Самая яркая звезда на небе

Её выражение лица помрачнело, и он дьявольски улыбнулся:

— Некоторые твои друзья могут не родиться. Может, ты не родишься. И вот ты здесь, вмешиваешься в прошлое, будто у тебя есть на это право.

Краска поползла с её щёк на шею. В воздухе между ними шипела магия. Она была близка к тому, чтобы сломаться. Ему нужно взломать её и явить всё, что таится внутри. Ещё чуть-чуть…

— Наслаждаешься властью над прошлым и будущим? Разглагольствуешь о своих знаниях так, будто заслужила их, пробравшись сюда обманом. Я думал, что ты, как никто другой, поняла бы, что не стоит вмешиваться во временную линию. Или ты не знаешь о правилах путешествия во времени? Возможно, мне стоит просветить тебя, если ты просто не в курсе…

— Я не вмешиваюсь в ход времени! — прокричала она ему.

Он взломал её.

— Тогда к чему весь этот интерес к парадоксам в ноябре? — казалось, она была удивлена тем, что он знает о её читательских предпочтениях. Разве она не замечала, что он следит за ней с самого начала занятий? Разве она не видела, как он искал её в каждой комнате? — Хотя тебя интересовали не только путешествия во времени. Что это было? Ах да: «Параллельные миры могут быть созданы, когда путешествие во времени используется для трансформации будущего», — Том процитировал слова из книги, которую Гермиона читала много месяцев назад. Он проверил множество книг после того, как она их закончила. — Так вот откуда ты взялась? Из параллельного мира?

— Откуда ты об этом знаешь? — ей плохо удалось скрыть удивление на лице. Она даже, казалось, была впечатлена. Том не стал бы приходить неподготовленным.

— Ты видела меня, наблюдавшего за тобой в библиотеке. Думаешь, я просто смотрел? Я читал каждую книгу, к которой ты проявляла интерес, — она вновь прижалась спиной к стене, но он выдерживал три фута{?}[около метра] между ними. Ей некуда идти.

— Зачем?

— Потому что в тебе всегда было что-то странное, Грейнджер. Я собирался узнать, что именно, — нависал он над ней, но она не пригнулась перед ним, как повели бы себя многие слизеринцы. К этому времени слизеринец бы стоял в слезах, писаясь от страха. Гермиона была сделана из чего-то покрепче. Может, он разбил её скорлупу, но ему нужно разорвать её, чтобы добраться до ядра, которое жаждал.

— Итак, мой следующий вопрос…

— Нет, Риддл, думаю, теперь моя очередь, — широко улыбнулась она. Он приподнял бровь от её внезапной уверенности. — Насколько хорошо тебя знают твои друзья? Например… — она сделала шаг ближе к нему, отходя от стены. В её глазах вспыхнула искра.

Их разделяли два фута{?}[около полуметра] воздуха. Том хотел схватить её и вновь отбросить к стене. Он хотел прижать её тело своим…

— Они знают, что ты вырос в магловском сиротском приюте? — прошептала она. — Они знают, что ты полукровка?

Его глаза потемнели, как грозовые тучи. Возле них капал кран. Он капал всё это время. Почему никто не починит этот чёртов кран?

— Что ты знаешь? — что, чёрт возьми, она могла о нём знать? Неужели он преуспел в своем стремлении к власти, и она пришла сюда, чтобы остановить его? Но это же параллельный мир. Не сходится. Убив его, она не изменит того, кем он был в её версии будущего. Но это не значит, что она не знает, что он может сделать. Что он из себя представляет. Кем он может стать.

— Я знаю многое, Том. Ты меня видел на уроках. Меня бы не стали называть самой умной ведьмой моего времени просто так, — она вновь отошла назад к стене, скрестив руки на груди в самодовольной ухмылке.

— Давай без жеманства, Грейнджер! Что ты знаешь?! — его рука дёрнулась, так и чесалась схватить палочку. Он устоял перед соблазном.

