Самая яркая звезда на небе

Она не могла уйти. Она это знала, но всё равно попыталась.

— ЧЁРТ ПОБЕРИ!

Том скрестил руки на груди и наблюдал за рыком маленького льва.

Она обернулась и сделала несколько шагов навстречу ему, держа голову высоко поднятой. От неё исходила храбрость. Искры гнева подпитывали её.

— Чего ты от меня хочешь, Риддл?! — её руки сжались в кулаки. Если она подойдёт ещё ближе, то может попытаться ударить его или тоже дать ему в нос.

Он отошёл, чтобы устроиться перед бассейном, сложив руки за спиной, а затем обернулся посмотреть на неё. Он держался спокойно. Она скептично прожигала его взглядом в ожидании его следующего хода.

— Ещё раз спрашиваю, насколько издалека во времени ты пришла?

— Ты ничего не знаешь. Хватит приманивать меня, — глумливо сказала она.

Том покачал головой:

— Приманивать? О, Гермиона, ты слишком хорошо о себе думаешь. Мне не нужно тебя приманивать. Ты пришла сюда за мной добровольно. Ты у меня на крючке, пойманная и зажатая в угол. Я никуда не спешу. Мы можем оставаться здесь сколько угодно долго. Я открою все твои секреты, — он подошёл ближе, скрестив руки на груди и явив свою самую наглую улыбку.

Слабый румянец окрасил её прелестные щёки:

— Возможно, — согласилась она, — но это не значит, что ты хоть что-то знаешь обо мне, о моей жизни и через что я прошла, — теперь она сделала шаг в его сторону, сокращая расстояние между ними на своих условиях. Она сузила глаза в ожидании вызова. Её карамельные радужки сияли. Он обожал, когда она так распалялась. Их разделяло шесть футов{?}[почти 2 метра] белого мраморного пола.

— Хочешь ещё поиграть, Гермиона? — спросил он с подрагивающими уголками губ.

— Я тебя не боюсь, Риддл.

Ложь. Потому что когда он отправил в её сторону змею, то практически чувствовал её страх на вкус. Он заполнил весь воздух. Она была чертовски напугана.

Он усмехнулся:

— Да что ты?

Она не ответила.

— Ты не боишься, что я могу с тобой сделать, пока ты заперта в этой комнате? — спросил он. — Думаю, ты понимаешь, что именно за монстр живёт в этих трубах, — кивнул он в сторону входа в Комнату. Она сморщилась. — Ты осознаёшь, на что я способен, Гермиона? — он вытащил палочку. — Надеюсь, теперь уже я ясно дал понять, что я не стесняюсь использовать свои силы, — он провёл пальцем вдоль палочки. На его губах играла лёгкая ухмылка, пока он дразнил свою ведьму. Это было похоже на прелюдию. По крайней мере, так считал его член. Он так сильно её хотел. Пронзительность её взгляда распаляла его желание. Он жаждал пламени её необузданной ярости. Он никогда не видел ничего более эротичного.

Том сжал свою палочку и опустил её сбоку от себя. Сначала он получит ответы. А потом разберётся со своим ноющим членом.

— Иди на хуй, Риддл, — он никогда не слышал подобного сквернословия, срывающегося с её губ. Мерлин, как же у него стоял. — Мы с тобой оба знаем, что ты не натравишь своего василиска на меня. Тебе от меня что-то нужно! Зачем ещё тебе устраивать это театральное представление?

— Признаюсь, мне и впрямь от тебя что-то нужно, — вздохнул он. Он сделал шаг навстречу ей и продолжил поигрывать палочкой. — Я хочу узнать все твои секреты и почему ты их спрятала. Я хочу исследовать, как глубоко простирается твоя магия, и вытащить её из тебя, — его глаза зловеще вспыхнули. — Я хочу трахать тебя, пока ты не сможешь думать ни о чём больше, кроме меня, когда будешь кричать моё имя. Я хочу видеть, как моя сперма капает из тебя, после того как я оттрахаю тебя так жёстко и глубоко, что ты будешь чувствовать меня внутри себя несколько дней. Я хочу владеть тобой. Контролировать воздух, которым ты дышишь. Я хочу, чтобы всё твоё тело, разум, сердце и чёртова душа были моими.

