Русский американец
Шрифт:
– - Между дочерью майора и дочерью крепостного мужика, я думаю, есть некоторая разница!
– - Самая незначительная, -- с насмешкой ответил генерал.
Алексей Михайлович удрученный вышел из кабинета отца и направился к сестре. Он сообщил ей о своем разговоре с отцом и, чуть не плача, воскликнул:
– - Что же делать... что делать?
– - Я и сама потеряла голову. Одно скажу: если папа грозил тебе, что женится на Арине, он так и сделает.
– - Но ведь это будет не свадьба, а позор. Родовитый барин, генерал, и женится на крепостной девке!.. Это -- на весь наш род пятно.
– - И не говори... А мне-то,
– - Успокойся, милая, этого никогда не будет.
– - Нет, нет, будет... Ты вопреки желанию папы женишься на Насте, а он, чтобы отомстить тебе, непременно женится на старостиной дочери.
– - Повторяю, Маша, этого не будет. Раз дело складывается так, то, как мне ни больно и ни тяжело, а все же придется на неопределенное время отложить свадьбу.
– - А как же Настя?.. Она так любит тебя!
– - Настя -- умная, рассудительная девушка и поймет мое положение. Ведь наш отец решителен, настойчив и действительно способен жениться на крепостной девке. Чтобы не допустить этого, я должен принести жертву -- отсрочить свадьбу!
– - с глубоким вздохом сказал Намекин.
– - Ах, Алеша, ты представить не можешь, как мне жаль и тебя, и Настю. О, как была бы я рада, если бы поскорее состоялась твоя свадьба. Но надо выждать... Может, папа смягчится и даст тебе свое согласие. Ты поезжай в Москву, а я стану говорить о Насте с папой ежедневно, стану хвалить ее красоту и нрав. А если увижу, что папа в хорошем расположении духа, буду у него за вас просить.
– - Отец обругает тебя, прикажет замолчать...
– - Кто знает, может, мне и удастся... Потерпим... может, как говорят, и на нашей улице будет праздник.
– - Делать нечего, станем дожидаться.
Молодой Намекин пробыл в усадьбе отца дня три, больше он уже не начинал с ним разговора о своей женитьбе на Насте, считая это занятие напрасным и не ведущим к цели.
Генерал очень был рад, что сын не беспокоит его неприятным разговором.
XX
Дворецкий дома Смельцова и сторож Василий решили следить за таинственными жильцами в мезонине, то есть за барыней Надеждой Васильевной и ее служанками. Для этого они стали попеременно дежурить у калитки, запертой на замок; они догадались, что через эту калитку выходили из мезонина на улицу; их догадку подтверждали и следы, видневшиеся на снегу.
Сторож вставал ранним утром и отправлялся на дежурство к калитке с улицы, так что проходившие со двора в калитку не могли видеть его; ему на смену выходил и Иван Иванович.
Дня два-три оба они простояли у калитки понапрасну, но как-то Василий ранним утром, когда на улицах было совершенно темно, ясно услыхал стук отпираемого замка. Вот калитка отворилась, из нее вышла какая-то закутанная в платок и меховую шубу женщина и быстро осмотрелась вокруг.
Вдруг перед ней как из-под земли вырос Василий. Женщина испуганно вскрикнула и хотела было нырнуть обратно, но было поздно: сторож крепко держал ее за руку.
– - Пусти, чего вцепился?
– - сердито проговорила Фекла; она отправлялась на базар за провизией, не подозревая, что за ней следят, и совсем неожиданно
– - Пусти, говорят тебе; ишь, лапы-то у тебя, как у медведя!
– - И она стала отбиваться от крепко державшего ее Василия.
– - Врешь, не уйдешь! Говори, кто ты?
– - Да ты меня, старый лесовик, не узнал, что ли? Феклы дворовой не признал?.. А еще сторож...
– - Неужели ты -- Фекла?
– - удивился Василий.
– - Да как же ты здесь очутилась?
– - Долго про то сказывать, да и не время... Ну чего вцепился, пусти!
– - Нет, зачем же... Не за тем я мерз на улице, поджидая тебя... Пойдем к дворецкому!
– - Не пойду я...
– - Не пойдешь, так насильно потащу.
– - Уж где тебе, старый хрыч! У тебя силенки на то не хватит!
– - И Фекла презрительно засмеялась.
– - Один не осилю, "караул" закричу.
Стряпуха принуждена была покориться и пошла за сторожем. Тот привел ее к дворецкому.
Немало удивился Иван Иванович, увидев перед собою хорошо известную ему женщину.
– - Фекла, ты ли это?
– - воскликнул он.
– - А я думал, тебя и в живых нет. Так это ты в мезонине живешь?.. Это, видно, ты жильцов наших пугала, изображая нечистую силу?
– - Ну я... А тебе что за печаль?
– - Зачем же ты делала это?
– - Так захотела.
– - Это не ответ, Фекла. Мне нужен ответ точный. Скажи, с кем ты живешь в мезонине?
– - Одна, -- отрывисто ответила Фекла.
– - Вранье. Я знаю, с кем ты живешь.
– - А если знаешь, так зачем спрашиваешь? Отпусти скорее, меня дожидаются.
– - Тебя дожидается наша барыня, Надежда Васильевна, ведь так?
– - А ты как узнал, как пронюхал? Видно, подсмотрел... Сколько раз говорила я барыне не ходить ночью по пустым горницам: подстерегут, увидят; вот так и вышло.
– - Лукерья тоже живет с вами?
– - спросил дотоле молчавший сторож Василий.
– - Ну живет! Тебе все надо знать, старый леший!
– - огрызнулась на него Фекла.
– - Удивленья достойно!.. Как это мы вас, живых людей, за привидения принимали. И почти пять лет продолжалось наше заблуждение. Да и не одних нас вы обманывали, а много людей. Сколько жильцов перебывало в нашем доме, и всех вы надували, -- с удивлением промолвил Иван Иванович.
– - А разве дураков-то мало на свете?
– - Теперь поведай нам, с какой целью вы людей пугали?
– - Ничего я тебе не скажу, да и недосуг: меня барыня дожидается. Я пойду...
– - И Фекла быстро направилась к двери, но дворецкий так же быстро загородил ей дорогу.
– - Ты отсюда не выйдешь до тех пор, пока не объяснишь нам всего!
– - проговорил он.
– - Я дворецкий, и мне подобает знать и ведать все, что в этом доме происходит.
– - Ну и знай, только меня выпусти! Ведь мне надо на базар бежать за провизией.
– - Если ты не расскажешь мне, придется в полицию тебя отправить, -- постращал дворецкий.
– - Да ты никак рехнулся? За что про что отправлять меня в полицию?
– - А за то, что ты честной народ пугала, за ведьму себя выдавала, за нечистую силу.
– - Ты вздумал меня полицией стращать? Так вот я что тебе скажу: я и полиции не больно боюсь, отправляй хоть сейчас. Только помни: узнает об этом наш барин, достанется тебе от него!..
Так и пришлось Ивану Ивановичу, ничего не узнав, отпустить вздорную старуху.