Русская поэзия XIX века, том 1

₁₈₂₆

ИТАЛИЯ

Италия, отчизна вдохновенья! Придет мой час, когда удастся мне Любить тебя с восторгом наслажденья! Как я люблю твой образ в светлом сие. Без горя я с мечтами распрощаюсь, И наяву, в кругу твоих чудес, Под яхонтом сверкающих небес, Младой душой по воле разыграюсь. Там радостно я буду петь зарю И поздравлять царя светил с восходом, Там гордо я душою воспарю Под пламенным необозримым сводом. Как весело в нем утро золотое И сладостна серебряная ночь! О мир сует! тогда от мыслей прочь! В объятьях нег и в творческом покое Я буду жить в минувшем средь певцов, Я вызову их соймы из гробов! Тогда, о Тасс! твой мирный сон нарушу, И твой восторг, полуденный твой жар Прольет и жизнь, и песней сладких дар В холодный ум и в северную душу.

₁₈₂₆

ЭЛЕГИЯ

Волшебница! Как сладко пела ты Про дивную страну очарованья, Про жаркую отчизну красоты! Как я любил твои воспоминанья, Как жадно я внимал словам твоим И как мечтал о крае неизвестном! Ты упилась сим воздухом чудесным, И речь твоя так страстно дышит им! На цвет небес ты долго нагляделась И цвет небес в очах нам принесла. Душа твоя так ясно разгорелась И новый огнь в груди моей зажгла. Но этот огнь томительный, мятежный, Он не горит любовью тихой, нежной,- Нет! он и жжет, и мучит, и мертвит, Волнуется изменчивым желаньем, То стихнет вдруг, то бурно закипит, И сердце вновь пробудится страданьем. Зачем, зачем так сладко пела ты? Зачем и я внимал тебе так жадно И с уст твоих, певица красоты, Пил яд мечты и страсти безотрадной?

‹1826 или 1827›

К МОЕМУ ПЕРСТНЮ

Ты был отрыт в могиле пыльной, Любви глашатай вековой, И снова пыли ты могильной Завещан будешь, перстень мой. Но не любовь теперь тобой Благословила пламень вечный И над тобой, в тоске сердечной, Святой обет произнесла… Нет! дружба в горький час прощанья Любви рыдающей дала Тебя залогом состраданья. О, будь мой верный талисман! Храни меня от тяжких ран, И света, и толпы ничтожной, От едкой жажды славы ложной, От обольстительной мечты И от душевной пустоты. В часы холодного сомненья Надеждой сердце оживи, И если в скорбях заточенья, Вдали от ангела любви, Оно замыслит преступленье,- Ты дивной силой укроти Порывы страсти безнадежной И от груди моей мятежной Свинец безумства отврати. Когда же я в час смерти буду Прощаться с тем, что здесь люблю, Тебя в прощанье не забуду: Тогда я друга умолю, Чтоб он с моей руки холодной Тебя, мой перстень, не снимал, Чтоб нас и гроб не разлучал. И просьба будет не бесплодна: Он подтвердит обет мне свой Словами клятвы роковой. Века промчатся, и быть может, Что кто-нибудь мой прах встревожит И в нем тебя отроет вновь; Тебе прошепчет суеверно Слова мучительных страстей, И вновь ты другом будешь ей, Как был и мне, мой перстень верный,

‹1826 или 1827›

* * *

Я чувствую, во мне горит Святое пламя вдохновенья, Но к темной цели дух парит… Кто мне укажет путь спасенья? Я вижу, жизнь передо мной Кипит, как океан безбрежный… Найду ли я утес надежный, Где твердой обопрусь ногой? Иль, вечного сомненья полный, Я буду горестно глядеть На переменчивые волны, Не зная, что любить, что петь? Открой глаза на всю природу,- Мне тайный голос отвечал,- Но дай им выбор и свободу, Твой час еще не наступал: Теперь гонись за жизнью дивной И каждый миг в ней воскрешай, На каждый звук ее призывный – Отзывной песнью отвечай! Когда ж минуты удивленья, Как сон туманный, пролетят И тайны вечного творенья Ясней прочтет спокойный взгляд,- Смирится гордое желанье Весь мир обнять в единый миг, И звуки тихих струн твоих Сольются в стройные созданья. Не лжив сей голос прорицанья, И струны верные мои С тех пор душе не изменяли. Пою то радость, то печали, То пыл страстей, то жар любви И беглым мыслям простодушно Вверяюсь в пламени стихов. Так соловей в тени дубров, Восторгу краткому послушный, Когда на долы ляжет тень, Уныло вечер воспевает И утром весело встречает В румяном небе светлый день.

