Рыжее море

– Так просто?
– икнул козёл.

– Есть идеи получше?
– рыкнула лиса, - Давай посиди на курсе, я на уши. Ель, поди отдохни.

Слезши в акустический отсек, Кселиса плюхнулась в намятое белкой кресло, повесила наушники на голову так, чтобы звук попадал в уши, и попыталась дремать, при этом не прекращая слушать. Мерный фоновый шум действительно оставался чистым от техногенных звуков, кроме тарахтения собственного мотора. Через какое-то время, когда уши привыкали, мотор можно было игнорировать, и тогда даже слабый гул электродвигателей разносился в воде достаточно далеко. А ещё лодки периодически скрипели и бумкали, как консервные банки, особенно сразу после смены глубины - это тоже отлично слышно. Но сейчас Кселиса радовалась отсутствию каких-либо звуков, потому как такая интенсивность боевых действий реально напрягала. Всё же что-то в шуме волн показалось лисе заслуживающим внимания, так что она минут пять соображала, ожидая подвоха. Потом бежевая лисица откинулась на спинку кресла и захихикала - это был не подвох, а почти что хорошая новость. Характерный шум говорил о том, что волны идут на спад, и через несколько часов можно ожидать улучшения погоды. Это было чрезвычайно кстати, потому как ждать под водой никакого желания не имелось, нужно было срочно всплывать и ликвидировать все косяки, накопившиеся за поход.

Отсидев на ушах, Кселиса потащилась было в своё помещение, но опять вспомнила про инцидент с журналом, и повернула к отсеку для суркования, где из ящиков, набитых мхом, торчали пушные рыжие хвосты, и слышалось похрюкивание грызей.

– Эй Ель, - тихо позвала лиса, шкрябая по доскам когтями.

– Ась?
– тут же высунулись из сумрака окистёванные уши.

От этих зверей всё как от стенки горох, подумала лиса. Весь экипаж как выжатые лимоны, а грызям попуху. Они так и цокали: нам попуху. Вот выпушени!

– Ельк, сейчас все тупят, - так же тихо сообщила Кселиса, - И мне вовсе не улыбается, чтобы наш анонимный шутник взорвал лодку на последнем этапе.

– Не улыбается?
– сделала озадаченную морду грызуниха, - Это прям шокирующее заявление, капитан.

– Ды!
– хихикая, хлопнула белку по уху Кселиса, - Нам нужно какое-то средство поймать дурака, только надёжное, что-нибудь вроде химического маркера.

Елька всерьёз призадумалась, почёсывая пушные ухи, потом щёлкнула когтями:

– У Реса есть серый фосфор, это как раз химический маркер.

– Его можно нанести на журнал, так чтобы потом он остался и на лапах?

– Думаю, да. Фишка в том, что состав довольно въедливый, просто так не отряхнёшь. А потом, если дать сильный поток света, фосфор начинает обильно дымить, так и смотрят, где есть следы.

– Долбаные ракушки, Ель, - покачала головой Кселиса, - У вас тут всё есть, что ни спросишь.

Пошлёпав губами, аки лошадь, белка достала из ящика пакет с долбаными ракушками, в прямом смысле - долблёными молотком раковинами, набраными на берегу моря. Кселисе пришлось держать челюсть лапой, чтобы не заржать на всю лодку. Потом она отправилась к Респрею за волшебным порошком, и довольно злорадно хихикая, нанесла его кисточкой на обложку и страницы журнала, лежащего в капитанской каюте. Самой ей было без надобности его трогать, потому как новые коды она записывала в блокнот. Всмысле и раньше, а уж теперь и подавно. Что понравилось лисе, так это то, что порошок почти не заметно невооружённым глазом, и его очень просто принять за какую-нибудь случайную пыль. На самом деле, отмыться от него будет весьма проблематично, и если кто-нибудь вздумает долго и упорно тереть лапы, так это тоже результат.

С одной стороны, лезть в каюту второй раз и пробовать снова подсунуть неверные коды - это глупость. Но с другой, и в первый раз это делать - не меньшая глупость, так что, Кселиса без колебаний поставила эту ловушку, потому как хуже не будет. Ещё пораскинув мыслями, лиса осмотрела приборную стойку, где находился магнитный компас... точнее, шкала от него. Сам компас, ясен пень, был вынесен за пределы стального корпуса, и сюда передавал только результаты измерений. Однако, судя по квалификации "диверсанта", тот мог не знать даже этого. А раз так... Лиса чуть не тявкнула вслух "есть!", когда лапа нащупала на внутренней стенке шкафчика прилепленный туда магнит от старого динамика. Убрав магнит, она убедилась, что тот оказывает положенное действие на прибор - то есть, никакого действия. На всякий случай осторожная зверька вернула магнит на место, не производя никакого шума при этом - хотя внутри уже начинала закипать.