Её лицо лишилось всех красок. Она закрыла глаза и сделала несколько успокаивающих вдохов. Гермиона сжала кулаки:

— Я знаю, что если бы ты действительно об этом мечтал, то мог бы заставить меня. Взять многое из этого без моего согласия, не дав мне выбора, — сказала она. Он мог — и он уже об этом думал. Но ему это не нравилось, он снизойдёт до этого, только если у него не будет другого выбора получить её. — Но заруби себе на носу: ты никогда не получишь моего сердца и моей души. Только оболочку. Ты никогда не получишь настоящую меня.

Палочка в его руке перестала двигаться. Он уставился на неё, пока до него доходил смысл этих слов. Его бесстрастное выражение лица превратилось в зловещее и непреклонное. Губа искривилась.

Этого недостаточно! Он хотел всё! Каждую её часть! Всю её! Но он знал, что она права. Он уничтожит и испортит её. Превратит во что-то пустое.

— Тебя это злит, не так ли? Знать, что никогда не получишь всего. Что ты не способен на это, — сказала она.

— Перестань притворяться, что знаешь меня! Ты ничего обо мне не понимаешь, Грейнджер! — прошипел Том.

— Отнюдь. Разве не ты заявил, что я из будущего? Очевидно, ты должен думать, что я знаю что-то о тебе, — он не мог позволить ей дать ему забыть, зачем они здесь.

— Насколько издалека ты пришла, Гермиона? Думаю, мы имеем дело с несколькими годами, раз никто не узнаёт тебя, — сказал он, пытаясь перевести разговор на предыдущую тему. Он с усилием надел свою маску обратно. Рано или поздно он завладеет ей всей, но к этой проблеме он вернётся позже.

Она состроила мину и попыталась сделать своё лицо отрешённым.

Никакого ответа? Он с этим разберётся.

— Пять лет?

Он знал, что должно быть больше пяти лет. Иначе она бы уже начала учиться в Хогвартсе. Но он решил начать издалека, дать ожиданию сыграть ей на нервах, приближаясь всё ближе к настоящей цифре.

— Десять лет?

Лицо не дрогнуло.

— Пятнадцать лет?

Ничего. Он размышлял, какое устройство для путешествий во времени в состоянии отправить кого-то назад так далеко. Насколько он знал, у маховиков времени есть ограничения на дальность. Количество песков времени, которые бы нужно было добыть, просто невероятное. Одна стоимость…

— Двадцать лет?

Он угрожающе сделал шаг вперёд. Сокращая расстояние. На этот раз Гермиона проигрывала в битве. Она попятилась. Перевела взгляд на ноги.

— Двадцать пять лет? — спросил он.

Её губы сжались. Взгляд устремился на его палочку, когда он складывал её в карман.

— Тридцать лет?

Он не дал удивлению проявиться в голосе. Он и представить не мог, что цифра настолько увеличится. С каждым вопросом он делал ещё один шаг вперёд.

— Сорок лет?

Она сделала шаг назад. Стена была уже близко. Скоро ей будет некуда идти. Она ничего не показывала. Её грудь размеренно вздымалась и опадала. Выражение лица оставалось жёстким.

— Пятьдесят лет?

Шажки прекратились. У неё перехватило дыхание. Если бы он был не таким внимательным, то пропустил бы эти признаки.

Слишком неподвижно, моя львица… Она и впрямь была никудышной лгуньей.

— Пятьдесят лет… — это было гораздо больше, чем он думал. — Как же далеко от дома, а? — она отпрянула, но ничего не сказала. — Если честно, я удивлён, что Вы отправились настолько далеко в прошлое, мисс Грейнджер. Какой же бардак ты устроишь в своей временнoй линии. От одного твоего присутствия может не случиться столько будущих событий.