Русский американец
Шрифт:
Матросы наперебой стали кричать.
– - Недовольны и есть. Голодаем мы на корабле, водки совсем не дают, а если дают, то водой разбавляют.
– - Есть не дают, а службу спрашивают! За всякую провинность бьют. Разве это жизнь? От такой жизни хоть в море бросайся.
– - Не хотим такой жизни! Не хотим служить! Не вперед, а назад повернем корабль.
Однако эти крики и угрожающие жесты нисколько не испугали мужественного капитана. Он сделал шаг вперед к возмущающимся матросам и грозно крикнул:
– -
И матросы, грозно кричавшие, вдруг, как по мановению волшебной палочки, смолкли.
– - Если вы недовольны мною, то пусть каждый из вас говорит поодиночке... Ну, выходи кто-нибудь первым.
От кучи матросов отделился Волк и сделал несколько шагов к капитану.
– - А, Волк... Так я и знал!.. Так это ты настроил против меня команду и, наверное, не один, а вот с ним?
– - сказал Иван Иванович, показывая на безмолвно стоявшего на палубе Тольского.
– - Прошу, господин капитан, меня не припутывать,-- резко произнес вертопрах, делая вид, будто он ни при чем.
– - С вами я после разберусь, господин Тольский, а теперь мне надо поговорить со старым Волком. Ну, отвечай, чем ты недоволен?
– - Не я один... Все мы недовольны, -- пробурчал старый матрос.
– - Кто все-то? Горсть этих дураков, сумасбродов, изменников, готовых первому встречному негодяю продать своего капитана?
Тольский понял намек и грозно промолвил:
– - Господин капитан!
– - Молчать!
– - так же грозно остановил его Иван Иванович и обратился к Волку: -- Выкладывай же, старый бунтовщик, претензии! Чем вы недовольны?
– - Всем, -- коротко ответил Волк.
– - Служба тяжелая, пища плохая... А еще погибель нас страшит: время к зиме подвигается, а мы идем по Ледовитому океану. В порошок сотрут льды наш корабль вместе с нами... А жизнь нам дорога: на родине нас ждут семьи. Не хотим мы гибнуть во льдах!
– - Не хотим, не хотим! Домой хотим! Корабль назад!
– - опять раздались грозные голоса матросов.
– - Безумцы, не того вы хотите, что требуете!
– - не теряя спокойствия и присутствия духа, сказал Львов.
– - Вы хотите или, скорее, вас подговорили требовать, чтобы я сложил с себя звание капитана, ведь так?
– - Будет, покапитанствовал, отдохни теперь!
– - грубо вымолвил Волк, злобно сверкнув глазами на Львова.
– - Я знаю, старый бунтовщик, за что ты на меня обозлился: я раз тебя ударил, так вот получай второй...
Размахнувшись, он влепил Волку звонкую пощечину.
Старый матрос закричал и в бешенстве кинулся на капитана. Но тот был силен, ловок и одним ударом в грудь опрокинул Волка на палубу.
– - Скрутите ему руки и бросьте в трюм!
– - распорядился Иван Иванович, с презрением показывая на старого моряка.
Волк не успел опомниться, как его руки были крепко скручены; еще несколько
секунд -- и старый моряк очутился в трюме.Партия недовольных матросов с Тольским заволновалась было, но капитан Львов сумел скоро укротить их.
– - Марш по местам! Первого, кто осмелится поднять на меня руку, прикажу выбросить за борт!
– - грозно крикнул он.
Бунтовщики, повесив головы, как бы сознавая свою виновность, стали расходиться.
Тольский, проклиная неудачу, тоже хотел было улизнуть в свою каюту, но его остановил капитан:
– - А вы, господин главный зачинщик, куда же? Прошу остаться здесь.
– - Что же мне здесь делать? Ругаться с вами, что ли?
– - Ну, ругаться со мной вы не смеете... Я -- ваш судья, а вы -- подсудимый!..
– - Вот что... Никак вы судить меня собираетесь?
– - не меняя своего насмешливого тона, спросил Тольский.
– - Да, собираюсь... И предупреждаю: суд будет строгий, очень строгий.
– - К чему же вы присудите меня? Не забывайте, я -- дворянин и с людьми моего ранга обращаются...
– - Их выбрасывают за борт!
– - грозно крикнул капитан.
– - Что? Что такое? Меня за борт?..
– - закипятился было Тольский, но тотчас утратил свое хладнокровие и побледнел.
– - Струсил!
– - презрительно сказал капитан.
– - Эх, мишурный герой!.. Ну успокойся, хоть ты и заслужил, я за борт тебя не выброшу. Имеется для тебя другое наказание.
– - Какое?
– - Об этом ты узнаешь своевременно...
– - Однако послушайте, капитан! Вы обращаетесь со мною, как с последним матросом.
– - Последний матрос честнее и благороднее тебя.
– - Капитан, вы ответите... вы... вы не можете и не должны оскорблять меня, -- горячился Тольский.
– - Я не хочу продолжать с вами разговор, уходите...
Тольский направился в свою каюту, где поджидал его Кудряш, и рассказал ему о неудавшемся бунте.
Кудряш чуть не плакал. Но они не могли ничего поделать: к двери их каюты был приставлен часовой -- оба они очутились под арестом, капитан приказал никуда не выпускать их.
Как ни горячился Тольский, но принужден был покориться своей участи и ожидать, что будет дальше.
Вечером в каюту Тольского тихо вошел Кудрин.
– - А, господин доктор, рад вас видеть, -- радушно приветствовал его Тольский.
– - Что скажете хорошенького?
– - Да хорошего мало! Ведь я послом от капитана.
– - Что ему надо от меня?
– - Видите ли, сударь мой, через два-три дня наш корабль бросит якорь у берегов Аляски. Капитан решил высадить на этом берегу вас, а также и вашего слугу.
– - Что?.. Что такое? Меня высадить на Аляске?!
– - с испугом и удивлением воскликнул Тольский.
– - Да... Так постановили капитан и офицеры.