Русские адмиралы — герои Синопа

25 февраля Нахимов отдал приказ о вступлении в должность командира Севастопольского порта и военного губернатора Севастополя:

«По воле г. начальника Главного морского штаба е. и. в., сообщенной мне в отношении за болезнью главнокомандующего военно-сухопутными и морскими силами в Крыму, г. генерал-адъютанта бар. Остен^:Саке-на № 2536, я сего числа вступил в отправление должности командира порта и военного губернатора г. Севастополя.

О чем по Севастопольскому порту объявляю»¹.

Наконец, права Нахимова стали соответствовать обязанностям. В тот же день Остен-Сакен отправил генерал-адмиралу, Великому князю Константину Николаевичу рапорт с ходатайством о производстве Нахимова в адмиралы. Он писал:

«Вице-адмирал Нахимов во все время 165-дневной осады Севастополя, сначала не принадлежа к ее обороне, потом с 28 ноября в качестве помощника и замещения меня в случае смерти или раны, чрезвычайно способствовал успешной обороне Севастополя: блистательною неустрашимостью, влиянием на войска, приобретенною любовию и уважением, неусыпною деятельностью, доходящею до того, что непрестанным осмотром бастионов, редутов, батарей и траншей ему известно направление орудий в каждой амбразуре.

Вице-адмирал Нахимов имеет неисчислимые заслуги»^{862 863}.

Назначение теперь уже официально возлагало на Нахимова как широкий круг обязанностей, так и ответственность за их исполнение. Он отвечал и за деятельность на суше, и за состояние порта, и за действия кораблей. Моряк в полной мере отдался этой деятельности.

Во главе обороны

Чем теснее сжималось кольцо блокады, тем более сближались функции сухопутных войск и моряков. При обстреле конгревовыми ракетами с берега страдали корабли. Выдвинутая к Черной речке неприятельская батарея 22 февраля обстреливала пароход «Херсонес», нанеся ему повреждения и потери. Пришлось «Херсонесу» оттянуться из зоны обстрела к южному берегу, а пароход «Громоносец» и орудия с северного берега бухты заставили замолчать батарею противника⁸⁶⁴. Нахимов в конце февраля принял решение отвести корабли в более безопасное место и рапортовал Д.Е. Остен-Сакену: «Так как редуты наши над хутором 42 экипажа уже вооружены артиллериею и, сверх того, обстреливаются батареями Северной стороны и 4-й дистанции по направлению рейда, я нахожу бесполезным постоянно держать в восточной части пароходы и корабль «Чесма», тем более что огонь их снизу вверх не может быть столь же действителен, как огонь береговых наших ба-

тарей, а между тем, суда эти могут очень пострадать от батарей неприятеля, который уже прорезал 4 амбразуры для действия по направлению к ним. Поэтому для избежания тех обстоятельств, по которым пароход «Херсонес» переведен на другое место, я считаю необходимым представить на благоусмотрение В. в. пр-ва следующее: корабль «Чес-ма» (по окончании работ перед бастионом Корнилова) отвести от занимаемого им места, на котором он бесполезно подвергнется вреду; все военные пароходы поставить вдоль южного берега бухты между Килен-балкою и Павловским мысом, где их машины будут сравнительно в безопасности, и один из них по очереди иметь с готовыми парами по ночам в дежурстве у хутора 42 экипажа, чтобы оказать всякое пособие гарнизонам редутов и обстреливать Килен-балку в случае движения по ней неприятельских войск»^{865 866}.

Для дежурного парохода в конце февраля по указанию Нахимова Г.И. Бутаков подготовил инструкцию, просмотренную и исправленную вице-адмиралом. Инструкция предписывала расположить этот пароход так, чтобы препятствовать движению неприятельских войск по Ки-лен-балке и прикрывать редуты, если бы противник пытался их обойти. Командиру парохода следовало держать на рейде против Графской пристани вооруженный катер для наблюдения за неприятелем в Ин-кермане, Георгиевской балке. При появлении восточнее Голландии и Килен-балки шлюпки, команда которой не знает пароля, ее следовало задержать до утра. В случае движения неприятеля по Инкерманской гати пароход должен был оповестить сигналом флагманский корабль, приблизиться и обстреливать бомбами и картечью гать и бывший Ин-керманский мост. Смененному с дежурства пароходу следовало на стоянке не гасить котлы в готовности при необходимости отвести из-под выстрелов корабль «Чесма»².

Не меньшее внимание флотоводец уделял суше. В приказе от 2 марта по Севастопольскому гарнизону Нахимов обратил внимание начальников на сбережение личного состава при обстрелах:

«Усилия, употребленные неприятелем противу Севастополя 5 октября и в последующие за тем дни, дают основательный повод думать, что, решившись продолжать осаду, враги наши рассчитывают на средства еще более громадные; но теперь шестимесячные труды по укреплению Севастополя приходят к концу; средства обороны нашей почти утроились; и потому кто из нас, верующих в правосудие божие, усомнится в торжестве над дерзкими помыслами неприятеля ? Но разрушить их при большой потере со своей стороны не есть еще полное торжество, и потому-то я считаю долгом напомнить всем начальникам священную обязанность, на них лежащую* а именно: предварительно озаботиться, чтобы при открытии огня с неприятельских батарей не было ни одного лишнего человека не только в открытых местах и без дела, но даже прислуга у орудий и число людей для неразлучных с боем работ было ограничено крайней необходимостью. Заботливый офицер, пользуясь обстоятельствами, всегда отыщет средство сделать экономию в людях и тем уменьшить число подвергающихся опасности. Любопытство, свойственное отваге, одушевляющей доблестный гарнизон Севастополя, в особенности не должно быть допущено частными начальниками; пусть каждый будет уверен в результате боя и спокойно остается на указанном ему месте; это особенно относится к гг. офицерам.

