с любовью, Смерть

— Ты… ты идиот. Ты понимаешь?

— Ты столько раз это сегодня повторила, что уже понимаю. Только не успеваю за горящим поездом твоих мыслей, летящим под откос.

Я разгневанно потрясала лава-лампой, чуть было не отправившейся в стену в порыве злости. Не знаю, что заставляло меня надеяться на то, что это очередная его шутка, и на самом деле нет никакого проклятия, и уж тем более — "Многоликой смерти". И от злости мне больше всего хотелось просто голову ему разбить хотя бы этой самой лампой, а потом еще пинать бессознательное тело, приговаривая: "Все правильно сделал, говоришь? Правильно, да?"

— И твой эмоциональный диапазон меня пугает. От дикой радости, когда только проснулась, и до желания крушить все подряд сейчас.

— Если ты не перестанешь язвить, пытаться шутить и комментировать, я тебе всю квартиру разнесу.

— Ты уже это сделала. Угроза так себе…

Не сдержавшись, я на полном серьезе занесла ладонь для пощечины, вот только Ран ее остановил. Рывком притянул меня к себе, обхватив второй рукой за талию, и, не дав даже огрызнуться в ответ, запечатал мои губы своими.

Лампа выпала из моей руки, дрогнули колени. Я изумленно распахнула глаза, в то время как Ран бессовестно прикрыл свои, явно получая удовольствие от ситуации и, судя по всему, вообще наплевав на последствия. А я, кажется, на ногах сейчас держалась исключительно за счет того, что меня придерживал он.

Настолько этот поцелуй был внезапным и обезоруживающим, что все гневные мысли лопнули, образовав пугающий вакуум в мозгу.

Закрутилось время, взбесилось сердце, трещинами пошел мой мир, распадаясь на осколки, что, словно в калейдоскопе, складывались в новые узоры…

Только ощущения… Они были, пожалуй, пугающе приятными и слишком… знакомыми? И будто бы все это уже было. И моя злость, и его насмешливый взгляд, и поцелуй, садистский, отрезвляющий.

Ран скользнул ладонью по моей спине, задержался на плече на несколько мгновений, едва ощутимо коснулся груди и, словно отгоняя от себя наваждение, отдернул руки… чтобы уже в следующий миг с силой прижать к себе.

У меня слетели последние шестеренки. Калейдоскоп кружился, щелкали витражи, сменяя путаные картины.

— …Нуар. А неплохо звучит, верно?

— Не торопи события. Дожить еще надо.

— Я-то доживу…

Впиваясь ногтями в мягкую ткань его футболки, я все сильнее растворялась в нем, и время замирало. Не было больше ничего. Даже мира вокруг — не было. Всепоглощающая чернота, среди которой лишь два силуэта, сливающиеся в один.

— Вот и скажи, как можно не любить тебя, моя леди?..

— Легко и просто.

— Ошибаешься.

Что-то надломилось. В памяти мелькали лица и звучали голоса, с мягких полутонов переходящие на крик. Где-то вдалеке раздался скрип тормозов, звук разбитого стекла… и боль раскаленным копьем пронзила виски.

…я канула в пропасть, и на дне ее меня уже ждали: тощий и высокий силуэт в изодранном капюшоне, из-под которого, хищно скалясь, на меня смотрела… Я. Только глаза незнакомые, черные. Левой рукой тянулась тьма к моей груди, кривая усмешка искажала мертвенно-серое лицо…

И прорывая покров тишины, зазвучал — совсем рядом — крик Рана: "…вернись ко мне"

Мир раскололся, исчезая в фиолетовой дымке. Истерично расхохотался жнец.

И все померкло.

— Голова не болит?

Я приподнялась на локте, окинула взглядом комнату, лицо Рана с глубокой царапиной на щеке и вновь опрокинулась на подушку. Как статуэтку искала — помню. А дальше провал.

— Пока не поняла. А что случилось-то?

— Видимо, три ночи у моей кровати даром все же не прошли, — вздохнул напарник и хотел было коснуться моего лба, но резко отдернул руку, словно обжегшись. — Ты все крушила и посылала проклятья на мою голову, а потом вдруг побледнела и…

— Что "и"? Ты хочешь сказать, я тупо рухнула в обморок?

— Похоже. Я не Хранитель, я не разбираюсь, но, судя по всему — да.

— Я надеюсь, ты их самих не вызвал? — Я все же приняла вертикальное положение и помассировала виски.

— Хотел. Сказали, что собирателю душ не стоит беспокоиться — от переутомления такое вполне может быть. Если вдруг повторится, тогда записываться на прием. Так что прости, моя леди, теперь я твой нянь. Держи.

— Это еще что? — Я недоверчиво сунула нос в протянутый стакан.

— Просто вода. Можешь выпить, можешь выплеснуть мне в рожу, я заслужил.

— Ты же был так уверен в своей полной правоте, — Несмотря на притягательность второго варианта, я все же сделала глоток.

— Твое бессознательное тело намекнуло, что ты, как ни странно, действительно волнуешься за меня, и мне все же не стоило от тебя это скрывать. Но в свое оправдание хочу сказать, что я и в самом деле не смог бы найти подходящий момент для такого признания.

Я посмотрела на обеспокоенное лицо Рана, перевела взгляд на осколки лампы и растекшуюся под ними жидкость и тяжело выдохнула оскорбленное:

— Да пошел ты.

— Да куда ж я пойду из собственной-то квартиры? — пожал плечами он.

— Резонно, — признала я. Даже послать его нормально не выходит.

Что-то не складывалось. Допустим, я действительно буянила в поисках, но вот разбитая посуда в углу и переломленный пополам журнальный столик меня настораживали. Да еще и царапина эта у Рана…

— Я все понимаю. Но это-то как получилось?

— Ты не поверишь, — беззаботно отмахнулся напарник.

— Скорее всего.

— На столик ты упала.

— Допустим.

— Посуду случайно уронил я, когда побежал тебя поднимать.

— Предположим. А это? — указала я на щеку.

— Порезался, когда пытался собрать осколки.

— Ты их зубами, что ли, собирал?

— Мои осколки. Чем хочу, тем и собираю. А если серьезно, то просто по неосторожности. Ты лучше скажи, как самочувствие?

— Нормально.

Как ни странно, я не врала. Самочувствие действительно было совершенно нормальным, словно я просто поспала полчаса днем. Никаких незнакомых неприятных ощущений. Даже голова не кружилась. Только смутные подозрения, что я что-то пропустила, будто у меня вырвали кусок памяти и…