С тем, что перегрузка будет происходить в открытом море, как это часто практиковалось, Кселиса ошиблась. На следующий после долбаной ночки день "баклан" вышел в квадрат, отмеченный как цель похода, и едва ли не сразу получил радиозапрос. Помятуя о том, что бережёного бережёт хвост, лиса сама села за радио и отстучала все положенные числа. И Зиса, и Рента отреагировали на это совершенно адекватно, потому как понятно, почему капитан берётся за это лично. Глядя на чёрно-белые морды еноток с пушными щеками по флангам, Кселиса получала большой диссонанс, потому как ни в жизнь не поверила бы, что кто-то из них... или даже обе, стремятся пустить на дно собственный корабль. Но, будучи улисяченой опытом, она верила фактам, а факты говорили, что цифры сами себя не исправят, и магнит сам к приборам не заберётся.

Само собой, облегчённо вздыхать было куда как рано, хотя теперь в море вокруг имелось сколько-то союзных судов, готовых прикрыть огнём. К удивлению Кселисы, из штаба флота передали команду двигаться на северо-восток, к берегу Вегнории, и встать в один из фьордов. Впрочем, прикинув погодку наверху, она выбросила удивление. Шторм уляжется до незначительного, может быть, через пару дней, а может, вообще начнёт снова усиливаться. Швартоваться в таких условиях совсем не хочется, а во фьорде при данном направлении ветра волнения может не быть вообще. Перегружать же боеприпасы на гладкой воде - это штатное и многократно отработанное действие, так что и. К вечеру "Плюхановец" достиг входа во фьорд, и получил радиосвязь с ПЛ-29, потому как на малой мощности да под прикрытием высоких скал, риска запалиться почти никакого.

– Алло морячки, как доплыли?
– мявкнул явно кот.

– Да звездец!
– прямо ответила Кселиса, - Не дай Политбюро никому. У нас два отсека заполнены торпедным топливом, до сих пор рискуем подорваться.

– Ясно... Кхм, - послышался звук мотающихся ушей, - Я сейчас всплываю, выходите в кильватер, и за нами.

– А что, могут быть?
– икнула лиса.

– Не должны, но лучше перебздеть, - чётко ответил кот, - Машину не кочегарьте особо, здесь недалеко деревня, лучше чтобы никто не слышал.

– Понятно, идём следом. Балласт потихоньку продувать!
– тявкнула Кселиса для своих.

Лодка заскрипела, когда убывало давление воды на корпус, но вроде как, ничего не отвалилось. Через пять минут длинная округлая тушёнка "баклана" показалась над водой, впервые за прошедшую неделю.

– Дыхи надеть, и ать открывать люки!
– засуетился Хем, - Надо сразу продуть, пока есть возможность.

– Давай, - согласилась лиса, - Только на ходу, ладно?

– Бубубу бубубу, - ответил грызь из-под маски дыхприбора.

Протирая стёкла, которые тут же стали запотевать от тумана, лиса высунулась из верхнего люка рубки, и... дыхнуть наконец свежего воздуха не получилось, потому как маска была и на ней, а воздух тут сейчас далеко не свежий, пока не развеются пары из трюмов. Небо, затянутое тучами, однако же давало кой-какое освещение, что позволяло жить - в полной темноте никак бы не получилось увидеть впереди тёмный силуэт всплывшей лодки, и оставляемый ею след на воде. Кселисе пришлось лазать вверх-вниз, потому как рулить можно только снизу, а видно только сверху - но, после всего произошедшего, это её никак не могло расстроить. Справа по борту в сумраке проплыли торчащие из воды скалы, но кот, видимо, знал куда прёт, потому как прошёл километра полтора, не снижая скорости. Лишь затем с лодки отсигналили зелёным фонарём, мол, "бросай якорь", и субмарина ушла в сторону, исчезнув в потёмках. Спустя всего лишь десять минут к борту транспорта пришвартовался подводный крейсер-носитель "Цыплота", на котором, в частности, находился штаб Неюжноморского флота.

На носителе всё было готово, так что подъёмники немедленно вытащили из трюмов аварийные торпеды, и они были отправлены куда подальше. После основательной продувки все причастные морды, толкущиеся по палубам, наконец смогли снять громоздкие дыхприборы, и нюхнуть свежачка. Цыпь... тоесть, зыбь плескалась о борта, но такого волнения, как в открытом море, тут не было и в помине, посудины вообще не раскачивались, что резко ускоряло процесс перегрузки. Морячки с "баклана" не успели и ухом мотнуть, как все грузовые крышки уже оказались открыты, а с другого борта к транспорту швартовалась следующая боевая посудина. Мотнув в воздухе хвостом, на "баклана" перепрыгнула грызуниха, раздался характерный звук когтей по металлу.