Счастливого дня смерти 2. Убийственный карнавал

Сперва – Сайлент.

– Сегодня в шесть утра? Хмм. Кажется, я уже проснулся и читал книгу один. А ты молодец, Хайна. Можешь определить предположительное время смерти. Я ни разу не видел, как ты «ешь», так что мне до сих трудно поверить. Поверить в то, что ты – «Питающийся убийца».

Обстановка в его комнате была такой же, как и в нашей. Похоже, все гостевые комнаты одинаковы.

– Простите, что задаю такие вопросы.

– Ничего. Это даже естественно. Я ведь тоже убийца. То есть, как бы заранее уже судим. Думаю, другие убийцы того же мнения. Никто не станет злиться на то, что попал под подозрение.

– Это хорошо.

– А зачем ты ищешь преступника? Если хочешь знать, кто это сделал, можно было бы посмотреть на компьютере Ёмидзи записи с камер наблюдения.

– Так неинтересно. Хочу прийти к ответу логическим путем, – сказал я с важным видом. По правде говоря, о камерах я подумал еще во время наших с Хайной изысканий. Было много доводов против того, чтобы смотреть записи: «так будет неинтересно», «хочу больше загадок», но в итоге я не смог просмотреть записи из-за одного рокового препятствия – я не знал пароля. Жаль. Если бы для входа в систему требовался отпечаток пальца, я бы мог использовать труп.

– Ха-ха! Логика, значит? Тогда я скажу тебе одну вещь – я его не убивал.

– Все преступники так говорят.

Хотя я знаю только преступников из книжек.

– Возможно, но тебе придется поверить мне на слово. У меня не было причин убивать его, ведь он нанял меня. И я расстроен. Мне работу поручили, а теперь все вылетело в трубу.

– А как будут обстоять дела с профессиональной точки зрения? Умер сильнейший человек, думаю, это вызовет резонанс в криминальном мире...

– Хмм. Ты прав. Смерть организатора самоубийств – событие, которое поставит все с ног на голову. Баланс сил будет нарушен и, возможно, прольются реки крови, – болтал Сайлент, улыбаясь.

Его улыбка вовсе не вызывала чувство опасности. Может, он этого и не показывает, но мне кажется, что в душе ему не по себе.

– Думаешь, что возможно, это я его убил, чтобы повысить свою репутацию?

– …

– Кажется, попал в точку. Ну дела. Я и не помышлял об этом. Я уже говорил это, но я его не убивал, и Ан, за которой я присматривал, тоже. Это совершенно точно, – пожал плечами Сайлент, вот-вот готовый ухмыльнуться. – К тому же убит он был вазой. Ан не стала бы так аккуратничать. Она бы порубила его, как вчера Юрару, десятью ножами, которые прячет в пальто. Похоже, они очень важны для нее.

– Да? Эти ножи передавались в ее семье из поколения в поколение?

– Нет, она их по почте заказала.

– Ясно...

Я разочарован. И неловко от того, что я так загорелся.

– Ан и господин Ёмидзи друзья, но при этом она не наемный убийца.

– Ха-ха-ха! Ей эта работа не подходит. Организатор самоубийств не раз пытался ее пристроить, но она в первую очередь убивала самого клиента.

Не удивительно. За это ее хочется уважать.

– Убийца, который убивает всех без разбору, не деля на своих и чужих. В каком-то смысле Ан моя полная противоположность. Я убиваю для кого-то, а она убивает для себя.

«Работающий убийца» и «Наслаждающийся убийца».

– Кстати, Ю, ты и других убийц собираешься опрашивать?

– Да, а что?..

– Ясно. Останавливать тебя не стану. Поступай, как хочешь. Вот только... – Сайлент поднял указательный палец. – Дам тебе один совет. Лучше, чтобы следующей по списку стала Ан.

– Почему?

Я многое узнал про Ан от Сайлента и подумывал не ходить к ней потому, что мне страшно.

– Сейчас идут дневные сериалы. В последнее время она ими увлеклась. Если не поторопишься, сериалы скоро закончатся.

– А разве не наоборот: если заговорю с ней во время просмотра, то умру?..

– Ан не убивает в гневе. У «Наслаждающегося убийцы» нет ни гнева, ни ненависти, ни печали, ни нравственности, ни морали, ни здравого смысла. Есть только любовь и радость.

Действительно. Ан Мукудори такой человек. Она убивает потому, что любит себя, любит других.

– Если вы ее будете опрашивать, пока она смотрит сериал, то вероятность того, что она убьет вас, невелика. Хотя и не ноль, конечно.

– Сегодня в шесть? Не знаю. Не помню.

Ан лежала на кровати и не отводила взгляда от телевизора. Как и сказал Сайлент, на нас она даже не посмотрела и была поглощена сериалом.

Мы с Хайной не входили в комнату, а стояли в коридоре, наполовину приоткрыв дверь. Не было необходимости быть начеку. Ан действительно не угрожала нам.

– А вы не помните, в это время вы уже проснулись или нет?

– Тихо! Не знаю я. Я живу по настроению.

Не очень искренний, но, в каком-то смысле, ожидаемый ответ. Ей нет дела до того, что ее подозревают. Может, она даже не против того, чтобы ей пришили это дело?

– Это вы убили господина Ёмидзи? – решился я перейти прямо к сути. Однако Ан даже не отвела взгляда от телевизора.

– Нет, не я, – ответила она с легкостью.

Я поразился ее безразличию. Думаю, она не убивала. Мне кажется, она их тех людей, которые не умеют врать.

– Вы так безразличны. Вы ведь были друзьями с господином Ёмидзи?

– Мы не были друзьями с этим типом.

– Что, разве нет?

– Организатор самоубийств Ёмидзи – мой друг. Но тип, который решил провести какую-то оффлайн-встречу в этом особняке, мне не друг и вообще никто! – выругалась Ан.

Что это значит? Может, ревнует, потому что Ёмидзи решил подружиться с другими убийцами? Не хотелось, чтобы причина была такой бабской.

– Из-за Ёмидзи мне пришлось поселиться в этом особняке. Все, кто живет здесь – сильные, так неинтересно. А-а, кошмар, – проговорила Ан с досадой и цокнула языком.

– Разве убивать сильных невесело?

– А?! С чего бы это?! Я обожаю рубить в фарш слабых людей. А убивать сильных – хлопот много. Поэтому я убиваю обычных людей, а еще лучше, если это будут женщины и дети.

Как низко. Уровень симпатии к ней резко упал.

Другими словами, Ан Мукудори страдает не манией к сражениям, а манией к убийствам. Она жаждет не битв, а резни.

– Эй, ты Фудзи, да? – позвала меня Ан, не отводя взгляда от телевизора. Я удивился тому, что она сама начала разговор. – Тебе когда-нибудь приходилось убивать?

– С чего вдруг такой вопрос?

– Да ладно, отвечай!

– Нет. Я...

– Хмм. А почему? Почему ты не убиваешь? – спросила она небрежно, но в то же время совершенно серьезно.