Самая яркая звезда на небе

Такая узкая, — ему нужно расслабить её ещё сильнее, чтобы запустить второй палец. А потом третий. Вот тогда она будет готова принять его. — Сделанная специально для меня, для моего члена.

Она всхлипнула, и её стенки сжались сильнее вокруг его пальца от упоминания его члена. У него уже встал до боли. Он прижался к её бедру, чтобы немного успокоить ноющее давление в паху. Издал звук, который мог быть каким-то ругательством на парселтанге. Его мысли были слишком далеко, чтобы заботиться об этом, а её — слишком далеко, чтобы заметить.

— Моя невинная ведьма. Ты будешь хорошей девочкой и кончишь для меня? — спросил он. Она согласно кивнула сквозь стон. Он двигал пальцами внутри неё, загибая их к себе, скручивая, как ей нравилось, отчего она кричала во всё горло.

Он вновь присматривался к её поведению. Сосредоточился на стимуляции передней стенки, чтобы она расслабилась ещё сильнее.

Его таз двигался вдоль её бедра, пытаясь добиться собственной разрядки, но этого было недостаточно. В итоге он остановился и свободной рукой всунул три пальца в её открытый рот. Он гладил её мягкий язык, собирая влагу. Она сомкнула губы вокруг них и начала сосать, будто инстинктивно зная, что именно этого он и хотел.

— Хорошая девочка, — выдохнул он, глубже засовывая пальцы в её рот.

Её ноги дёрнулись, пока он продолжал терзать её влагалище и клитор. Он вытащил свои пальцы у неё изо рта, расстегнул брюки, сжал член и принялся двигать рукой вдоль него одновременно с толчками внутри неё.

— Том! — прохрипела она. Он взглянул на её лицо. На её эротичное, покрытое румянцем лицо, задыхаясь, называвшее его по имени. Он был так близко. Он не мог продержаться долго, пока она под ним выглядела богиней разврата, греха, желания и красоты, связанных в одну восхитительную комбинацию.

Он выпустил член и сжал её сосок. Наслаждался своим именем, срывающимся с её губ. Он обвёл его языком, всасывая кожу на груди, оставляя на ней синяк:

— Гермиона! Кто-нибудь тебя так когда-нибудь трогал? — спросил он, запуская в неё второй палец.

— Том — я — о, Мерлин! — она схватила его за волосы и крепче прижала к груди.

Он прикусил её. Она вскрикнула.

— Отвечай, Гермиона!

— Нет!

Волна облегчения, смешанного с невыносимым собственничеством, накрыла его с головой. Том приподнялся, чтобы посмотреть, как его пальцы исчезают в ней. Он вновь сжал свой ноющий член. Она была вся его. Никто никогда не касался её до него. Никто никогда больше не коснётся её!

— Вся моя!

Она вздрогнула от его слов, из её горла вырвался стон. Чёрт — ей это нравилось. Может, она бы наслаждалась этим не так сильно, если бы она знала, как далеко распространяются его развратные мысли.

Он продолжал гладить её мягкие стенки изнутри. Её ноги дрожали, пока он большим пальцем выводил круги на её клиторе. Он отпустил свой член, чтобы взобраться на неё и вновь прильнуть к её чувствительному соску. Его львёнку нравилось, когда их сосали. От этого она сходила под ним с ума. Вскрикивала и стонала сущую бессмыслицу. Он добавил к этому засосы на её груди.

— Сейчас я…

— Собираешься кончить в мою руку, маленький лев?

Она была так близко. Он хотел почувствовать, как её вагина сожмёт его пальцы. Он взглянул на неё, на её сияющую от испарины потрясающую кожу и закрытые глаза.

— Д-да.

— Посмотри на меня, — процедил он. — Смотри мне в глаза, когда кончишь для меня! — он хотел увидеть, как она распадётся на части, когда достигнет оргазма. Её глаза резко распахнулись, и он усилил давление на её клитор. Щёки залила краска. Напрягся каждый мускул её тела.

Он чувствовал, будто внутри неё туже сжимается пружина, и знал, когда именно она ослабла. Её глаза остекленели, наблюдая за ним, тяжело дыша, её грудь бешено вздымалась.

Он с обожанием смотрел, как она достигала оргазма в его руках. Её влагалище сжало его пальцы просто бесподобным образом. Бёдра тряслись. Она хватала ртом воздух. Из неё вытекала жидкость, покрывая его руку, а он гладил её, пока её дрожь не утихла.

Блядь… Ему понадобилось всего пару движений по члену, и он кончил, наблюдая за оргазмом своей ведьмы. Как бы сильно он ни хотел кончить на её вагину, он был уверен, что она пока не была готова к чему-то столь открытому. Рано или поздно каждый её дюйм познает его сперму, но не сегодня.

Он кончил в незаметное место на краю дивана, закрыв глаза и отчаянно подавляя ревущий стон в своём горле. Он испарит всё палочкой до того, как она заметит.

Том спрятал член.

— Ты потрясающая, Гермиона. Такая красивая, когда кончаешь, — он вытащил свои пальцы из неё и изучил влагу. Эта девушка будет его новой зависимостью. Он хотел насладиться каждым дюймом этой ведьмы.

Он засунул пальцы себе в рот. Она идеальная. Румянец расцвёл на её щеках, пока он слизывал весь мёд с каждой фаланги. Однажды он попробует её прямо из источника. Он надеялся, что этот день наступит поскорее.

Закончив наслаждаться ею со своих пальцев, он наклонился, чтобы поцеловать её в губы. Сначала медленно, потом дольше, глубже. Жарче.

Крэк!

Громкий звук эхом разносился по комнате, испугав их обоих. Том упал с дивана, а Гермиона ударилась головой о подлокотник.

— Какого чёрта! — взвыл Том.

— Простите, что помешала! — сказал писклявый голос.

Гермиона взвизгнула и прикрыла обнажённую грудь своими руками. Это был домовой эльф Зули. Она спотыкалась о свою грелку для чайника и уставилась на огонь, силясь не смотреть на двух практически голых учеников, которых только что прервала.

— Я собиралась убраться перед завтрашним возвращением хозяев. Правда! Я думала, никого не будет. Простите, что помешала!

— Ты издеваешься?! — Том встал на ноги.

— Зули извиняется! Зули — хороший эльф! Она не хотела вмешиваться! — большие зелёные глаза эльфа наполнились слезами, а нижняя губа дрожала. Том плевать хотел на слёзы эльфа. Он был готов сглазить чёртово существо. Уже бы давно так и сделал, если бы его палочка не укатилась куда-то по полу!

Гермиона поспешила вмешаться. Она схватила какую-то одежду с пола, чтобы прикрыться и побежала к рыдающей эльфийке:

— Не плачь, Зули! Мы знаем, что ты не хотела ничего плохого. Всё в порядке, мы, э-э… собирались идти спать.

Том фыркнул от этого заявления. Гермиона посмотрела на него убийственным взглядом.

— Зули — хороший эльф! Зули пыталась сделать свою работу! Зули так извиняется! — плач эльфа только нарастал. Он эхом отражался от стен.

Гермиона пнула Тома:

— Скажи что-нибудь приятное! — пробубнила она под нос.

Он скорее вырвет себе язык, чем скажет что-то приятное этому домовому эльфу, но Гермиона так на него посмотрела. Так, чему он не мог отказать — что относилось примерно ко всем её взглядам.