Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Из носа Абраксаса хлынула кровь. Он попытался остановить поток руками, но кровь продолжала литься с такой силой, что вытекала у него изо рта.
— Фу! — взвизгнула какая-то девушка. Заскрипели несколько стульев, пытаясь отодвинуться от Абраксаса. Кровь покрывала его руки и мантию, металлический запах наполнял воздух.
Том откинулся на спинку стула и наблюдал за разворачивающейся сценой. Абраксас кашлял, и сгустки крови вылетали из его рта.
Профессор Фелтер безуспешно пытался применить несколько заклинаний, чтобы остановить эту реку. Хаос в комнате только усиливался. Спокойным
Проклятье превзошло ожидания Тома. Если ему повезёт, может, Абраксас сдохнет. Он так его достал в последнее время.
Профессор Фелтер отпустил класс и отвёл Абраксаса в больничное крыло. Абраксас потерял достаточно крови и выглядел бледным. Том исказил лицо, чтобы выглядеть обеспокоенным. В конце концов, это было вполне уместно. Его предполагаемый друг потерял много крови.
Он будет в порядке. Заклинание, хоть и выглядело эффектным, не продлилось долго. Правда, ему понадобится несколько зелий для восстановления крови.
Том вышел вслед за Райнхардтом. Они вместе направлялись в гостиную Слизерина.
— Сказал же ему прекратить, — произнёс Райнхардт.
— Не послушался.
— Видимо, нет.
Ученики заполняли коридоры по мере окончания последних уроков.
— Том! — он обернулся через плечо и увидел, как к нему спешит Гермиона, за которой следуют её друзья-гриффиндорцы.
Он не отреагировал, когда она встала перед ним, но почему-то даже просто увидеть её дало ему чувство покоя. Неважно, что всего лишь несколько часов назад они поругались в алькове. Неважно, что она упиралась и не объявляла публично об их отношениях. Он всё ещё её хотел.
Райнхардт взглянул на них, а потом на её друзей. Его лицо побледнело. Будто бы он испугался.
— Увидимся позже, Том, — сказал он и практически убежал по коридору. Том так увлёкся Гермионой, что не обратил внимания на действия Райнхардта.
Её друзья догнали их. Муди, нахмурившись, смотрел Райнхардту вслед. Лонгботтом и Крауч переводили взгляды с Тома на Гермиону и обратно.
— Что ж, эм, — она повернулась к гриффиндорцам. — Мы теперь встречаемся, и я пойду с ним. Увидимся на ужине, ребята.
— Да быть не может! — вскрикнула Крауч. Все остальные в коридоре остановились, чтобы посмотреть на них.
Лицо Тома выдало смесь удивления и удовлетворения. Она взглянула на него, покрывшись прелестным румянцем на щеках.
— Эм… Мне неловко от публичного выражения чувств, — сказала она. Том этому совсем не удивился. Он чувствовал на них взгляды всей школы. Он купался в них. Но она сжалась под давлением их глаз.
— Думаю, начнём с малого, — он снял её портфель с плеча и перекинул его через своё, пока они шли по коридору. — Я собирался отнести вещи в гостиную.
— А мне нужно забросить свои.
— Договорились, — сказал он. Их гостиные были на разных концах замка, но, видимо, она не возражала сделать крюк.
— Ага.
— А потом поедим? — внезапно он почувствовал себя голодным. Он вообще пообедал?
— Хорошо.
— Ладно, — у меня сегодня вечером патруль, но мы можем увидеться в библиотеке завтра, — сказал он.
— Эм. Вообще-то, завтра я не могу.
Том замер, занеся ногу для шага,
повернул голову и вполоборота взглянул на неё:— Почему?
— Мне вменили наказание после уроков.
У Тома отвисла челюсть. Он уже собирался спросить, почему, но она заговорила до того, как он смог что-то произнести:
— Я ударила Барнабаса Куффа по лицу и сломала ему нос.
Он смотрел на неё с растягивающейся улыбкой:
— Моя девочка.
Комментарий к 26: Открытие памятника
(от автора)
Я поняла, что никогда толком не описала некоторых персонажей! Потом я вернусь и отредактирую ранние главы, чтобы добавить описания (прим. пер., мне кажется, теперь они уже описаны), а пока вот несколько фотографий для вдохновения! (см. обложку) Не обращайте внимания, что они не подходят к эпохе!
Целую-обнимаю — Tipp
========== 27: Лев и змей ==========
Семь раз за первую неделю нового семестра Гермиона оказывалась затянутой в альков и страстно зацелованной на грани жизни и смерти. Руки Тома двигались вдоль её тела, обжигая её там, где он её касался. Его язык и губы прижимались к её. Он использовал любую возможность остаться с ней наедине, и она наслаждалась этим. Если бы не занятия, она бы не заканчивала ни одну из их встреч поцелуем в щёку и шёпотом прощания.
Теперь, когда они встречались публично, он всегда был рядом. Обсуждение с ним занятий приводило её в восторг. Он бросал вызовы её интеллекту там, где она никогда не ожидала, и каждый день она пыталась удивить его чем-то, чего он ещё не знал. Ей не всегда удавалось.
Недели шли, а объём работы для пятикурсников лишь нарастал по мере приближения С.О.В. Казалось, что время, проведённое с ним, состояло из еды, работы над уроками допоздна и поцелуев украдкой. Том ещё был занят своими обязанностями старосты.
Группа сидела за большим столом у входа в библиотеку. Том уселся возле неё и с жарким интересом наблюдал, как она перелистывает страницу о проклятьях. Боль в её шраме становилась всё более невыносимой, несмотря на регулярную поставку зелий от целителя Сплина.
— Кажется, у меня уже глаза косят, — сказала Гасси. Спустя месяц после начала нового семестра, уже каждый пятикурсник тревожно ждал наступления С.О.В. Гасси листала туда-сюда несколько страниц её учебника по прорицаниям. Ей нужно было составить чтение то ли по звёздам, то ли по какой-то подобной чуши.
Гермиона наблюдала, как Том переворачивает страницы «Тайн нумерологии». Он работал над сложным уравнением для урока. Его пальцы водили по строкам по ходу чтения.
Эти пальцы ей снились прошлой ночью.
Его глаза метнулись и встретились с её. Этот взгляд сочетал в себе несчётные эмоции: невысказанные обещания. От жара его взгляда у неё поджимались пальцы ног. Иногда их поцелуев ей было мало. Она жаждала большего… намного большего. Его губы разомкнулись, а окружавшая их комната растворилась. Она прикусила губу, и его глаза сузились, следя за тем, как её зубы соединялись с плотью. По коже начал расползаться румянец.
— Тебе стоит бросить прорицания, как это сделал я, — сказал Аластор. Взгляд Тома устремился обратно в учебник, но напряжение ничуть не стихло. — Изучение древних рун гораздо интереснее.