Рюрикович 5

Она резко выдохнула, и в её глазах вспыхнуло что-то дикое, почти звериное.

— Потом ты понимаешь, что давно уже не ты держишь власть, а она держит тебя. И если попробуешь вырваться — сожрёт без остатка.

Я молча кивнул. Я знал.

Бездна не просто искушала — она переделывала. Как кузнец переплавляет железо, так она перековывала души. И самые сильные, самые гордые становились её верными псами — потому что лишь они могли принести ей настоящую добычу.

— Она уже здесь, — царица внезапно обернулась к тёмному залу за нашими спинами. — Среди них. Смотрит их глазами, шепчет их языками. И если я паду…

Она не договорила, но мне не нужно было объяснений.

Если Бездна получит трон — Русь станет лишь первым, самым желанным бриллиантом в её жадной лапе. Потом пойдут другие земли, другие народы. И тогда мир, каким мы его знаем, перестанет существовать. Так было с иными мирами. И… Может быть так будет с этим.

Будет, если я со своими людьми не встану на пути!

— Что мне делать? — спросил я, хотя часть меня уже знала ответ.

Елена Васильевна медленно подняла голову. В её взгляде не осталось ни страха, ни слабости — только холодная, отточенная ярость.

— Убей её, — прошептала она. — Уничтожь! Найди того, кто стал её глашатаем здесь, и сожги. До тла. До пепла. Чтобы не осталось даже воспоминания от этой тьмы!

Я понял, что сейчас мне предложен карт-бланш. И если я хочу победить Бездну, то глупо отказываться от такого предложения.

— Но мне будут нужны мои люди. А также солдаты, воины, ведари и все те, кто хочет послужить на благо Отчизны.

— Все будут. Ты только сделай это, Ваня! — проговорила Елена Васильевна. — Я тут сдержу лиходеев, а ты действуй! Я… Я даже смогу удержать брата Василия Третьего, мужа своего и твоего отца, Андрея Старицкого от восстания! Я смогу, но ты…

В этот миг в зале за спиной раздался громкий треск. Я на автомате выставил защитный кокон, заключая в него и царицу.

Как же вовремя, чёрт побери!

Следом за громовым треском возникла мощная волна пламени, выбившая двери и ударившая в нас с невероятной силой. Мы полетели вниз…

Глава 5

Как же знатно мы шлепнулись на лужайку под балконом…

Сверху посыпались обломки дерева, куски бетона, кирпичная крошка и осколки стекла. У меня даже помутнело в глазах, когда защитный кокон высосал невероятное количество энергии. Упасть с высоты шестого этажа это вам не хухры-мухры!

Тут как бы костьми не раскидаться по ракитовым кусточкам!

— Ох, матушки-и-и, — простонала Елена Васильевна, пока я накрывал её своим телом от падающих сверху последствий взрыва. — Боже, помилуй меня по Своей милости, по великой Своей любви изгладь мои беззакония. Омой меня от неправды и от греха очисти, потому что я сознаю свои…

Баммм! Сверху рухнуло одно из резных брёвен, поддерживающих перила.

Это было последней каплей для моего защитного кокона. В следующий миг он рассыпался мельчайшей пылью. К счастью, это было последним из ощутимых обломков. Дальше сыпался только пепел от горящего зала.

Сверху послышались крики. Раздалось бряцанье оружия, вспыхнули огненные шары. Похоже, что одним взрывом неизвестные заговорщики не ограничились. Они решили удостовериться наверняка в содеянном. Вот только там были мои верные люди…

И там шел нешуточный бой!

Я отряхнулся, поднимаясь с земли, и тут же закашлялся — горький дым въедался в лёгкие, словно отрава. Елена Васильевна лежала, крепко прижимая к груди руки. Её глаза были закрыты, но губы ещё шептали молитвы. Видно, не впервой ей было оказываться перед лицом смерти — старую закалку не сломишь ни огнём, ни железом.

— Живы? — хрипло спросил я, отплёвываясь от привкуса крови на губах.

Она открыла один глаз, словно проверяя, не в аду ли очутилась, потом медленно поднялась, отряхивая юбку. Даже взяла предложенную руку.

— Жива, Ваня, жива… Хоть и не знаю, за что мне такие испытания. Видно, грехов у меня — как звёзд на небе.

Я огляделся. Вокруг нас дымились обломки, искрились провода, а из развороченного фасада здания вырывались языки пламени. Наверху затрещали выстрелы — значит, наши или не наши, но кто-то спешил воспользоваться суматохой.

— Вы бы, матушка-царица, поменьше о грехах да побольше о ногах думали, — проворчал я, подхватывая её под руку и утягивая в сторону. — Пока мы тут отряхаемся у всех на виду, нас и прирежут, как кур на суп.

Она вздохнула, но заковыляла рядом, причитая:

— Ох, и за что только меня Господь на старости лет в такую переделку ввёл…

— Убить старую потаскуху и её выб…дка! — раздался пронзительный крик сверху. — Не давайте им уйти!

В нашу сторону устремился огненный шар. Пришлось выставлять щит в ответ. Я тут же выбрал из запаса несколько сущностей. Чтобы подкрепить силы, чтобы добавить энергии. А энергии, судя по всему, понадобится немало.

А впереди, за дымовой завесой, уже слышались крики и топот. Кто бежал — спасаться или добивать уцелевших? Вопрос, достойный шекспировской трагедии. Но у нас с Еленой Васильевной не было времени на размышления.

Ещё три огненных шара вылетели сверху. За ними выскочил какой-то мужчина в маске Петрушки. Он вращал в руках меч с такой скоростью, что можно было простыть от порыва идущего ветра.

А мы сдали оружие на входе в город. Вот как хочешь, так и дерись теперь…

Я метнулся в сторону, подхватил упавшее брёвнышко. Какое-никакое, а оружие! И если нападающий не знает, что в руках ведаря любой предмет способен стать оружием, то это уже не мои проблемы.

На пороге возникла Марфа Васильевна. Она была растрепана, на лице алела глубокая царапина. Но живая, а это главное. О судьбе остальных мне оставалось только догадываться.

И сейчас она показалась как нельзя кстати!

— Бегите к невестке! — крикнул я Елене Васильевне, толкая её в сторону жены. — Марфа, отвечаешь головой!

Старуха не спорила — шаркнула подошвами по щебню и живо посеменила к хмурой невестке. А я размахнулся бревном, чувствуя, как в пальцах загорается знакомая тяжесть. Ведарь — он и в аду ведарь.

«Петрушка» прыгнул вперёд, меч его свистнул по-разбойничьи, рассекая воздух. Первый удар пришёлся на бревно — щепа полетела во все стороны. Второй — скользнул по моему плечу, оставив кровавую полосу. Боль — как удар хлыстом. Но я уже вложил в движение бревна всё, что мог.

— Лови, шут гороховый!

Бревно рванулось вперёд, как таран. «Петрушка» попытался парировать, но деревянная дубина ведаря — не просто кусок древесины. Она оживала в умелых руках. В последний миг она изогнулась, обойдя клинок, и врезалась ему в солнечное сплетение.