Счастливого дня смерти 2. Убийственный карнавал

Звучит как оправдание. Чем больше говорю, тем более жалким становлюсь.

– А? Что? Подожди... – Хайна выставила обе руки вперед, показывая, чтобы я остановился. Затем с озадаченным видом кивнула и с удивлением спросила.

– Ю, ты что, не знаешь, кто убил Ёмидзи?

Я не поверил своим ушам, своим слуховым нервам, той части мозга, которая отвечает за слух.

– Что?

Что ты сейчас сказала?

– Ха-хайна, повтори еще раз.

– Эм... Ю, ты что не знаешь, кто убил Ёмидзи?

Я не ослышался.

– Эй, Хайна. Будь осторожна с грамматикой. Ты так говоришь, будто знаешь, кто убил Ёмидзи.

– Да, знаю, – произнесла Хайна фразу с легким пренебрежением, как будто хотела спросить: «А почему ты не знаешь?»

Эй, эй-эй, погодите!

– Хайна, спрошу еще раз. Ты знаешь, кто убил Ёмидзи?

– Да.

– Тогда почему не сказала?

– Думала, ты знаешь...

– Вот как... Ладно, а как давно ты поняла это?

– Эм, с утра, когда мы увидели, что Ёмидзи мертв.

– То есть с самого начала.

Поняла, кто преступник, с первого взгляда – она что, великий детектив? Она это, как его, – детектив, который всех раздражает и в конце повествования говорит: «Я знал все с самого начала».

Нет, стойте. Еще неизвестно, права Хайна или нет.

– Хорошо, раз вы так говорите, я выслушаю вас, детектив Хайна.

Все равно ее логические выводы – плод работы не шибко умной головы. Уверен, ее логика ошибочна и тупа. Ну и кто же убил Ёмидзи?

– Хочу сдохнуть...

После того, как я выслушал Хайну, я забился в угол комнаты. Мне было очень стыдно. Я полдня проводил расследование и теперь выгляжу идиотом. Логика Хайны оказалась верна. Это я тупой.

– И чем я все это время занимался?..

– Ю, твое расследование не было напрасным. Наверное. Благодаря тебе, я смогла подтвердить свою догадку.

Хайна меня пожалела.

Падший я человек.

– Не вешай нос, Ю. Каждый может потерпеть неудачу.

– Перестань. От твоей доброты мне лучше не становится...

– Да ладно, говорят же: дома сидеть – ничего не высидеть.

– Смысл совсем другой.

Она думает, что «дома сидеть – ничего не высидеть» означает «конь о четырех ногах, да спотыкается». То, что ты сказала, совсем не значит, что «сидишь ты дома, и в этом ты мастер, но иногда тебе не везет, вот ничего и не высиживаешь».

Меня обошла эта дура?..

Какое к черту убийство в запертой комнате? Какое к черту алиби?

Какой во всем этом смысл?

Это же мне пришла в голову идея про эту запертую комнату.

– Хочу сдохнуть...

Я конченый человек...

Спустя полчаса.

– Я возродился!

– Я этого ждала!

С благодарностью приняв бодрые рукоплескания Хайны, я поднялся.

– Я широкой души человек. Признаю. Ты молодец, Хайна.

– Хе-хе! Спасибо.

Умница, поглажу по головке.

Раз теперь известно, кто убийца, значит, на этом и закончим.

– Гора с плеч. Теперь все три преступления раскрыты. Хотя не то, чтобы раскрыты, преступники ведь не пойманы... И что будем делать, Хайна? Расскажем всем?

– Хм, нет. Может, все уже и так знают?

– Наверное...

Черт. Неужели только я один ни о чем не догадывался? Может, пока я опрашивал всех, они за моей спиной посмеивались надо мной?..

У-у, хуже некуда.

– Н-да, рановато пока мне играть в детектива. Недаром говорят, что иногда правда диковиннее вымысла. Правда есть правда, – брюзжал я и завалился на кровать. Хайна присоединилась ко мне.

– Давай спать?

– Хай-на. Но прежде... – Хайна заерзала и залилась краской. – Можно облизать? Помнишь, вчера ты уснул.

Это наш «половой акт», только наш с ней.

– Можно, – кивнул я и протянул ей левую руку.

С солнечной улыбкой Хайна меня поблагодарила и высунула язычок. И как обычно принялась вылизывать мою руку. Туда-сюда, она это делала с таким аппетитом.

– Ай! Хайна, без зубов...

– А, прости.

Она приблизилась вплотную ко мне, растянувшемуся на кровати, и принялась меня непристойно вылизывать. Она смотрела на меня исподлобья, я невольно отвел взгляд. Обычно она была наивна, как ребенок, но в тот раз она превратилась в развратную женщину.

Шершавый язычок. Острые клыки. Алые губы. Липкая слюна.

Все это ввело меня в заблуждение.

– Хайна, хватит уже...

Если не остановиться сейчас, то во многих смыслах это станет опасно.

– …

Хайна ничего не ответила. Странно. Она всегда слушает то, что я ей говорю.

– Эй, Хай... – я попытался приподняться, но Хайна остановила меня. Она схватила меня так сильно, что ее коготки впились в мое правое плечо.

Не-по-ше-ве-ли-ться.

– Ю... – она провела языком от левой руки вверх: пальцы, запястье, локоть, предплечье, плечо. Медленно. Оставляя след из слюны, она взбиралась все выше.

– …

Я не мог говорить. Я не посмел вздохнуть.

– Ю... Как вкусно...

Ее язык добрался до шеи. Мурашки по коже.

Я испытал страх и беспокойство, которое не передать словами. Это – наслаждение?

Лизь.

Она вылизала область сонной артерии.

– А... – я издал то ли крик, то ли вздох. Казалось, те части, что она вылизала, будто вырвали с корнем.

Что это?

– Ха... Хай...на.

Хайна. Что ты сейчас чувствуешь? Влечение? Голод? Любовь? Ненависть?

Наши глаза встретились.

По спине пробежал холодок. Что у нее за взгляд. Ее жертвы умирали, видя перед собой эти глаза? И их поедали?

Хайна смотрит на меня.

Нет, она смотрит не на меня.

Куда ты смотришь? На какую часть моего тела ты смотришь? На что именно ты смотришь? Чем я тебе кажусь?

– Ю... Я люблю тебя...

Она укусила меня в шею. Эти клыки, которые убили стольких людей, с помощью которых она съела собственных родителей, теперь впились в меня! <