— Зачем мне тебе это говорить? Чтобы ты мог обратить это и использовать против меня? — огрызнулась она. Том кипел. Он сделал шаг ближе. Теперь между ними был всего лишь фут. Он вдохнул сладкий аромат яблок её волос. Он видел лёгкую влагу на её нижней губе, где она её кусала. Он впитывал каждую длинную ресницу и каждую маленькую веснушку с её щёк.

— Почему ты здесь, Гермиона? — прошептал он. Он держал её так близко. Чуял её, видел её. Это успокаивало его. Она встретилась с ним взглядом, и мрачный вид испарился, обнажив что-то уязвимое. Его рука… Ему хотелось дотронуться до неё.

— Не знаю… — сказала она. Молчание. В этот момент даже русалка перестала напевать, а кран — капать. Он накрыл своей ладонью её щёку. Его пальцы поглаживали изгиб её челюсти к подбородку, чувствовали нежную кожу. Слёзы блестели в её глазах.

— Ты хочешь — ты хочешь, — он тяжело сглотнул, слова липкой плёнкой окутывали его язык, — ты собираешься уйти?

Пожалуйста, нет…

Том искал ответ в её карамельных радужках. В ответ ему вспыхивали всполохи золота. Он не смог найти его, но вместо этого он увидел в них её. И это всё, что он мог видеть, всё, что он хотел когда-либо видеть.

····?·* ?? ?*·?····

Гермиона не была уверена, кто сделал шаг первым. Это было неважно. Их губы столкнулись, разжигая страстный огонь, поглощающий все их органы чувств. Он отбросил её обратно в стену. Их бёдра соприкасались. Её смыло чувством отчаяния, отчего её сердце бешено забилось. Ей нужно было почувствовать каждый его дюйм. Они много недель раздували этот огонь между ними. Как же хорошо дать ему вырваться наружу.

Она открыла свой рот для Тома, и он погрузился в него. Его мягкий язык ласкал её. Прижимался и облизывал её губы. Их зубы сталкивались. Они стонали. Касались друг друга. Его руки схватили её за бёдра сзади, поднимая её. Она обернула его ногами вокруг бёдер, позволяя задраться юбке. Под этим углом его эрекция тёрлась об неё.

— Не уходи… — сказал он и прикусил участок на шее, отчего она застонала.

Гермионе нужно было касаться его ещё больше. Она принялась расстёгивать пуговицы его рубашки. Её руки дрожали. Ей не удавалось столь сложное движение. В раздражении она потянула ткань, пока пуговицы не поддались и не рассыпались на полу.

Он отбросил рубашку в сторону. Одежду они починят потом магией.

— Не уходи, — сказал он возле её кожи. Она сняла одну ногу с его бедра, позволив пальцам коснуться пола, и он вытащил её блузку из-за пояса юбки. Она схватила за край, и вместе они избавились от ткани между ними.

Ей не удалось сдержать отчаянного стона, вырвавшегося из её горла, когда его руки прижались к тонкому шёлку её лифчика и обхватили ладонями грудь. Он отодвинул барьер в сторону и заменил руки губами.

— О — Мерлин!

— Ты останешься?

— Я — я…

Он втянул её сосок, отчего она запрокинула голову назад.

Его руки и язык. Она пробежалась ногтями вдоль его скальпа.

Она стонала, а он сосал всё сильнее. Звук эхом отражался от стен. Он съест её заживо. Пройдётся по каждому её дюйму. Он не касался её уже несколько недель. Это всегда было так приятно?

Её ноги задрожали. Она не сможет выстоять долго.

Её разум опустел, пока он продолжал ласкать её грудь губами и языком. Его руки с почти непреодолимым отчаянием двигались по её телу. Она чувствовала, как внутри неё нарастает жар, первобытное желание, которое грозило поглотить их обоих. Она надеялась, что он не обожжёт её. Он обжигал её уже слишком много раз.