Счастливчик

Убежать из дома и понюхать настоящей жизни? Самостоятельности? Этого ты хотел? Получи. Получи сполна за все годы, когда ты трепал нервы родным и выходил сухим из воды. Получи!

Неужели Мэг правда думает, что я чем-то могу помочь Ди? Чем? Выкрасть ее, спрятать? В сумке у меня припрятан парализатор, а на прикроватной тумбочке набор отверток и кусок разобранного робота. С чем из этого наперевес я пойду спасать Дилайлу?

Попросить Изабеллу? А что мне предложить ей взамен? "Продай нас всех", -- пишет Маргарет, видимо, до конца не осознавая, что они уже принадлежат Изабелле и ее таинственному начальству. Нечего продавать. Люди на рудниках -- и так собственность наркокорпорации. Я уже сделал самую большую ставку в своей жизни -- роботы в обмен на жизни рабов. Что мне делать теперь? Отказаться от всего и попросить освободить одну лишь Ди?

Я... я не могу. Мэг боится, что Дилайла наложит на себя руки. А разве после этого она поступит иначе?

Поднимаю голову. Мне хочется ударить по зеркалу и разбить его. Хочу увидеть круги на его поверхности, осколки и кровь на своих руках... Но так и стою, смотря перед собой. Если разбить зеркало, его просто заменят, как это случилось с погнутой дверью. Это ничего не изменит, ни черта.

Открываю воду, плещу себе на лицо и выхожу из ванной, ничего так и не разбив.

***

Провожу день за компьютером. С каким-то остервенением печатаю на голографической клавиатуре, так, что несколько раз рука проходит насквозь, а пальцы бьются о стол (в жизни такого не было!).

Удаляю к чертовой матери все, что написал за прошедшую неделю. Начинаю программу с нуля. Пишу почти два часа, снова сношу. И заново.

На запястье надрывается коммуникатор, и я словно выныриваю из транса. Понятия не имею, сколько прошло времени.

– - Да, Гай?
– - отзываюсь, не переставая печатать.

Слышен звук льющейся воды и на ее фоне тихий заговорщический голос:

– - Лаки, ты где?

Если Изабелла меня потеряла, пусть проверит маячок и убедится, что никуда я не делся.

– - В комнате, -- отвечаю.
– - Где мне еще быть?

– - Ты время видел?
– - по-прежнему тихое, чтобы не услышали, но возмущенное.

– - Нет, а что?
– - не могу даже оторвать взгляд от экрана, пальцы продолжают летать над клавиатурой.

– - Ужин!
– - шипит Гай.
– - Мама уже трижды спрашивала. Сказала, что, если через пять минут тебя здесь не будет, она разорвет вашу сделку. Я побежал руки помыть и... Ой!
– - это я вскакиваю с громким ругательством, чем пугаю брата.

– - Спасибо!
– - благодарю уже на бегу.
– - Ты лучший!

Гай отключается, а я мчусь в столовую. Все верно, мы договаривались, что я могу пропускать обеды, когда занят, но на завтраки и ужины быть обязан. График ведь никто не отменял, график -- это святое и нерушимое.

Замедляюсь только у дверей столовой, вхожу спокойно. В помещении уже полно народу (наверное, я последний), но на раздаче еще небольшая очередь -- значит, успел. Гай -- умница.

Улыбаюсь как ни в чем не бывало и направляюсь к стойке. Замечаю, что брат выдыхает с облегчением, а Изабелла провожает пристальным взглядом.

– - Опаздываем?
– - Нина встречает меня улыбкой. Неужели их с Вилли все же не наказали?

– - Ага, -- киваю, потираю ладонью шею сзади.
– - Заработался.

– - Будильник ставь, -- рекомендует девушка.

– - Спасибо за совет, -- благодарю и думаю, что всенепременно этим советом воспользуюсь.

Изабелла встречает меня серьезным выражением лица, но молчит. Ждет.

Выдыхаю. Ладно, ждешь -- пожалуйста.

– - Извини, -- повинно опускаю глаза, -- я опоздал.

Мне кажется, она борется с собой, чтобы не накричать на меня.

– - Ничего, -- наконец произносит сухо.
– - Впредь постарайся этого не допускать.

Интенсивно киваю. Да, мэм! Так точно, мэм! Как скажете, мэм!

Только когда начинаю есть, понимаю, что действительно зверски голоден. Вымотался.

– - Как успехи?
– - точь-в-точь как вчера, спрашивает Изабелла через некоторое время, позволив мне утолить первый голод.

Помня о ее любви к правилам поведения за столом, заканчиваю жевать, промокаю губы салфеткой и только потом отвечаю:

– - Отлично. Есть значительный прорыв.

– - Правда?
– - светлая бровь приподнимается.

– - Правда, -- подтверждаю.

Ее взгляд становится оценивающим.

– - И когда же я увижу результат твоих трудов?
– - надо же, с интересом.

Ждет моего скорейшего фиаско, или это искреннее любопытство?

Постукиваю указательным пальцем правой руки по коммуникатору на запястье левой.

– - Я тебе позвоню, как определюсь со сроками.

– - Хорошо, -- милостиво разрешает Изабелла.

Программу я допишу, роботов сделаю.

А вот что делать с Ди, понятия не имею.

***

– - Глазные капли?
– - Джордж смотрит с подозрением.

Нюх у него что надо -- сразу понял, что я пришел в медблок на ночь глядя не с одобрения Изабеллы.

– - Ага, -- киваю.
– - Не верю, что у тебя нет.

Медик хмыкает, поглаживает еще больше раздувшийся после ужина живот.

– - О, -- отмахивается, -- тут чего только нет. Все переболеем по пять раз, еще лекарства останутся.

– - Ну, вот видишь, -- улыбаюсь.
– - Дай, а?

Спать этой ночью не планирую, но если наутро Изабелла снова увидит у меня красные глаза, мне несдобровать.

Джордж складывает руки на животе и, прищурившись, уточняет:

– - И не говорить Изабелле? Я правильно думаю?

Хитрый жук, понимает, что дать мне капли не преступление, но в то же время явно считает, что шантаж -- дело благородное.

Развожу руками в воздухе.

– - Ну, в общем-то, да, -- сознаюсь с виноватой улыбкой.
– - Скажу ей, что болят, она ж меня залечит до смерти, ты же понимаешь, -- провожу пальцем по шее туда-сюда, изображая тупую пилу.

Джордж басисто хохочет.

– - Ну да, ну да, -- соглашается, отсмеявшись. Потом снова с подозрением: -- А с глазами что?

Выпадут скоро и останутся на столе -- вот что.

Чешу в затылке, пожимаю плечами.

– - Понятия не имею, -- отвечаю беспечно.
– - Климат сухой, наверно. Еще не привык.

– - Ну да, ну да, -- с пониманием кивает медик.
– - Сухо тут. Сам первые полгода мучился.

Поверил, но ничего давать не спешит.

– - Так дашь?

– - Конечно, -- соглашается.
– - Как я могу отказать пациенту? Но Изабелле обязан доложить. Отчетность -- святое дело.