Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Возле Августы сел другой юноша. Он был высоким, с широкими плечами и тёмными чертами. Он показался странно знакомым.
— Это Арчи Лонгботтом, — сказал Гриффиндор, показывая на новоприбывшего. Гермиона изо всех сил постаралась скрыть удивление на своём лице. Это уж точно дедушка Невилла.
Арчи приветственно ей кивнул и вернул внимание к Августе. Лишь тогда Гермиона поняла, кем была Августа, — бабушкой Невилла. Женщиной, которая его вырастила.
Взгляд Арчи был полон обожания. Возможно, у них уже завязались отношения.
Через несколько мест от них за стол Гриффиндора сел самый крупный ученик
Тайная комната… Он ещё пока не открыл Тайную комнату.
Дыхание застряло у неё в горле. Она постаралась держаться непринуждённо. Может, они не заметят её резкую вспышку тревоги. Она чувствовала тошноту, будто её вот-вот вырвет посреди Большого зала. Пальцы схватились за край сиденья, и она села неестественно ровно.
Гарри с Роном здесь не было… Что она будет делать, когда комната откроется? Ей стоит кому-то рассказать? Она знала, где вход. Но будет выглядеть подозрительно, если она, переводная ученица, внезапно раскроет тайны и легенды школы.
А что, если она снова окаменеет от взгляда василиска? Что, если василиск её убьёт?
Может, пойти в Хогвартс было плохой идеей… Это было ошибкой. Она готовила себя к простому году, во время которого будет проводить бoльшую часть времени за исследованиями способа вернуться в будущее. Она не собиралась разбираться с Тайной комнатой.
Она почувствовала, что её руки стали липкими, вытирая с них пот о мантию. Ей нужно перестать об этом думать. Сейчас она ничего не могла с этим поделать. Вряд ли он откроет комнату сегодня. Но сколько у неё времени? Миртл умерла в июне, но другие каменели и до этого.
Лучше всего, если она найдёт дорогу домой до открытия комнаты. Тогда она не вмешается в историю сильнее, чем уже это сделала.
Двери распахнулись, и Дамблдор провёл первокурсников в Большой зал. На нём была баклажаново-фиолетовая мантия и высокая шляпа волшебника в тон. Патрик пересёкся с Гермионой взглядом и украдкой показал ей большой палец, а она ему ответила тем же. Он шёл возле Филиуса Флитвика, которому приходилось бежать, чтобы поспеть за всеми.
— Значит, тебе не заставили проходить церемонию распределения? — спросил её Арчи.
— Нет, они решили не распределять меня с первокурсниками. Моя церемония прошла шесть недель назад.
— Повезло! Распределение было ужасным! — сказала Августа.
— Ой, да не так уж это было и плохо, — заспорил Арчи.
— Тебе легко говорить. Не ты споткнулся и сбил шляпу вместе с табуреткой.
— Я забыл об этом, — ухмыльнулся Арчи.
От этого Августа поджала губы:
— А ты знал, что распределяющая шляпа накричала на меня, когда Дамблдор надел её мне на голову? Мне пришлось извиняться!
Гермиона и Арчи захихикали. Даже Аластор выдавил кроткую улыбку.
— Ну, эта распределяющая церемония для новых учеников. Что-то вроде традиции, — сказал Аластор.
Конечно, Гермиона всё это знала, но старалась сыграть заинтересованность. Дамблдор поставил потрёпанную, покрытую заплатками шляпу на наколдованную табуретку. Её поля растянулись в стороны, как рот, и она запела.
Каждый
сентябрь здесь, в великих стенах,Мы собираемся много веков.
Светлые лица — лишь радость в глазах,
Руки полны книжек и сундуков.
Кто-то встречает тут старых друзей,
Кто здесь впервые — заводит тут новых.
Слышен смех шуток и гул новостей,
Запах жаркого и тортов особых.
Прежде чем мы, наконец, поедим
И растворимся в сытом забвенье,
Стоит внимание нам уделить
Первому году и распределенью.
Может, кого-то здесь ждёт Гриффиндор,
Встретив их львом золотистым и алым, —
Храбрость кто ценит и риска задор,
Лишь полагаясь на честь и отвагу.
Тех, чья дорога ведёт в Хаффлпафф,
Ждёт семья преданных и справедливых,
Ведь барсукам в чёрно-жёлтых тонах
Очень легко доверять со всей силы.
Место найдётся вам всем в Рейвенкло,
Кто ценит смекалку, а ещё знания.
В гнёздышке синих и с бронзой орлов
Сердце учёного ждёт испытания.
В Слизерин могут отправиться те
С жаждой стремлений, амбиций огромных.
Змейки зелёные и в серебре
Целей всегда достигают особых.
Что ж, не стесняйся, ступай поскорей,
Я на твоей голове развалюсь:
Дай осмотреться в душе мне твоей,
Чтоб нам с тобой найти правильный путь.
Пока шляпа пела, Гермиона изучала лица всех маленьких новых учеников, собравшихся вместе. Они были в ужасе. Она очень хорошо помнила это чувство. Ей тогда казалось, будто её стошнит до того, как она сядет на эту табуретку.
— Ааронс, Гилберт, — зачитал Дамблдор с длинного свитка.
— Хаффлпафф!
— Белби, Дамокл, — это был первый ученик, попавший в Рейвенкло.
— Блэк, Альфард.
Шляпа едва коснулась головы мальчика, когда прокричала:
— Слизерин!
Дальний стол заликовал, и мальчик поспешил к своему месту в конце стола. Она заметила, что Риддл смотрит за церемонией со скучающим видом, не принимая участия в празднестве, как остальные ученики. Он поменял свою позу, и взгляд его тёмных глаз пересёкся с её.
Он правда откроет Тайную комнату? Это ему суждено стать темнейшим волшебником в истории?
Кто-то возле Риддла пихнул его локтем в бок. Взгляд Гермионы переметнулся и встретился полным ненависти оскалом Малфоя. Она отвернулась и вновь сосредоточилась на распределении. Нет смысла сейчас волноваться о Малфое или Риддле.
Она хлопала, когда гриффиндорцы присоединялись к столу, и подняла голову, когда Дамблдор возвестил: «Доддеридж, Патрик». Лицо Патрика стало болезненно-зелёного оттенка, пока он подходил к табуретке и садился. Шляпа упала на его глаза, но она всё ещё видела, как он поигрывает большими пальцами на своих коленках.
— Рейвенкло! — Гермиона похлопала другу.
Когда вызвали «Флитвика, Филиуса», маленький мальчик, ставший другом Патрика, посеменил к табуретке. Дамблдору пришлось помочь ему залезть под некоторые издевательские смешки. Большинство из них раздалось со стола Слизерина. Гермиона сердито смотрела в их сторону. Они ещё не знали, что Филиус Флитвик станет чемпионом дуэлей в Хогвартсе. Он останется и будет учить их детей. Патрик улыбнулся своему новому другу, когда тот присоединился к остальным ученикам Рейвенкло.