‹1826 или 1827›

* * *

Люби питомца вдохновенья И гордый ум пред ним склоняй; Но в чистой жажде наслажденья Не каждой арфе слух вверяй. Не много истинных пророков С печатью власти на челе, С дарами выспренних уроков, С глаголом неба на земле.

‹1827 (?)›

С. ШЕВЫРЕВ

Я ЕСМЬ

Да будет! – был глагол творящий Средь бездн ничтожества немых: Из мрака смерти – свет живящий Ответствует на глас – и вмиг Из волн ожившего эфира Согласные светила мира По гласу времени летят, Стихии жизнию кипят, Хор тварей звуками немыми Ответ творящему воздал; Но человек восстал над ними И первым словом отвещал: Я есмь! – и в сей глагол единый, совершенной Слился нестройный тварей хор, И глас гармонии был отзыв во вселенной, И примирен стихий раздор. И звук всесильного глагола Достиг до горнего престола, Отколе глас творящий был: Ответу внял от века сущий, И в нем познал свой глас могущий, И рекшего благословил. Мир бысть – прошли века, но в каждое мгновенье Да будет! – оглашает свет, И человек за все творенье Дает творящему ответ. Быстрей, чем мысль в своем паренье, Века ответ его передают векам, Так на крылах грозы ужасной Несется гром далекогласной По неизмерным небесам От облаков ко облакам. Сим гласом жизни и свободы Наук воздвигнут светлый храм, Открыты тайны в нем природы И светит истина очам. Так мудрость малый сонм предводит Любимцев избранных ея И по ступеням бытия К началу вечному возводит. Сим гласом в роковой борьбе Муж доблести исполнен жаром, Соперник мстительной судьбе, Ответствует ее ударам. Судьба бесщадная разит И силе смертной изумилась; Над жертвой смерть остановилась; Гремит косой, и глас гремит. Ни звук времен его не заглушит. Великих нет, но подвиги их живы! Над мраком воспарил их дух, И славы дальние отзывы Потомства поражают слух. Сим гласом держится святая прав свобода! Я есмь! – гремит в устах народа Перед престолами царей, И чтут цари в законе строгом Сей глас, благословенный богом. В раздорах царств, на поле прей Велик, и силен, и возвышен, Во звуке гневного оружия он слышен! Стеклись два воинства: где глас в сердцах сильней, Одушевлен любовью, раздается, Победа там несется! Но выше он гремит, согласнее, звучней, В порывах творческого чувства, Им создан дивный мир искусства - И с неба красота в лучах Пред взором Гения явилась

И в звуках, образах, словах Чудесной силой оживилась. Как в миг созданья вечный бог Узрел себя в миророжденье, Так смертный человек возмог Познать себя в своем творенье. Греми сильней, о мощный глас! И ныне, и в веках грядущих Звучи дотоле, как, слиясь Со звуками миров, в ничтожество падущих, Ты возгремишь в последний раз.

‹1825›

ГЛАГОЛ ПРИРОДЫ

Гром грянул! Внемлешь ли глаголу Природы гневной – сын земли? Се! духи и горе и долу Ее вещанья разнесли! Она язык свой отрешает, Громами тесный полнит слух И человека вопрошает: Не спит ли в нем бессмертный дух? Мой дух – не спи! – на зов природы Ответ торжественный воспой, Что ты, небесный страж свободы, Не дремлешь, праздный и немой. И с благозвучными громами Земные песни согласи И вместе с горними духами Ее глаголы разнеси. Проснитесь, негой усыпленны! В великий испытанья миг. О, горе! вас глагол вселенны В дремоте леностной застиг. Вы вняли, вы затрепетали, Страшитесь – не на суд ли вас? Какой бы вы ответ сказали, Когда б пробил вам грозный час? Мой дух! там он сидит за тучей! Завесу неба раздери И прямо с верою могучей К престолу славы воспари. И, в огневую багряницу Облекшись, ангелом сияй, И громоносную десницу У милосердого лобзай.

