Счастливчик

Доктор посмотрел на увлекшуюся часами в стиле рококо, с завитушками и пастушками, Вареньку поверх круглых очков.

– А что, позвольте осведомиться, тревожит барышню?

Господин Ясенев всегда мог поддержать любую беседу и тон.

– Барышня считается у товарищей красноармейцев моей сестрицей, - на всякий случай, обозначил Павел.
– Определите степень ее разумности и поделитесь своими мыслями с государем. По-моему, у нее очевидные задержки в мозговом развитии.

Всё-таки Павлу удалось удивить знаменитого доктора. Ясенев уставился на девушку, словно на заморскую диковинку, а великий князь,под предлогом выйти покурить, покинул прохладное помещение.

Внутри особняка было не по-летнему холодно. У каждой двери стоял часовой.

– Брр, неуютно тут, как в ледяном тереме, – поделился Павел ощущением с первым же попавшимся солдатом.

Заметил коменданта, выходящего из гостиной. Вслед Егорьевскому неслась гневная английская речь. На простом лице мужчины появилась довольная ухмылка.

– Такие нервные, эти бывшие вельможные дамы, - сообщил он то ли часовому, то ли Павлу.

Великий князь пошел за комендантом.

– Что доктор сказал по поводу сестрицы? – поинтересовался Егорьевский.

– Оставил поговорить. Для впечатления гражданину специалисту требуется время.

– Размяться не желаешь перед завтраком? – вроде бы равнодушно спросил комендант.

– Быстро дрова кончаются, – усмехнулся Павел, но насторожился. Слишком часто его сталкивали с государем.

– Доктор занят в последнее время, в доме болеют все. Даже учитель, тот вроде здоровый был, а сейчас постоянно за спину хватается или за брюхо. Наши бойцы обленились, две пилы сломали уже, - охотно поделился соображениями Егорьевский. – Да и с арестантом спорят, приходится отводить и внушение делать, чтобы драки не получилось. А ты, Павел Дмитриевич, редкой невозмутимости товарищ. Двойную порцию каши обещаю. Еще и сестру твою накормим.

Павел пожал плечами и, подтверждая слова коменданта о своей сдержанности, ничего не возразил.

Федор Николаевич выглядел уставшим, словно не спал накануне.

– Я видел вчера великую княжну Веру, - сразу сказал Павел, как только они взялись за пилу, а Егорьевский отошел на достаточное расстояние. – Что с ней случилось, ваше величество?

Государь вздохнул.

– Она… изменилась. Еще по пути в Тобольск веселая была, шутила, унывать никому не давала, дерзила даже. Всю зиму и весну, пока сюда не переехали, держалась. И вдруг словно у нее силы закончились. Аппетита нет, желаний нет никаких. Ночами не спит, а если заснет – то вскоре вскочит с дикими глазами – пожары ей снятся. Бред ее я не разобрал, но Надя с Любой шепнули недавно, что она во сне постоянно повторяет твое имя. Крепко ты ей в душу запал, Павлуша.

Федор Николаевич посмотрел в ясное небо.

– Я смирился с мученическим венцом для нас всех, а ты явился, соблазняешь будущим для дочери. Как отец, я желаю Вере долгой и радостной жизни. Наверное, ты - единственный, кому я мог бы ее доверить.

– Когда-то родители не одобряли вашего настойчивого желания жениться на тёте, - задумчиво выговорил Павел. – Государь Николай Николаевич благословил вас с Софьей Александровной на брак лишь перед смертью. Похоже, трудный путь к счастью - наследственный у Никитиных.

Из дома выбежал учитель-швейцарец, размахивая руками. Павел замолчал, удивленно смотря на подскочившего к ним непривычно растрепанного, в застегнутой набекрень жилетке педагога.

– Ваше величество!
– возбужденно обратился он по-французски к государю, не обращая внимания на постороннего.
– Там… у доктора… она… как царевна!!!

Очки смешно перекосились на краснеющем лице.

– Постойте, мсье Гильберт, – улыбнулся Федор Николаевич.

– Давайте сначала. У вас такой вид, будто вы увидели привидение.

– Да, - обрадовался сравнению учитель и, отдышавшись, объяснил. – К мсье Ясеневу привели девицу, словно родственница она чья-то… из этих, - швейцарец кивнул в сторону красноармейцев у подъезда. – А на лицо - вылитая великая княжна Вера!

– Вам показалось, - печально улыбнулся Государь. – Может, и этот тип на кого-нибудь из великих князей похож?

Федор Николаевич указал на Павла, который искусно изображал незаинтересованность. Педагог мельком взглянул на загорелого молодого человека в простой военной форме, оценил бороду, а потом вдруг всмотрелся в лицо, испуганно потряс головой и побежал обратно в дом.

Павел присвистнул ему вслед, громко крикнул с насмешкой:

– Эка припустил-то! Меньше надо водки употреблять, гражданин учитель французский!

Солдаты у дома засмеялись.

– Швейцарский, - тихо поправил Федор Николаевич.

– Пролетариям должно быть все равно, - уверенно отозвался Павел.

Мужчины помолчали, занявшись выбором бревна посуше и потолще, установили на козлы. Комендант Егорьевский подошел ближе, закурил, отстраненно наблюдая за работой.

Видимо из-за нервного напряжения последних дней Павла замучила бессонница. Несколько ночей подряд он сидел у открытого окна, дышал июльскими ночами, курил, слушал звуки спящего города. Лишь на третьи сутки, едва коснувшись смятой подушки, Павел заснул и проснулся, как ему показалось, через пару минут - залетевший комар тонко и противно пищал над ухом.

Комнату заливал свет от висевшей в посиневшем небе луны. На фоне окна явственно вырисовывался темный силуэт.

«Воры…» - пронеслось в сознании Павла. Не надо было оставлять окна на первом этаже распахнутыми настежь. Однако, тут же разум отметил нечто странное. Фигура была слишком мощной для человека и будто бы… мохнатой?

«Медведь…» - с неожиданным равнодушием определился Павел, не двигаясь с места. По законам сна он не испугался, но и не мог пошевелиться. Странное оцепенение охватило все тело.

Неуклюжая фигура отвернулась от окна, расправила плечи, сбрасывая на пол тяжелую шубу. Павел узнал мужицкое лицо, всколоченную бороду и сальные волосы. Маленькие светящиеся глаза. И даже шелковую синюю рубашку с наивными вышитыми васильками.

– Жарко, – то ли объяснил свое движение, то ли пожаловался Еремей Заплатин тихим голосом. Павел с ужасом зажмурился, мечтая проснуться. Но когда снова распахнул глаза, мертвый мужик не исчез. Напротив, будто приблизился.

– Что ж ты, великий князь, опять обдумываешь всё, готовишься, а время-то упустишь… - с укоризной вымолвил Заплатин.

Отчего-то Павел моментально понял, что имел в виду призрак.

– Наверное, ожидаю, что армия сопротивления начнет битву за город и можно будет вывезти всю семью, - искренне отозвался он. Мужик покачал головой.

– Ты ведь военный человек, голубчик. Неужели не догадываешься, какое на такой случай у супостатов распоряжение есть?

– Уничтожить, но не сдать врагу, - машинально отрапортовал Павел и закусил нижнюю губу с досады. – Значит, нет никакого шанса спасти государя?

Он был так шокирован внезапным пониманием бесполезности своих попыток вытащить родственников из плена, что, не задумываясь, задал вопрос собственноручно убитому злодею. Еремей развел руками.