Счастливого дня смерти 2. Убийственный карнавал

– Сдохни. Нельзя. Таких людей, как вы, я зову злом. Поэтому я не могу отпустить вас – человека, которого я видела во сне.

Опа. Катализатор вернулся. Видимо, больше не могла сдерживаться. Похоже, она напряглась. Но я в еще большем напряжении!

– Сдохни. Вы должны умереть, – твердо произнесла она.

– Вещий сон, да? – я откинулся на спинку стула и уставился в потолок. – Вы вроде говорили, что эта сила дарована вам Богом.

– Сдохни. Да, я так считаю.

– К сожалению, этого парня – Бога – я терпеть не могу. Правда, я не знаю, существует ли он вообще, но при встрече я бы ему врезал.

Ненавижу Бога, который сотворил с Хайной такое.

Ненавижу Бога, который изуродовал мою судьбу.

Ах да, вчера ночью во сне я забыл ему врезать.

– Сдохни. Здесь не о чем говорить.

– Да. Разговор окончен.

Скри-и, я отодвинул стул и встал.

– К бою.

Руки мои были безвольно опущены, я не принял никакую стойку, просто стоял на том же месте. Канари с недоумением встала напротив меня. Она не понимала, почему я был так самоуверен. Ведь в рейтинге Ёмидзи меня вообще не было. В том рейтинге.

– Сдохни. Думаешь, если я безоружна, то ты сможешь победить меня? Не стоит меня недооценивать.

Канари приготовилась. Я не специалист в драках, но даже на мой взгляд ее стойка казалась безупречной. От ее осанки веяло решимостью. Скорее всего, вместе со стрельбой она обучалась и рукопашному бою – истязала свое маленькое тело и, должно быть, достигла совершенства.

Чтобы был мир во всем мире. Чтобы вершить правосудие. Чтобы убивать людей.

Ну а я стойку не принял. Просто стоял столбом, потом сунул руки в карманы.

– Канари, к сожалению, я очень слабый. У меня нет никакой функции, которая бы делала меня сильнее. Поэтому я буду возлагать надежду на других.

– Сдохни. Снова будете полагаться на ту людоедку?

Грубо. Похоже, она боится Хайну.

– Нет, что вы. Как я могу вовлечь Хайну в столь опасное предприятие? К тому же я не хочу, чтобы Хайна сражалась по такой жалкой причине. Я же вчера говорил.

– Сдохни. И что же вы собираетесь делать?

Стоя напротив Канари и держа руки в карманах, я сжал мобильный телефон.

Я уже связался с кем нужно.

Скоро...

– Всем парням парень! Я тот, у кого самое мужественное имя! Ооо Момомомо!

– Всем девушкам девушка! Я та, у кого самое женственное имя! Мэмэмэ Момомомо!

– Мы пришли! – хором.

Вот!

Ооо Момомомо и Мэмэмэ Момомомо. Как им было велено, они с силой распахнули дверь со стороны, где сидела Канари.

– ?!

Канари оглянулась на них с изумленным видом. И это естественно. Никто не может предположить такое развитие событий (а если такое и случится, то все будут в шоке). Взглянув на близнецов, она снова посмотрела на меня и:

– Сдохни. Неужели... эти дети... будут сражаться за тебя? – произнесла с нескрываемым волнением.

– Нет. Как такое может быть? Убийцы в этом особняке не из таких людей. Хотя, было бы проще заказать вас господину Сайленту, но таких денег у меня нет... – я прервался и посмотрел в сторону близнецов.

– Эй! Не стойте там, идите сюда! Поиграем!

Я позвал их, они дружно закивали и побежали ко мне.

Да. Я позвал их в столовую под предлогом поиграть. Любители игр, они не могли отказаться. Получив от меня сообщение, они вошли в столовую через нужную дверь.

Для близнецов – это игра.

– Канари, давайте поиграем?

Ничего не понимающая Канари была растеряна и ослабила свою стойку.

Мгновение, и я побежал.

Я возник перед Ооо, который бежал мне навстречу. Толкнул со всей силы. Он полетел в сторону Канари.

Несчастный случай. Абсолютная неожиданность. Внезапный поворот сюжета.

Канари рефлекторно поймала Ооо.

Она коснулась его.

– Черт! Я...

Поздно.

Есть в этом особняке человек, до которого я могу дотронуться, а Канари – нет.

– Ты... дотронулась до О!

Это было проклятие, наполненное жаждой крови. Трудно даже подумать, что его произнесла десятилетняя девочка.

– Я ни за что не прощу девушку, которая дотронулась до О... Шалава, решила соблазнить О...

– Ты разозлила Мэ... Враг Мэ – мой враг...

– Не смей трогать моего О... Свиноматка! Шалава! Сучка!

– Ты вынудила Мэ грязно выругаться... Не прощу.

Дела все хуже и хуже.

Их замкнутая любовь разгорается, словно они синхронизированы друг с другом, сменяется ненавистью и обрушивается лавиной на Канари.

Ха-ха! Точно в цель.

– Как подло! – завопила Канари. Побледнела. Безумство близнецов привело ее в ужас.

– А вы знаете, что самое подлое в этом мире? – спросил я неспеша. – Это обозвать подлым противника, который делает все возможное ради победы, и тем самым скрыть факт своей небрежности. Нельзя игнорировать собственную бездарность.

Канари уже больше не смотрела на меня. Она сосредоточилась на опасности перед собой.

Итак.

Согласно рейтингу Ёмидзи, Канари выше близнецов, но все оружие, что она привезла с собой в особняк, я конфисковал. Как долго она продержится без оружия?

– О...

– Мэ...

– Убьем ее вместе! – хором.

Близнецы с потухшими глазами с любовью взялись за руки. И спокойно, будто с жалостью, отпустили руки. Между ними тянулось пять проволок.

– Ого...

Их оружие – проволоки, соединяющие правую руку с правой рукой, левую руку с левой рукой, каждый палец, всего десять проволок.

Даже оружие у них такое, что одному не справиться. Все в их замкнутости меня удивляет. Хотя, пусть используют, что хотят. Уж постарайтесь для меня, О, Мэ.

– Канари, вы тоже постарайтесь.

Я вышел из столовой и закрыл за собой дверь.

Угощайтесь, монстрики.

Это начало карнавала.

Выйдя из столовой, я присел на корточки рядом с дверью и погрузился в раздумья. В душе я разговаривал с Богом или кем-то, кого встретил вчера.

Прием, слышишь меня, Бог? Слышишь, мой антоним? Ответа нет. Похоже, он меня игнорирует. Ну и ну, меня невзлюбили. А, ладно, все равно никакой он не Бог. И уж тем более никакой он не Мир. Это был просто сон. Что-то вроде альтер эго. Еще один Ю Фудзи. Или же Ко Фудзи? Возможно, я его больше никогда не увижу. Мне бы и не хотелось. Если бы можно было так просто противопоставить себя Миру, вести диалог с Богом, никто бы и не испытывал страданий. Антоним означает, что без одного существование другого невозможно. Поэтому Мир не может быть моим антонимом. Когда я умру, в Мире ничего не изменится, он все также будет продолжать вертеться.