, визжат и хохочут» [2417] .
2417
Белова, Кабакова. 2014. С. 53.
Создание Богом «небесного воинства» — тоже часть мироустройства. Подражая ему (а иногда и по собственному «изобретению»), сатана творит войско бесов — для этого он (или его помощник) бьет по камню, и от каждого удара появляется бес [2418] . Распространение чертей по земле может рассматриваться и как «вторичное» явление: в легендарную эпоху некоему святому старцу удалось запрятать всех чертей, кроме одного, в сосуд, однако последний чертенок, соблазнив пьяницу открыть сосуд, вновь заполнил землю чертями [2419] .
2418
Белова, Кабакова. 2014. С. 63.
2419
Белова, Кабакова. 2014. С. 64–65.
Согласно некоторым поверьям и быличкам, черти могут плодиться подобно другим живым существам: «лембои [черти — В. Р.] женятся между собою, распложаются» [2420] , «они [черти — В. Р.] двух полов, совокупляются, рождают детей — чертенят» [2421] . Представление о том, что нечистые духи могут размножаться «обычным» путем, отражено и в рассказе про демонических помощников колдуна: «барыня» просит у колдуна чёрта-помощника, колдун предлагает ей «парочку — самчика и самочку»: если взять только одного демона, «так один и будет, приплоду не будет» [2422] .
2420
Власова. 2015. С. 417.
2421
РК VI. С. 432.
2422
РК VII (1). С. 31.
Подобно другим представителям нечистой силы (домовому, лешему, кикиморе и прочим), чёрт часто невидим, о его присутствии догадываются по косвенным признакам. Например, по звукам: шагам, крикам, голосам, раздающейся в неурочное время и в неподходящем месте музыке, шуму пляски. О появлении чёрта можно судить по необъяснимым действиям или событиям: разбросанным вещам, пропавшим предметам. Представление о том, что чёрт прячет вещи, отражено и в известной присказке, которую произносят при потере: «Чёрт, чёрт, поиграй да опять отдай». Иногда с аналогичной просьбой обращаются к домовому [2423] .
2423
НДП 4. С. 700.
Видал я их не раз, они и большие, и маленькие, с рожками, хвост сзади, копыта. Ушки есть небольшие, глаза светятся. Однажды на празднике мы были. Мне нужно было выйти на улицу. Жена меня с крыльца зовет: «Сашенька, иди ко мне». Я иду к ней. Вдруг кто-то прыгнул ко мне на шею. Схватил я — лапа мохната. Рубец на шее остался. Я убежал [2424] .
Эскиз к балету «Петрушка». Александр Бенуа, 1911 г.
2424
Корепова. 2007. С. 109.
Wikimedia Commons
Иногда невидимость чертей (как и нечистой силы вообще) носит относительный характер: в одно и то же время кто-то из людей может их видеть, а кто-то нет. Соответственно, в некоторых рассказах человек видит чертей и вступает с ними во взаимодействие, а для остальных (а порой и для самого героя, когда наваждение проходит) такое поведение выглядит странным, небезопасным. В читинской быличке мужик видит чертей, дразнящих его, и начинает палить по ним из пистолета — явившиеся на звуки выстрелов люди не понимают, в чем причина стрельбы [2425] . В другом рассказе скрипача находят, когда он в одиночестве играет в лесу. Его пытаются увести, однако поначалу он сопротивляется: «Не мешайте! Не мешайте, не мешайте! Видите, ребяты только растанцевались, а вы…» — согласно толкованию самого рассказа, скрипача увели в лес черти [2426] . Иногда увидеть или опознать чёрта можно, если посмотреть в промежуток между брусьями [2427] или, нагнувшись, заглянуть в «промежник» (промеж ног) [2428] . Способность видеть чертей приписывают детям: «дети-то, они же ведь как ангелы: на них грехов-то нету, вот они и видят всяку нечисть» [2429] .
2425
Зиновьев. 1987. С. 106–107.
2426
Зиновьев. 1987. С. 114.
2427
Власова. 2015. С. 413.
2428
Власова. 2015. С. 408.
2429
Зиновьев. 1987. С. 99.