Русские адмиралы — герои Синопа

После объездов позиции Нахимов занимался документами, от которых зависела организация обороны. 17 марта, получив от начальника штаба артиллерии Южной армии и сухопутных и морских сил в Крыму генерал-майора Н.А. Крыжановского проект управления артиллерией в Севастополе, он немедленно ответил, ибо артиллерия являлась важнейшей силой обороняющихся⁸⁹⁶.

Обязанности требовали от Нахимова заниматься снабжением войск и вывозом раненых, артиллерией и судьбой семей погибших, госпита-=2^.

лями и сооружением укреплений, награждением достойных и порицанием неисправных.

14 марта он отдал приказ о выдаче конторой над портом тросов для изготовления тросовых банников, прибойников и пыжевников, ибо при тросовых щитах, закрывавших амбразуры на батареях, оказалось сложно заряжать орудия, действуя традиционными банниками на деревянных штоках¹.

15 марта Нахимов приказал для исключения перерасхода провизии не выдавать в постные дни морской паек, ибо нижние чины получали регулярно мясо, и не расходовать ограниченный запас сухарей, оставляемый для необходимых случаев, предписав командирам организовать выпечку хлеба^{897 898}. Вице-адмирал замечал, казалось бы, мелочи. Приказ от 17 марта запрещал использование опасной для здоровья нелуженой медной посуды⁸⁹⁹. 18 марта на предложение смотрителя Севастопольского морского госпиталя к летнему времени устроить больных в палатках, чтобы помещения госпиталя проветрить и побелить, Нахимов приказал конторе над портом выделить все необходимое⁹⁰⁰.

В середине марта в письме и. д. начальника штаба Черноморского флота Н.Ф. Метлину Нахимов сообщал, что Горчаков интересуется, как идет заготовка провизии и артиллерийских снарядов и когда они прибудут к Севастополю. Он жаловался: «Письменные дела меня совершенно губят, и я боюсь, что или сам запутаюсь, или всех перепутаю». Нахимов писал о том, что устроил пекарни в укрытых от обстрела местах, и просил доставить антрацит, который был необходим как для хозяйственных нужд, так и для пароходов, служивших для перевозок через бухту и для дежурства⁹⁰¹.

Как моряк моряку, Нахимов писал Н.Ф. Метлину, что каждую ночь дежурный пароход с разведенными парами стережет «...два новые редута, которым, нельзя не сказать, достается очень жарко, и каждые сутки выбывает из фронта до 150 чел.». Он сообщал о том, что с новой батареи обстреляли «Херсонес», стоявший в Инкермане, чтобы воспрепятствовать переправе противника через Черную речку, и причинили ему семь пробоин (четыре подводные), убив трех человек. Чтобы защититься от конгревовых ракет, Нахимов приказал блиндировать на пароходах крюйт-камеры и машины⁹⁰².

Занимаясь такими разными проблемами, среди всех трудов моряк продолжал заботиться о людях. Послав с бумагами своего флаг-офицера Костырина, у которого умерла мать и остались пять сестер, он просил предоставить ему такую командировку, чтобы Костырин смог побывать в имении, в Тверской губернии, и устроить дела¹.

Тем временем союзное командование не могло продолжать оставаться пассивным. Осада требовала больших расходов, тысячи больных и раненых вывозили из-под Севастополя, но потери продолжали нарастать. В конце концов численность франко-англо-турецких войск в Крыму выросла до 120 тысяч. Командующий французскими войсками Канробер предложил 1 марта начать бомбардировку, однако к этому времени не могли быть готовы английские батареи. Только 26 марта союзники сочли, что готовы начать новый натиск, и решили 28 марта открыть огонь из всех орудий. На каждое из 541 осадного орудия запасли по 350— 600 зарядов, и благодаря достроенной узкоколейке боеприпасы могли легко доставляться из Балаклавы. Союзники намечали после трехдневной бомбардировки начать штурм^{903 904}.

Утром 28 марта начали второе бомбардирование Севастополя. Но к началу бомбардировки система обороны была основательно усовершенствована. За 6 месяцев подступы к Киленбалочным редутам, Камчатскому люнету и 3-му бастиону прикрыли огнем из траншей, ложементов и батарей. На развитой системе бастионов установили 998 орудий. Дополнительную прочность обороне создавали подвижные батареи из легких мортир и горных единорогов, которые перемещали в нркные места, чтобы поражать неприятеля навесным огнем. Построенные блиндажи (141) могли укрыть до 6000 человек⁹⁰⁵.

Гарнизон к 28 марта потерял 11 960 человек; только за 3 недели марта выбыли из строя 4500 человек. Однако гораздо большей проблемой стояла нехватка боеприпасов. Запасы пороха, несмотря на предписанные Нахимовым меры экономии, позволяли иметь всего по полтораста выстрелов на ствол, что явно оказывалось недостаточно для успешной борьбы с артиллерией противника. Войска имели полтора миллиона патронов. Однако защитники Севастополя сохранили уверенность в том, что отразят натиск неприятеля⁹⁰⁶.

В день начала бомбардировки Нахимов, как обычно, объезжал позиции. Он обратил внимание, что городовой телеграф с задержками и неполно передает сообщения, и отдал распоряжение навести порядок, поручив наблюдение за телеграфами подполковнику корпуса штурманов синопцу Родионову¹.

2 апреля неприятельская артиллерия разрушила мост через Южную бухту, построенный по приказанию Нахимова. Так как связь Корабельной и Городской сторон сразу оказалась затруднена, адмирал немедленно приказал строить новый мост, теперь на бочках. Уже утром 15 апреля движение по мосту было открыто^{907 908}.

30 марта 1855 года М.Д. Горчаков, оценивая роль Павла Степановича и контр-адмирала Н.Ф. Метлина в обороне Севастополя, в рапорте Великому князю Константину Николаевичу представил их к следующему чину:

«Вице-адмирал Нахимов в числе храбрых защитников Севастополя; о заслугах его не нужно упоминать. В. и. в-во изволите ценить в полной мере подвиги сего героя, коего имя будет украшением наших морских летописей. Контр-адмиралу Метлину, столь отличному по уму, способностям и деятельности, мы главнейше обязаны и снабжением Севастополя и приведением Николаева в оборонительное состояние; он, так сказать, создал средства обороны столь важного для России Николаевского морского заведения.

Осмеливаюсь просить в. и. в-во об исходатайствовании у государя императора всемилостивейшего производства сих достойных воинов по представляемому наградному списку в следующие чины; это повышение откроет им пространнейшее поприще к новым заслугам престолу и отечеству»⁹⁰⁹.

Однако представление Горчакова запоздало: по представлению Остен-Сакена 27 марта 1855 года П.С. Нахимова как начальника 5-й флотской дивизии произвели в адмиралы за отличие при обороне Севастополя⁹¹⁰.

6 апреля, на седьмой день бомбардировки, Нахимов рапортовал Ос-тен-Сакену о тех офицерах, которые заслужили награду⁹¹¹. В тот же день Мансуров по сведениям, представленным Нахимовым, рапортовал Великому князю Константину Николаевичу о потерях севастопольцев за 10 дней бомбардировки, которые составили для морского ведомства 2590 нижних чинов (343 убитых) и 87 офицеров (10 убитых). Чиновник отметил, что эвакуация раненых моряков в Николаев при предшественниках Нахимова была задержана и только распорядительность