Я надеюсь, что гг. дистанционные и отделенные начальники войск обратят полное внимание на этот предмет и разделят своих офицеров на очереди, приказав свободным находиться под блиндажами и в закрытых местах; при этом прошу внушить им, что жизнь каждого из них принадлежит отечеству и что не удальство, а истинная храбрость приносят пользу ему и честь умеющему отличить ее в своих поступках от первого»¹.

Эти слова нашли высокую оценку Д.Е. Остен-Сакена, который в своем приказе от 6 марта отметил, что в приказе Нахимова «...выражаются: знание дела, опытность и пламенное усердие к службе». Он предписал иметь приказ к руководству, чтобы каждый артиллерийский офицер имел экземпляр при себе. В тот же день Остен-Сакен рапортовал Великому князю Константину Николаевичу:

«Приказ командующего Севастопольским гарнизоном вице-адмирала Нахимова от 2 марта за № 54, им самим составленный, выражает замечательную опытность, пламенное усердие и высокое чувство долга.

Ожидая от этого приказа особенной пользы и радуясь иметь сотрудником и соотечественником вице-адмирала Нахимова, считаю долгом представить суду в. и. в-ва в списке помянутый приказ моряка, который имеет счастие служить под вашим начальством»^{867 868}.

В ходе второй бомбардировки, с 28 марта по 8 апреля 1855 года, потери от обстрела противника оказались меньше, чем при первой, благодаря траверсам и блиндажам⁸⁶⁹. Очевидно, приказ Нахимова сыграл в этом немалую роль, как и его внимание к сбережению людей. Сам же вице-адмирал продолжал в сюртуке с хорошо заметными эполетами, известными всему городу, регулярно объезжать позиции, появляясь в самых опасных местах.

Значительное внимание Нахимов уделял снабжению войск. Запасы продовольствия и обмундирования в Крыму к осени 1854 года никак не были рассчитаны на растущую численность войск. Несмотря на то что М.Д. Горчаков с Дуная вместе с полками отправлял и подвижные продовольственные магазины, войска терпели лишения. Трудность составляла доставка грузов через Крым. Особую роль играли злоупотребления интендантов, которые вместе с подрядчиками наживались на поставках. Войска к зиме не имели теплой одежды, полушубки заменяли рогожами и кулями из-под сахара. Тыловое обеспечение совершенно не соответствовало нуждам больших масс войск, сосредоточенных на укреплениях Севастополя¹.

Приходилось прибегать к решительным мерам. 23 февраля 1855 года вице-адмирал предписывал штрафовать тех начальников, которые продают экономию провианта частным лицам, а не направляют на улучшение питания нижних чинов^{870 871}. 28 февраля и 2 марта он отдал приказы, чтобы начальники всех отделений в случае неполучения мяса от подрядчика обращались в севастопольскую обер-провиантмейстерскую часть с требованиями на отпуск денег для улучшения питания нижних чинов, на зелень и присылали в канцелярию Севастопольского порта списки нижних чинов, получающих морские порции⁸⁷². 2 марта Нахимов приказал на случай бомбардировки создать в сухопутных командах моряков четырехдневный запас хлеба и солонины, а на судах — недельный⁸⁷³. 7 марта он отдал приказ о снабжении сушеной зеленью⁸⁷⁴. 15 марта вицеадмирал приказал экономно расходовать провизию, а начальникам требовать ее и расходовать в соответствии с Морским уставом⁸⁷⁵.

Существовавших к началу обороны госпиталей не хватало, и уже после сражения на Альме потребовалось создавать новые. Недоставало врачей в армейских госпиталях, и в них были направлены флотские врачи. Не было перевязочных материалов и медикаментов: никто до войны не рассчитывал на такие потери.

По всей России женщины щипали корпию, собирали материал на бинты, но все собранное очень медленно достигало Севастополя либо застревало по пути, и многие раненые оказывались в ужасных условиях, в палатках без коек, без одеял. Вмешательство Н.И. Пирогова и других энергичных врачей помогало только в отдельных случаях¹. Нахимов, как уже известно, предоставил под госпитали корабли, пушки с которых перевезли на бастионы. Но количество раненых и больных все нарастало. Объезжая позиции, Нахимов обратил внимание, что только на 4-м отделении медики регулярно осматривают нижних чинов, и в приказании 25 февраля предписал начальникам отделений, чтобы уменьшить заболеваемость цингой, чесоткой и другими болезнями, наладить не реже 2 раз в неделю осмотры медиками от указанных им полков^{876 877}. 5 марта он приказал начальникам устроить бани и следить, чтобы люди чаще ими пользовались и могли носить чистое белье⁸⁷⁸.