Самая яркая звезда на небе

— А что насчёт Зимнего бала? — спросила Гермиона, пока Гасси угощала свою птицу и гладила её пёрышки.

— А что с ним?

— С кем ты пойдёшь?

Гасси посмотрела на Гермиону, будто она задала самый нелепый вопрос из всех, что слышала в своей жизни:

— С Игнатиусом, конечно.

— Подожди… Ты же понимаешь, что человек, которого мы сейчас видели целующимся с этой девушкой, — Игнатиус, да?

— Гермиона, чего ты от меня хочешь? — резко обернулась Гасси, чтобы сердито посмотреть на Гермиону, отчего её сова улетела прочь в ночное небо.

— Что происходит, Гасси? Ты видишь, как твой жених сосётся с другой девушкой, но ведёшь себя, будто это ничего такого! — Гермиона нашла одну из школьных сов и привязала свою записку к её протянутой лапе. — Что между вами происходит? Ты никогда не говоришь о нём. Вы так редко вместе. Ты говоришь, что вы помолвлены, но ты ведёшь себя, будто тебе вообще всё равно! Но с Арчи ты постоянно краснеешь, и очевидно, что и ты ему нравишься, но вы просто… не обращаете на это внимания! — сова улетела, когда Гермиона повернулась к подруге. Гасси откинулась на стену, уже без ухмылки на лице.

— Твоя речь лишь доказывает, как мало ты знаешь о чистокровном обществе, — холодная горечь голоса Гасси ударила в неё, как глыба льда.

Гермиона нахмурилась.

— Я собираюсь на танцы с Игнатиусом Пруэттом. То, что он подбирает кого-то на стороне, этого не изменит.

— Почему ты так настроена остаться с ним?

— Потому что у меня нет выбора! Многие чистокровные семьи одержимы сохранением чистоты рода. Мои родители — одни из таких людей, так же как и отец Игнатиуса. Наши родители решили, что мы поженимся, стоило нам родиться на свет. Когда я была достаточно взрослой, чтобы следовать указаниям, моя мама заставила нас заключить непреложный обет, — Гасси примолкла, глядя на покрытый сеном пол. Она его не видела, скорее смотрела сквозь него.

Мне едва исполнилось четыре года, когда уже было решено, что, если мы с Игнатиусом не поженимся, мы умрём. Моим родителям настолько важно, чтобы мой потомок был чистокровным, что лучше они лишат меня жизни, чем рискнут тем, что я могу выйти замуж и родить детей от кого-то нечистой крови. Заставлять детей заключать непреложный обет — пережитки древности. Сейчас это незаконно, но всё равно происходит. Блэки делают это. Малфои, Булстроуды, Кэрроу, Нотты — множество учеников в этой школе обречены на брак, который они не выбирали для себя!

— Но Арчи тоже чистокровный. Почему его не одобрит твоя семья? — Гермиона не могла поверить своим ушам. Даже сама мысль о том, чтобы привлечь маленького ребёнка в непреложный обет, — это просто презренно!

— Возможно, но я уже заключила обет с Игнатиусом, так что это не имеет значения, — нахмурилась Гасси. Её дыхание вырывалось маленькими клубами пара: — Мы изо всех сил старались облегчить свою участь. Мы даже встречались в надежде, что между нами пробежит искра, но ничего не зажглось… Я выйду замуж за Игнатиуса Пруэтта. Мы достаточно неплохо ладим. Я рожу от него детей. Но я знаю, что между нами никогда не будет никаких романтических чувств.

— И тебя это устраивает? — спросила Гермиона. Её губы онемели от холода. В пальцах покалывало.

— А у меня есть выбор? Я давным-давно смирилась. Если мне захочется любви и романтики, мне придётся искать их на стороне, и он сделает то же самое.

— Гасси…

— Не надо меня жалеть, Гермиона, мне этого не нужно. Если я вынуждена провести остаток жизни с Игнатиусом, то, по крайней мере, я попытаюсь быть счастливой с ним.

— Это так жестоко и нечестно…

Гасси пожала плечами:

— Мои родители тоже поженились по договорённости. У матери была интрижка с маглорождённым волшебником первые пятнадцать лет их брака. Вполне уверена, что и отец с кем-то встречался, но он помалкивает. Они достаточно хорошо ладят, чтобы жить вместе и растить семью. Но ведут они себя больше как соседи, если честно.

Гермиона не могла этого представить. Её родители были из тех пар, кто держался за руку в продуктовом магазине. Им нравилось гулять вместе по вечерам. Между ними всё ещё была жива романтика. Если кто-то оказался в тупиковом браке, с чего им обрекать своих детей на это? Разве чистокровная родословная настолько важна?

— Иногда договорной брак оборачивается хорошо! — сказала Гасси с несколько притворным энтузиазмом, направляясь вниз по лестнице. Гермиона следовала за ней. — Посмотри на Септимуса Малфоя с женой. Он от неё без ума. Но она и потрясающая красотка, так что это, должно быть, помогает.

— Лонгботтому тоже организовали договорной брак? — спросила Гермиона.

Гасси обернулась на неё, долгое время рассматривая, а потом ответила:

— Нет, Лонгботтомы из тех семей, кто отрицает чистокровные брачные договорённости. С недавних пор они совсем отдалились от общества, хоть и остаются его членами.

— Тогда почему ты не можешь быть с Арчи?

Гасси выглядела такой поверженной каждый раз, когда Гермиона упоминала его. Но если Игнатиус с кем-то встречается, почему Гасси не может?

— Арчи бы никогда не согласился встречаться на стороне… Он из тех, кому нужно либо всё, либо ничего, понимаешь… Это одна из причин, почему я люблю его, — но также и почему мы не можем быть вместе.

····?·* ?? ?*·?····

Том смотрел на огонь в гостиной Слизерина. Уже было поздно, почти одиннадцать вечера. Небольшая группа слизеринцев сгрудилась в углу, работая над эссе по зельеварению к завтрашней сдаче. Вальбурга подсела к ним, но он не поздоровался с ней.

Он обернулся на окно, которое выходило на тёмную пучину Чёрного озера. Можно было различить несколько теней рыб, проплывающих мимо, но без солнца вoды лишь добавили зловещей темноты гостиной Слизерина.

Эта девчонка Крауч пыталась раздразнить его. Он знал это. Но не мог выбросить из головы её слова.

Одежда не требуется после танцев — намёк был кристально ясен. Гермиона собирается пойти куда-то с Куффом после? Позволить ему снять с неё платье и показать, что скрывается под ним.

Гермиона этого не сделает! Она хорошая… Она невинная. Но опять же, почему её подруга это упомянула? Ей хотелось, чтобы Куфф это сделал?

От этих мыслей у него закипала кровь. У Куффа не было права! Гермиона принадлежала ему, ни Куффу, ни кому бы то ни было ещё на этой чёртовой планете! Том выцарапает его глаза, если он посмотрит на неё в любой степени раздетости. Вырвет его язык, если он когда-либо попробует её на вкус. Если Куфф когда-либо услышит придыхание стонов Гермионы, Том будет пытать его, пока кровь не польётся из его ушей. А если Барнабас-хуев-Куфф проникнет в неё какой-либо частью своего тела, что ж, — Тому придётся его убить. Мир от этого ничего не потеряет.