Русский американец

– - А кого красотою и добрым, любящим сердцем, ты это хочешь сказать, Настя?
– - с улыбкой промолвил Намекин.

– - А разве я очень красива?

– - Более чем красива! В тебе красота, моя милая, дивная, чарующая. Для меня никого нет красивее тебя на свете.

Долго говорили влюбленные; наконец Намекин стал собираться домой. Ему еще предстояло приготовиться к завтрашнему утру, написать несколько писем, в том числе и отцу, и сделать некоторые распоряжения. Он стал прощаться со своей невестой:

– - Ну, прощай, Настя, прощай, моя голубка!

– - Как "прощай"? Ведь мы с тобой расстаемся только до завтра, а ты прощаешься со мной, как будто надолго, -- с беспокойством промолвила молодая девушка.

– - Кто знает, Настя! Может быть, и надолго.

– - Алеша, ты пугаешь меня...

– - Ну представь себе, я могу захворать, умереть, мало ли что может случиться!

– - Алеша, ты скрываешь от меня что-то? Тебе предстоит какая-нибудь опасность?.. Я догадываюсь...

– - Ровно никакой, моя милая. Мне отчего-то скучно, вот я и кислый.

– - Что ни говори, милый, ты со мной не откровенен.

– - Настя, ну как же мне тебя уверить?

– - Ну, ну, хорошо, я верю тебе, верю. Итак, милый, до завтра. Завтра ты приедешь? Да?

– - Да, да! Прощай, Настя! Впрочем, я совсем забыл тебя спросить о Тольском... Ведь ты знаешь его, Настя?

– - Это того сумасшедшего, который чуть не силою врывается к нам? Я сказала людям, чтобы больше не принимали его.

– - Хорошо сделала, моя милая: он -- дурной человек.

– - Алеша, а ведь прежде ты был другого мнения о нем!

– - Я познакомился с ним только за несколько дней перед тем. В такое короткое время трудно узнать человека, сама знаешь. Так ты не любишь его?

– - Это Тольского-то любить?
– - Молодая девушка весело засмеялась.
– - Уж не ревнуешь ли ты к нему, мой милый?

– - Полно, Настя, что ты! А он говорил мне, что ты нравишься ему. Советую тебе остерегаться Тольского.

– - Я уже сказала тебе, что он больше не будет бывать у нас в доме. В первый раз он, правда, заинтересовал меня своей смелостью, а вчера -- представь себе!
– - объяснился мне в любви, настойчиво требовал, чтобы и я его полюбила. Какой нахал!.. Я много смеялась над этим объяснением.

– - Стало быть, Тольский -- мой соперник?

– - Да, но не опасный.

Влюбленные расстались.

Приехав домой, Намекин принялся писать письма к отцу и к Насте, а также к двум-трем близким родственникам. Эти письма должны были быть переданы в случае его смерти на дуэли.

XI

Было зимнее морозное утро. Еще не совсем рассвело; шел маленький снежок, обещавший перемену погоды. По дороге к Сокольникам ехали щегольские барские сани; в них под медвежьей полостью сидели Алеша Намекин и его приятель, офицер Боря Зенин.

Вековая Сокольничья роща в то время начиналась на некотором расстоянии от Красных ворот и распространялась на десятки верст. В ту пору о дачах в Сокольниках не было и помина и лес служил не местом прогулки для москвичей, а чаще пристанищем для обездоленных судьбою людей и грабителей.

Проехав Красный пруд, сани остановились. Намекин и Зенин вышли; у последнего в руках была шкатулка с пистолетами. Они пошли по мерзлому снегу на небольшую поляну, выбранную местом дуэли и окруженную со всех сторон гигантами соснами, которые закрывали ее со стороны проезжей дороги.

– - Мы первыми приехали, -- проговорил Намекин, посмотрев на свои дорогие часы.

Он был совершенно спокоен; зато его секундант очень волновался, горячился и ругал Тольского.

– - Оставь горячиться, Боря! Ты, как секундант, должен быть хладнокровен и спокоен, -- с улыбкою проговорил Намекин.

– - Помилуй, какое тут хладнокровие, черт возьми! Когда пройдет еще несколько времени, и ты...

– - И я буду убит, ты хочешь сказать?

– - Разумеется! Разве этот подлец Тольский пощадит тебя? Убить человека для него -- плевок. Как хочешь, Алеша, это не дуэль, а бойня! Знаешь, Алеша, если Тольский убьет тебя, то я... я сам убью его, вызову на дуэль и убью.

– - Не могу не пожелать тебе успеха, мой милый.

– - Только вот горе: ведь, признаться, стрелок-то я плохой, и Тольскому не составит труда подстрелить меня, как куренка, -- с глубоким вздохом признался Зенин.

– - Надеюсь, Боря, ты не сделаешь глупости и не станешь вызывать противника, который и ловчее и сильнее тебя!

Едва Намекин проговорил эти слова, как послышались ржание лошадей и громкий разговор. Скоро на поляне появился Тольский в сопровождении своего секунданта.

– - Вот он, легок на помине, чтобы черт побрал его, разбойника!
– - чуть ли не в голос злобно проговорил Зенин.

Противники ни слова не сказали друг другу, только обменялись легким поклоном.

– - Приступим!
– - отрывисто проговорил секундант Тольского, обращаясь к Зенину.

Секунданты стали мерить шаги, потом заряжать пистолеты.

– - Господа, я, как секундант, считаю своей обязанностью предложить вам примирение, -- проговорил слегка дрожащим голосом Зенин, обращаясь к Тольскому и Намекину.

– - Что же, я не прочь; пусть господин Намекин постарается исполнить то, о чем я говорил ему, -- ответил Тольский.

– - Отказаться от любимой девушки? Никогда!
– - горячо промолвил Алеша Намекин.

– - Если так, то приступим.

– - Я готов.

Противники были поставлены по местам; им были розданы пистолеты; сговорились стрелять после третьего счета.

Тольский, прицеливаясь в Намекина, сказал ему:

– - Так вы не хотите отказаться от Настасьи Гавриловны?

– - Ваш вопрос я считаю неуместным, а потому и не отвечаю на него, -- с достоинством ответил ему Намекни.

– - А, когда так, прощайтесь с жизнью!

Зенин дрожащим голосом стал считать, полузакрыв глаза. Ему страшно было за своего друга.