‹1825›

СОН

Мне бог послал чудесный сон: Преобразилася природа, Гляжу – с заката и с восхода, В единый миг на небосклон Два солнца всходят лучезарных В порфирах огненно-янтарных - И над воскреснувшей землей Чета светил по небокругу Течет во сретенье друг другу. Все дышит жизнию двойной: Два солнца отражают воды, Два сердца бьют в груди природы – И кровь ключом двойным течет По жилам божия творенья, И мир удвоенный живет В едином миге два мгновенья. И с сердцем грудь полу-разбитым Дышала вдвое у меня,- И двум очам полузакрытым Тяжел был свет двойного дня. Мой дух предчувствие томило; Ударит полдень роковой, Найдет светило на светило, И сокрушительной войной Небесны огласятся своды, И море смерти и огня Польется в жилы всей природы: Не станет мира и меня… И на последний мира стон Последним вздохом я отвечу. Вот вижу роковую встречу, Полудня слышу вещий звон; Как будто молний миллионы Мне опаляют ясный взор, Как будто рвутся цепи гор, Как будто твари слышны стоны… От треска рухнувших небес Мой слух содрогся и исчез. Я бездыханный пал на землю. Прошла гроза – очнулся – внемлю: Звучит гармония небес, Как будто надо мной, незримы, Егову славят серафимы. Я пробуждался ото сна - И тихо открывались очи, Как звезды в мраке бурной ночи,- Взглянул горе: прошла война; В долинах неба осиянных Не видел я двух солнцев бранных - И вылетел из сердца страх! Прозрел я смелыми очами И видел: светлыми семьями Сияли звезды в небесах.

‹1827›

МЫСЛЬ

Падет в наш ум чуть видное зерно И зреет в нем, питаясь жизни соком; Но придет час – и вырастет оно В создании иль подвиге высоком. И разовьет красу своих рамен, Как пышный кедр на высотах Ливана; Не подточить его червям времен; Не смыть корней волнами океана; Не потрясти и бурям вековым Его главы, увенчанной звездами, И не стереть потопом дождевым Его коры, исписанной летами. Под ним идут неслышною стопой Полки веков – и падают державы, И племена сменяются чредой В тени его благословенной славы. И трупы царств под ним лежат без сил, И новые растут для новых целей, И миллион оплаканных могил, И миллион веселых колыбелей. Под ним и тот уже давно истлел, Во чьей главе зерно то сокрывалось, Отколь тот кедр родился и созрел, Под тенью чьей потомство воспиталось.

‹1828›

МУДРОСТЬ

О мудрость, матерь чад небесных! Тобой измлада вскормлен я: Ты мне из уст твоих чудесных Давала пищу бытия. На персях девственных главою Я под хранительной рукою Невинен, чист и тих лежал; Твоими тешимый речами, Младенца чистыми устами Твое млеко я принимал, И в пламени восторгов сильных Я в мед словес в речах обильных Его чудесно претворял; Под песни твоего ученья Я сном глубоким засыпал И мира дивные виденья Недвижным оком созерцал. Под солнцем истины не знойным Полетом ровным и спокойным По стройной пропасти светил Мой дух восторженный парил, И возносился он далёко, И насыщал и слух и око. Шумели воды, вихрь и лес, Перуны падали с небес, И волновались океаны, И разверзалися волканы, Казнила мир палач-война, Упрямо резались народы За призрак счастья и свободы… И, как потопная волна, Лилась река их теплой крови. Но в каждом стоне бытия Духовным слухом слышал я Великолепный гимн любови Во славу бога и отца, И прерывалося стенанье, И всесотворшего творца Хвалило всякое дыханье. И выше, выше я парил, За грани вечные светил, В чертог духов и божьей славы, И слышал их, и видел трон, Где восседит незримый он, И сотряслись мои составы И зазвучали, как тимпан: Мне долу вторил океан, Горе мне вторили перуны: Мои все жилы были струны, Я сам – хваления орган.