Русский романтизм
Шрифт:
второй встречи. Эта цепь из трех мотивов: ночь, пение
и страсть, после „Трех встреч", где она явилась впервые, вой-
дет в „Постоялый двор" (стр. 314), как завязка, в „Переписку"
(стр. 120—121), в „Фауста" (стр. 213), в „Призраки", как
момент статический, характеризующий переживания героев;
ляжет в основу развязки „Вечера в Сорренто" (стр. 275)
и дойдет до одного из последних
ствующей любви", где явится одним из главных двигателей
действия.
яП ййчвж Ночные пейзажи „Трех встреч" не просто
декоративно-символизирующии фон; они суще-
ственно-необходимый элемент в композиции страсти. Ночь
в Сорренто—„великолепная ночь...*4 вся светлая, роскошная
и прекрасная, как счастливая женщина в цвете лет" (стр. 242).
1) Теме страсти у Тургенева посвящена статья М. С а м а р и н а („Твор-
ческий путь Тургенева" сборн. под редакц. Н. Л. Б р о д с к о г о ) но в ней
ничего не говорится о .Трех встречах", и она не подходит к теме страсти
со стороны ее композиционной функции.
1361
Это сравнение ночи с прекрасной женщиной естественно
устанавливает связь между Соррентской ночью и незнакомкой.
Ночь в Михайловском — успокоенная, как спокойна в своем
страстном блаженстве героиня, но тоже страстная: „какая то
жажда чувствовалась в нем (в воздухе), какое то мление...
Все дремало, все нежилось вокруг", (стр. 241).
Оба ночных пейзажа, занимающие в композиции темы
страсти одно и то же место, расположены по приему положи-
тельного параллелизма и различны по манере описания.
Соррентская ночь построена на контрастах красок: два основ-
ных красочных тона имеет она—черный и золотой. С одной
стороны в этом итальянском пейзаже черные тени, темно-
синее небо; с другой—невероятно яркий свет луны, до жел-
тизны освещенная земля, золотые шары плодов, ярко рдеющие
белые цветы. Яркости контрастирующих красок соответствует
подчеркиваемая автором сила тоже контрастирующих своими
настроениями ароматов. „Воздух весь был напоен благово-
нием томительно-сильным, острым и почти тяжелым, хотя
и невыразимо сладким".
Эта картина итальянской ночи сладострастной, яркой
и благовонной, ведет нас к традициям, установившимся при
изображении Италии в русской литературе 20—30-х годов
XIX века. Правда, Тургенев в своем итальянском пейзаже
несколько съузил образ Италии по сравнению с поэтами пред-
шествующей эпохи. Для них Италия прежде всего „отчизна
вдохновения" (Веневитинов, „Италия" *).
Италия, страна воспоминаний,
Страна гармонии, поэзии, любви,
Отчизна гения, возвышенных деяний,
Царица падшая былых владык земли...
О древний край чудес, издавна мной любимый...
(Ростопчина, „Италия", 1831 год
Из этой программы, по которой русские поэты воспевали
Италию, Тургенев взял один лишь момент — любовь; его
итальянская ночь—сладострастная; она—„вся светлая, роскош-
ная и прекрасная, как счастливая женщина в цвете лет" (стр. 242).
Говоря об Италии, Тургенев пользуется даже теми сло-
весными оборотами и фразеологией, которые были общеупо-
требительны в Пушкинскую эпоху. Для Боратынского „Авзо-
нийский небосклон, одушевленный, сладострастный" л), для
M П е н е в е т и н о в , Полное собрание сочинений, изд. под ред.
А. П. П я т к о в с к о г о , Спб-, 1862 г., стр. 97.
'-') Р о с т о п ч и н а , Стих., том I, изд. II СПБ., 1857 г., стр. 51.
3) ..Кн. 3. А. Волконской*. Полн. собр. соч. том I, стр. 106, изд. раз
ряда изящной словесности И. А. Н, СПБ., 1914 г.
1361
Туманского, „Италия—страна роскошная". В ней „хороводы
облаков".
Как ь праздник радостные девы
Bce в злате, лентах и цветах
Играют и блестят на синих небесах
Тургенев усвоил и приемы живописания поэтов
20-х и 30-х годов; у них такие же яркие краски, как у него,—
золото, серебро, пурпур, лазурь, яхонты; никаких полутонов,
ничего бледного; иногда игра контрастами. Вяземский пишет
об Италии, стране,
Где воздух напоен любовью сладострастной,
Где мирт колеблется и блеск златых плодов
В густой тени дерев с лучами дня играет 2).